5. Письма Александра Рогозина к жене

После свадьбы молодые сняли в Ревеле комнату. Будничные хлопоты об устройстве семейного быта легли на плечи Ляли. Летом 1915г. "Рюрик" вновь стал базироваться в Гельсинфорсе. Между Ревелем и "Рюриком" началась переписка через Финский залив.

"Гельсинфорс 3 июля 1915г, "Рюрик"
Видел тебя одиноко стоящую на мысу, ты смотрела в мою сторону, но потом... повернулась. Провожал тебя глазами, но недолго длилось это, скоро скрылось за острова и нельзя тебя было видеть. Мы гостим опять. Опять отложили, точно не могу сказать, но думаю в конце этой недели, ну да, я еще не горюю, ибо у меня идет цикл вахт, так что все равно видеться не пришлось бы нам..., если больше 2-х суток, то... уже худо, ибо это... когда я должен видеться. Да скоро ли война кончится, надоела она. По-моему, воевать так воевать, а нет так и не надо... Все у нас уже поистратились, я думаю поскорей бы уходить отсюда, чтобы поправить свои финансы. У нас все по-старому, теперь сплю, не вставая, только на вахту встаю и так с утра до вечера."

В приведенном письме, полном недомолвок и коротких фраз, понятных только двум лицам, улавливается лишь тема разговора о встречах.

"Гельсинфорс 6 июля 1915г.
Дорогая моя, жинка. Скоро увидимся, по всей вероятности 21-го... Здесь такая же жара, как и тогда, да в Ревеле значительно прохладнее. Опять буду здесь ловить рыбу, о тебе думать... и поволновалась же ты наверное, но теперь можешь быть вполне спокойна, (сегодня дам телеграмму, чтобы ты не беспокоилась). Конечно, всегда неприятен внезапный уход. Да, позволь тебя поздравить с годовщиной ужасной, кровопролитной войны... Если удастся мне съездить на берег, что очень нелегко, ибо стою цикл вахт. Сегодня с 4 до 8 вечера, потом разные погрузки и т.п. Ну да, я особенно не нуждаюсь в береге, если съехаю, то разве для тебя... Если в случае долго будем стоять, то я тебя вызову на этой неделе к концу цикла вахт..."

Некоторое оживление в движении кораблей 1-й бригады, о котором намекает Рогозин, очевидно было связано с попытками прорыва немецкого флота в Рижский залив, а также в связи с минными постановками летом 1915г. между островами Ганге и Даго.

"Гельсинфорс 12 июля 1915г.
Скучно, грустно и тоскливо без тебя, а у нас все откладывают и откладывают. Ну буду ждать, напиши мне, пожалуйста, что 15 июля папины (В.В.Борович) именины, т.к. день рождения я запамятовал. Про себя напишу вот что,... или рыбу ловлю, или вахту стою, так и день проходит. Скучно ужасно. Сидишь за удочкой и думаешь о тебе, зачастую и рыбу пропускаешь... Сегодня кончился цикл вахт, начались пропускные, но я стою чужие вахты, постараюсь набрать их побольше, чтобы по приходу в Ревель не пришлось бы мне стоять и все были бы пропускные... Ты пишешь, что бабушка собирается приехать... Что ж милости просим, но знаю, ея и мой характер не уживутся долго. Я ведь не хотел, чтобы она приезжала лишь только потому, что не хочу ссоры, ибо я не любитель, да и времени у меня слишком мало видеться с тобой,... для пустяка совсем его нет. Она ведь большая любительница совать нос туда, куда ее не просят, изображая из себя хозяйку... если она будет гостьей, то я очень рад... Ну-с, сейчас мне непредвиденно приходится вступать на вахту..."

Неудовольствие Рогозина бабушкой Ляли-Александрой Васильевной Мироновой-дочери капитана Миронова, сосланного в Сибирь по обвинению в связях с декабристами по навету. Через год Миронов был возвращен в армию. Бабушка была наделена строгим характером и командирскими манерами, что очень не нравилось Рогозину.

