Анатолий Елкин. Тайна "Императрицы Марии"

Документальная повесть, в которой главные действующие лица пожелали остаться неизвестными и где неожиданно сталкиваются судьбы линейного корабля, последних Романовых, академика Крылова, Гришки Распутина, наших современников и многих других людей, сил и обстоятельств.

7 октября в Северной бухте Севастополя взорвался и затонул линейный корабль “Императрица Мария”. Причина катастрофы осталась неизвестной.

“Черноморский флот”. Исторический очерк. М„ Воениздат, 1967.

***

“И еще Полевой рассказывал о линкоре “Императрица Мария”, на котором он плавал во время мировой войны.
Это был огромный корабль, самый мощный броненосец Черноморского флота. Спущенный на воду в июне пятнадцатого года, он в октябре шестнадцатого взорвался на севастопольском рейде, в полумиле от берега.
– Темная история, – говорил Полевой. – Не на мине взорвался и не от торпеды, а сам по себе. Первым грохнул пороховой погреб первой башни, а там тысячи три пудов пороха было. Ну и пошло... Через час корабль уже был под водой. Из всей команды меньше половины спаслось, да и те погоревшие и искалеченные.
– Кто же его взорвал? – спрашивал Миша.
Полевой говорил, пожимая широкими плечами:
– Разбирались в этом деле много, да все без толку”.

А. Рыбаков, “Кортик”

Для меня эта история началась в 1947 году, когда журналистская судьба забросила меня в Кенигсберг.

После ожесточенного штурма город был сплошным морем развалин. Вернее, города не было: холмы битого, оплавленного кирпича, рыжие прутья арматуры вместо домов и улиц. И над всем этим пеплом и прахом мрачно высились изрешеченные снарядами, в рваных пробоинах и зияющих каменных ранах готовые вот-вот рухнуть башни старинного Королевского замка.

Они видели и великих магистров Тевтонского ордена, и Альбрехта Бранденбургского, и Фридриха Великого, и не менее "великого", по его собственному мнению, гаулейтера Коха. Ставшие символом неукротимой военщины и "прусского духа", лежали они, поверженные в прах советским солдатом.

Я не помню точно, что привлекло тогда мое внимание в развалинах около Королевского замка. Вероятнее всего, книги. Да, книги. Полузасыпанные известью. Промокшие. В скрюченных, искореженных сыростью переплетах. Они образовали холмик у полуобвалившегося стеллажа; и когда, стряхнув грязь, я раскрыл одну из них, то с удивлением увидел, что это не что иное, как "Очерк русской морской истории" Веселаго, изданный в Санкт-Петербурге в 1875 году. Не помню точно, что еще там было. Запомнилось только несколько томиков “Истории русской армии и флота”, вышедших в издательстве “Образование” к юбилею войны 1812 года.

Как раз в одном из таких томиков и лежали эти фотографии. Вначале показалось, что это дубли одного и того же кадра. Но, внимательно присмотревшись, я увидел – они разнятся. На снимках – большой военный корабль, над которым встал огромный султан дыма. Вот размеры этого султана и были на разных снимках отличными друг от друга. На одном – корабль еле дымился. На другом – вихрь дыма взлетел почти к самому небу. На третьем – очень смутном – корабль едва проглядывался сквозь черную, окутавшую его пелену.

Не фотографии тогда поразили меня (что на них изображено, я не знал) – книги. Откуда здесь, в Кенигсберге, неплохо подобранная морская библиотечка русских книг? Как они попали сюда? Кто их хозяин?..

Найти ответы на эти вопросы в мертвом, безлюдном городе, где и старожил не узнал бы ни одной из улиц, было явно невозможно. Фотографии я взял на память и вскоре забыл бы о них, если бы не один разговор, происшедший через три месяца совсем в другом городе. Я показал снимки знакомому моряку. Взглянув на них, моряк удивился несказанно:

– Но это же "Мария"! – И, еще раз просмотрев карточки, тихо добавил; — Это она... Одного только не могу понять... Кто и как умудрился все это снять? Ничего не понимаю... Насколько я знаю, взрыв произошел рано утром. Значит, тот, кто снимал, знал, когда произойдет взрыв...