"Гельсинфорс "Рюрик" 1 августа 1915г.
Милая и дорогая Лялюся!
Думал, что сегодня опять с тобой увидимся, да не пришлось, идем в совершенно обратную сторону. Сколько простоим, не знаю. Как было спокойно раньше, не бегали из одного места в другое, а стояли... Теперь опять придется в разлуке быть. Хоть бы война поскорее кончилась, по крайней мере известно было бы где будем находиться... У нас сейчас идет цикл вахт... опять тоска и скука, все валится из рук и чего нас понесло сюда, вот уж не знаю. Ну да, надеюсь скоро рестораны надоедят начальству и мы прибежим на старое гнездышко в Ревельскую гавань... Постараюсь тут набрать побольше вахт. Ну, сейчас будем сниматься с якоря, а посему хочу с первой же шлюпкой послать тебе письмо..."

В этом письме речь идет о минных постановках в Ирбенском проливе русскими миноносцами, которых прикрывали крейсера 1-й бригады крейсеров. 14 июля "Рюрик" встретил немецкие крейсера "Роон" и "Любек" и вступил с ними в бой. "Роон" получил серьезные повреждения, "Рюрик" - незначительные.

"Гельсинфорс "Рюрик" 3 августа 1915г.
Так болит голова, что кажется будто по голове молотом стучат. На сим слове я заснул, проснулся голове легче стало, а посему и пишу. Надо переждать это все время тревожное, но ты не беспокойся, дальше Ревеля мы не пойдем и я тебя к себе не вызываю, ты сама знаешь по каким обстоятельствам. Провожу время прескучно, хожу по грибы, сплю, вахты стою и рыб ловлю - все уже надоело. Завтра пойду на берег. Сколько мы здесь простоим, не знаю..., в случае если немцы возьмут Ригу, то это не означает угрозу Ревелю. Можно еще будет жить, но если пойдут дальше, то пребывание в Ревеле станет опасным и придется уехать... Надеюсь, холода настанут, не особенно побегаем мы, только вот не знаю где будем стоять... теперь вот зря дни свободные пропадают, когда вахты стоишь, то не так обидно, а сейчас все время свободное и нечего делать."

Причиной нежелания Рогозина вызывать жену в Гельсинфорс являлась дороговизна квартир в этом городе, а также высокие цены на продукты. В августе и до 20 сентября писем в Ревель не было, так как 1-я бригада крейсеров, куда входил "Рюрик" находилась в Ревеле, в связи с изменением положения на Северо-западном фронте под Ригой.

" Гельсинфорс, "Рюрик" 20 сентября 1915г.
В 1130 приехал на крейсер. Здесь такая же скучища, как и раньше. Старший офицер спрашивает почему опоздал. Я ему говорю, что наоборот раньше приехал. Я был отпущен на неопределенное время и мог пробыть гораздо больше, но я успел сделать все дела и вернулся. На том разговор окончился и к командиру не надо являться. Так что,... ни одного слова про тебя не говорил. Меня в мое отсутствие выставили из моей каюты, и я теперь живу вдвоем с мичманом Просоловым. Вообще многих повыселили, ибо к нам перебралось много народу. Получил твое письмо и от брата (Николая Рогозина - И.А.)... произведен в прапорщики 15 августа и теперь находится в Москве. Просит меня, чтобы... я как-нибудь устроил перевод во флот, но этого нельзя... Может быть мне удастся вырваться к тебе... К тому времени может быть выяснится где будем стоять. Скоро нас не жди... У меня все таится надежда, что скоро кончится война и мы заживем с тобой по-хорошему, заведем квартиру махонькую и все будет хорошо. Может быть мне удастся устроиться как-нибудь в подводное плавание, ну да уж сделано все, что возможно. Ляля ведь все таки лучше, что мы стоим тут, чем (там), куда собирались раньше."

В последнем предложении Рогозин намекает жене на отмененный поход в Ирбенский пролив. Через него немецкая эскадра пыталась прорваться в Рижский залив, но, потеряв несколько кораблей, подорвавшихся на минном поле, немцы отказались от попытки прорыва.

"В Ревель, Гельсинфорс 1 октября 1915г.
Это письмо получишь с вестовым 2-го или 3-го... От дядюшки получил деньги, по крайней мере подписывал повестку на застрахованное письмо. От него получу 4-ю сотню... даст Бог и все вышлет понемногу. Новостей никаких нет, а вот у вас в Ревеле есть, если посмотреть на рейд, то увидишь шведский пароход. Его поймала подводная лодка. Он же испугался, чтобы не потопила и покорно шел от германских берегов до наших. Он вез контрабанду."

Подводной лодкой, взявшей в качестве приза шведский пароход, была по всей вероятности "Минога" или "Дракон" в то время находившиеся в дозоре на позиции у немецких берегов.

"Гельсинфорс, "Рюрик" 25 сентября 1915г.
Получил деньги квартирные... и их разменял на финские. Так что, если русский рубль упадет, будем с прибылью. Сейчас 235 марок стоят 100 рублей, а у меня 635 марок. Не правда ли много? Вчера был в городе, все страшно дорого, на все цены ужасно поднялись. Ограничился одним зубным порошком. Погода вчера замечательно хорошая была, воздух чистый и солнце светило, правда холод порядочный.... Вот какой я лентяй, до сих пор не принялся за французский, то хочется почитать, то еще что-нибудь. Читаю я в это время очень много. Прочел всего Горького: Детство, Юность и др."

"Гельсинфорс 26 сентября 1915г.
Наконец-то я заставил себя взяться за французский и прошел сразу 3 урока. Буду во что бы то не стало заставлять себя, надо покорить лень, а то ведь так заленишься, что потом и совсем трудно будет. Нельзя себя распускать. Ты пишешь, что ты строгая учительница. Уж я выучу уроки свои, чтобы получать круглые 12."

Телеграмма из Ревеля в Гельсинфорс 29 сентября 1915 г. "родился мальчик. Ляля". Первенца Рогозины назвали в честь деда Владимиром.

"Гельсинфорс 10 октября 1915г.
Заживем мы втроем счастливо и хорошо. Рука об руку пройдем с тобой трудный путь, будем бороться друг за друга. Ты для меня все, моя крепкая опора в жизни. Помни, что без тебя я не удержусь и покачусь вниз, ...а благодаря тебе все могу себя заставить сделать, без тебя - ничего. Да, Ляля, много еще раз придется поддерживать меня и я уверен, что в тяжелую минуту ты не оставишь меня без поддержки. Жене дана более важная ответственная роль. Она служит для мужчины опорой, на которой он построит твердый храм счастья и любви, а без нее не только сгибнет муж, но и опустится, пропадет, как теряются многие невзрачные люди"

"12 октября, борт "Рюрика"
Сегодня встал в 800 попил чаю, а в 900 сел за французский язык. Я свободно теперь могу составлять фразы, например, "у меня есть тетрадь" или "я имею брата". Сперва перевожу с французского на русский, а потом с русского на французский письменно. И слова легко запоминаются и писать их выучиваешь... вслух. Написал письмо дяде и не стерпел, чтоб не сообщить, что у меня сынишка... и расходы стали больше посему... Очень возможно, что мы пойдем туда, куда долго собирались, но не пошли, но... думаю не раньше 20 октября".

В последнем предложении речь идет о возобновлении постановок минных заграждений в южной части Балтийского моря.

"Гельсинфорс 18 октября 1915г.
Завтра письма не жди, ибо на вахте с 12-4часов дня... Ты знаешь, я ужасный сон видел, что ты умерла, проснулся облитый холодным потом. Значит долго будешь жить и меня на старости лет под ручку водить, вот война кончится, поедем с тобой путешествовать и на 17 версту заедем. Помнишь, как мы гуляли и мечтали, что когда поженимся обязательно на 17 версту приедем.. Пойдем на лодке кататься. Ведь у нас там... много воспоминаний... Да как подумаешь как быстро время летит, так страшно становится, как старость подойдет, а там все кончено... Для чего живешь... неужели все так кончится? Нет, по моему без цели жизнь не проходит... для кого-то мы нужны, чтобы жили... Никто не знает и все думают для Бога."