В 1911 году на верфях Николаева были заложены линейные корабли "Императрица Мария", "Императрица Екатерина Великая" и "Император Александр III". Первые два вступили в строй в 1915 году, третий – в 1917-м. Это были мощные по тем временам гиганты. Так, спущенная на воду еще в 1913 году "Мария" имела весьма "солидный", с военной точки зрения, “паспорт”: водоизмещение – 25 тысяч тонн, скорость – 21 узел. Корабль нес двенадцать 305-миллиметровых орудий главного калибра и двадцать 130-миллиметровок. Боевой комплект для первых составил 1,200 снарядов, для вторых – 4,900. На линкоре имелись также противоминная артиллерия, пять 75-миллиметровых пушек и торпедные аппараты. Главный пояс брони составлял 262.5 миллиметра, верхний – 100 миллиметров. Дальность плавания исчислялась в 2,184 мили, экипаж – в 1,386 человек.

На "Марию" возлагалось слишком много надежд; и хотя еще не все механизмы корабля были доведены до боевого совершенства и к самостоятельным действиям линкор не совсем был готов, ему не было дано стоять в бездействии у стенки.

Через какие-то месяцы вахтенный журнал "Императрицы Марии" стал сводом боевых реляций с самых напряженных участков битвы на морском театре войны.

Уже 30 сентября 1915 года "Мария" вместе с крейсером "Кагул" и пятью эскадренными миноносцами прикрывает ударный отряд флота – вторую бригаду линейных кораблей из "Евстафия", "Иоанна Златоуста" и "Пантелеймона", крейсера "Алмаз" и "Память Меркурия", семь эсминцев, нанесших ощутимый удар противнику в юго-западной части моря. Более 1200 снарядов обрушили тогда корабли на Козлу, Зунгулдак, Килимли и Эрегли.

А потом было все – отражение атак немецких субмарин, тяжелые штормовые походы, ожесточенные бои, ответственейшие операции.

1–2 ноября "Мария" и "Память Меркурия", держа под прицелом своих орудий выходы из Босфора, прикрывают действия русской эскадры в Угольном районе. 23–25 ноября "Мария" снова здесь. Моряки видят, как пылает вражеский порт Зунгулдак и стоящий на рейде пароход. Эскадра стремительно прошла вдоль берегов Турции, потопив два неприятельских судна.

Боевой счет "Марии" рос от дня ко дню. 2–4 февраля она прикрывает эскадру, поддерживающую с моря наступление у Виге. Турки были отброшены тогда к Агине. Потом операция по переброске войск для усиления Приморского отряда. На "Марии" держит флаг командующий флотом. Линкор прикрывает постановку мин у Констанцы, несет боевую патрульную службу в море, а 29 февраля идет на перехват обнаруженного в Синопской бухте "Бреслау". Пирату чудом удалось уйти, но 22 июля орудия "Марии" наконец настигают его. Правда, "Бреслау" отделался маленькими повреждениями, но его крейсерская операция была сорвана. Преследуемый "Марией", "Бреслау" укрылся в Босфоре.

Появление "Марии" и "Екатерины Великой" на коммуникациях означало также, что время безнаказанных действий на море кайзеровских пиратов "Гебена" и "Бреслау" кончилось: в первой половине 1916 года "Гебен" всего три раза рискнул высунуться из Босфора.

Одним словом, новые русские линкоры, уже успевшие причинить немцам великое множество неприятностей, становились для кайзеровского флота врагами № 1.

Над тем, как их уничтожить бились не только лучшие умы в Германском морском генеральном штабе, но и в кабинетах руководителей тайной войны против России.

Журнал "Техника молодежи" №№ 10-11, 1970 год