"В Ревель, "Рюрик" 3 ноября 1915г.
...в то время, когда мы должны стоять, так нас вызывают для совещаний. Окончится, говорили через 3 дня, теперь говорят через 5, а сегодня говорят еще 10 дней продолжатся... что я могу сделать, чем могу помочь? Бессилен... Хочется спокойствия, хочется тихой семейной жизни, хочется счастья. Где же оно? Когда вырывают от нас его, когда не дают нам того, что мы хотим... Теперь приходится терпеть, а для кого нужно наше терпение, ни для кого... надо последовать пословице "терпение и труд все перетрут"... Наша жизнь впереди и мы еще будем счастливы в будущем, ведь служить всего 2 года осталось... Уйду с нее, пробьем вместе дорогу и заживем счастливо".

Задержка "Рюрика" в Гельсинфорсе была связана с расследованием (Рогозин называет его "совещанием) по делу матросов выступивших в защиту взбунтовавшихся "гангутцев". Этим случаем объясняется и его упадническое настроение. Вместе с тем, не защищая бунты, он не одобрял "полицейские меры", принятые командованием. О своем отношении к случившемуся он писал к жене в Ревель:

"Гельсинфорс 4 ноября 1915г.
...слушай, так как нам нужна нянька, то я ее нашел,... только будет ли она подходяща, видишь ли она замужем и муж будет ходить к ней ночевать, когда я буду в Ревеле. Это жена одного из матросов... Как-то я стоял на вахте, он мне и говорит "Ваше Высокоблагородие, вот нельзя ли моей жене к вам на место поступить?" Сперва даже не понял, чего он хочет, ну потом уразумел. Так вот матрос очень хороший, думаю и жена тоже будет хорошая. Она может готовить, имела ребенка, но он помер, следовательно и няньчить умеет. Может и шить немножко, только вот с жалованием я не сговорился. Я спросил сколько он хочет, а он мне сказал: "сколько положите"... Об этом после,... ты мне ответь насчет его ночевки... Лялюся, в этом письме узнал о себе, что тебе не нравится в других... ты не ошибешься, если забудешь этот разговор и останешься при старом мнении... Я мог наговорить тебе что угодно... Меня так обидела их выходка,... чем еще больше можно обидеть. Ты знаешь, я так любил нашу команду и всегда стоял за нее и никогда не верил чтобы наши могли это допустить и вот так потерять веру, думать, что они такие же как и все... Нет, Ляля, в эти минуты от чувства гнева и обиды я не знал что со мной, но никого не ударил за все время... Сразу же мне показалось, что я ими обижен, что я на них сердит, но самолюбие человека я ценю... Я не смогу высказать того в письме. Я выскажу как-нибудь и ты поймешь и убедишься, что я ни как все,... а пока верь мне".

Письмо это, по всей вероятности было продолжением крупного разговора с женой по поводу выступления команд на "Гангуте" и "Рюрике". Демократически настроенная Ляля не могла согласиться с доводами мужа, разделявшего точку зрения командования, что всякое нарушение воинской дисциплины является преступлением. Но Рогозин не мог не согласиться с доводами жены, усмотревшей в данном случае унижение человеческого достоинства матросов. Речь идет о случае жестокого наказания матросов линкора "Гангут", которое 19 октября 1915г. отказались от недоброкачественного ужина. Было арестовано несколько десятков зачинщиков "бунта". В качестве конвоиров был выделен взвод матросов с "Рюрика". Во время их отправки на "Гангут" команда крейсера пыталась препятствовать этому. Этот поступок матросов "Рюрика" явился причиной возмущения Рогозина, сменившегося апатией и раздумьями над смыслом жизни, выраженными в следующем письме:

"В Ревель, Гельсинфорс, "Рюрик",17 ноября 1915г.
Хочется быть спокойным, а спокойствия нет.. Столько мыслей лезет в голову, сколько дум передумал... и все одна хуже другой, ночью не могу заснуть. Каждую минуту нас могут услать... наша жизнь находится на волоске и в прожитом много ли хорошего видел я? Детство забыто, юность прошла в горе, разлуках и очень редко было полное спокойствие. Молодость идет быстрыми шагами, но его все время отнимают и не дают быть счастливыми вполне, дают лишь урывками... За мной стоит смерть, которая приготовила свои холодные руки, чтобы вырвать меня из жизни. Не раз твержу себе, что покорюсь, ожидая свою долю, терпеливо несу свой крест, но временами не могу примириться с таким положением и недовольство захватывает всего, но помочь себе и облегчить нечем... Минутами наступает апатия и все кругом пустеет и на душе пусто, и дум никаких нет только чувствуешь, что ужасно устал от волнений и начинаешь походить на машину и все делается вяло... Не хочется ни о чем думать, делать и все противно... Да, Ляля, жизнь человеческая коротка, а на войне - еще короче, там не разбирают молодой или старый,... все идут под одну смертную косу, все кому суждено. Может быть и мой черед близко и невольно думаешь, что же будет с вами, как вы проживете остаток жизни... Может быть будете перебиваться с воды на хлеб... На свете так много плохого, что боишься за тебя. Мне хочется, чтобы вы ни в чем не нуждались..."

Это письмо было написано после постановки 11 ноября 1915г. крейсерами 1-й бригады крейсеров, куда входил "Рюрик" и э. м. "Новик", минного заграждения из 550 мин южнее о-ва Готланд под прикрытием линкоров "Гангут" и "Петропавловск". 25 ноября на минах этого заграждения подорвался немецкий крейсер "Данциг".

"Гельсинфорс "Рюрик" 1декабря 1915г., в Ревель.
Когда приеду, не знаю,... ничего неизвестно. Как назло погода стоит преужасная. Сегодня поднялся такой ветер, что разогнал весь лед, прибавь к ветру еще снег. Все засыпало снегом. Дело пока еще тянется, а когда кончится - один Аллах ведает... Ночевать в моей каюте плохо, это раз, во-вторых, ходить из каюты вниз холодно,... и в - третьих, рискуешь после ночи выйти из каюты, если уж днем приходиться лопатой расчищать дорогу, прежде чем пройти в нее, то уж обратно самому никак не расчистить. Не только Ревель, но и Гельсинфорс начинает страдать, но похуже, - он сидит без воды. Фильтры раньше были заказаны в Германии и не получены, а старые испорчены. Свечей тоже нет и нет муки. Сахар продают не более 2-х фунтов одному."

"В Ревель, Гельсинфорс, "Рюрик" 4 декабря 1915г.
Мы все стоим... Эти ожидания могут довести до чертиков, в это время ты можешь кого угодно ругать и обвинять. Тяжело..., а сведения все хуже и хуже. Говорили во вторник и отложили до четверга. Теперь говорят в апреле... Все определится через недели полторы. Мы трое суток грузили уголь и потому были ужасно чумазые, пошли в баню, ибо ванны у нас все испорченные.... Боже, вот неприятность, в мужских банях все банщики - бабы."

На этом письме окончилась переписка Рогозина с Ревелем. Видимо "Рюрик" перешел на базирование в Ревеле и мичман имел возможность видеться с женой, но не долго длились эти свидания с семьей. Немцы продолжали угрожать Риге. В Ревеле возросли цены на квартиры и продукты. В феврале 1916г. Рогозин отправляет семью в Саратов, куда вскоре с "Рюрика" стали поступать письма.

"В Саратов, "Рюрик" 9 марта 1916г.
Время свое провожу или в каюте, или на вахте. Тут еще два дела прибавилось, так что писать много приходится. Дни летят быстро. Вечера только тянутся томительно... На берегу еще не был, да и не тянет. Последние дни стоит ужасный мороз 9( и сильный ветер".

"В Саратов, "Рюрик" 23 марта 1916г.
Послал тебе деньги. Нового ничего нет. Спешу ответить тебе на письмо от 17 марта, хотя уже 12 часов ночи. Да, Лялюся, у папы сейчас видно очень трудно вести дела. Он мне рассказывал (раньше) что должен находиться сразу в 3-х местах... Во-первых, война, следовательно и выбору меньше, а потом, папа слишком добр и видя, что служащий ему не подходит, не может ему отказать... Нанимать нового находит лишним расходом, что будет ему тяжелей. Ведь ему нужен не служащий, а второй и даже третий Владимир Василевич".

"В Саратов, "Рюрик", 27 марта 1916г.
....того опасения, что ты писала в прошлом письме, мы тоже ждем, но определенного ничего сказать нельзя, время покажет. Подождем, когда ледоход пройдет, реки войдут в свои берега. Тебе придется снова говеть. Я в этом году не буду.. . Батя у нас новый, старый ушел. Да, все разбегаются, пора бы и мне, да вот нам не дали офицеров и теперь никого не отпустят. Вот пойдем в Гельсинфорс, тогда и видно будет. Вот уже больше месяца без тебя, а кажется давно, давно не виделись?"

"В Саратов, "Рюрик" 31 марта 1916г.
В эти 2 дня я много погулял, был 2 раза на берегу. Первый раз пошел просто пройтись, погулял 2 часа и домой. Купил табаку и гильзы все страшно дорожает. Во второй день уехал с корабля в 11ч. 30м. утра и вернулся в 9 вечера. Но не по собственному желанию, вызвали в суд свидетелем. Долго длилось дело, потом остался послушать прокурора и защитников, вся эта махинация кончилась в 6ч. 30м. вечера, решил пойти в собрание, прокушал до 7ч. 45м., на шлюпку опоздал и пошел в кинематограф балерин посмотреть, очень понравилась картина "Я и моя совесть", если будет идти в Саратове советую посмотреть".

"В Саратов, "Рюрик" 3-я рота, 10 апреля 1916г.
Был сегодня у Мациевских с визитом, больше никуда не пошел, больно погода стоит теплая, пот градом тек, извозчиков в Ревеле так мало, что и думать о них не пришлось и только нашел одного несчастного и то... упрямиться стал, я с ним в пререкания не входил, взял и сел и он меня благополучно довез. Да, погода выдалась прелестная. На солнце было 18( тепла, прямо редкость. Вот кончиться пасхальная неделя начну подыскивать квартиру. Насчет мебели, тебе самой придется покупать. Дядя объявил бойкот, просит уплату долга отложить на полгода, я ему ответил, что если так, то кроме 1800 рублей, которые остались за ним заплатит еще 50%, то я согласен, но потом я согласился подождать без условий.

"В Саратов, "Рюрик", 14 апреля 1916г.
Настроение у меня неважнецкое, тоскливо на душе, но тут еще цеппелин прилетел, все к одному. После 15-го мало надежды, что увидимся... Возможно, увидимся два раза до августа... Видимо судьба... Я не строю никаких планов, жду самого худшего... вот окончу службу мы с папой вместе будем работать, вот на славу поработаем...".

"В Саратов, Гельсинфорс, "Рюрик" 21 апреля 1916г.
Твой муженек со скуки пошаливать начинает. Вчера кутил порядочно, советую пробрать его и было б лучше, если бы он бросил гадкие напитки. Ну-с, принимаюсь искать квартиру, сейчас только что говорил с Апронычем (вестовой Рогозина -И.А.), которому категорически приказал найти квартиру. Если найду меблированную... рублей на 40-50, то сниму ее. Может быть лето удастся вместе провести".

"В Саратов, "Рюрик", 2 мая 1916г.
Я должен тебя предупредить, что возможно тебе в Ревеле долго жить не придется, сейчас немцы начали моб. учение, и если они сосредоточили довольно большие силы, то они продвинуться вперед. Моя настоятельная просьба, если немцы перейдут Двину, то немедленно из Ревеля уезжать, ибо там находиться будет слишком рискованно. Куда выезжать, это по твоему усмотрению, или в Гельсинфорс или обратно. Если это известие застанет тебя в Саратове, то лучше подождать ехать.."

"В Ревель, "Рюрик", 23 мая 1916г.
Вот выписал тебя из Саратова, повидались с тобой один денечек, да когда еще придется увидеться? По всей вероятности, не поеду в Петроград, обстоятельства изменились, пока останусь тут. Хотел тебе с вестовым послать картину, потом раздумал, побоялся, того гляди скажут контрабанда. Квартирные еще не получил. В этом месяце большие вычеты, вместо 220 р., я получил всего 65 р. Хорошо я занял у ревизора 100 р. Теперь я ему должен 35 р. Вот тут и живи как хочешь, просто беда. Я кажется пойду к командиру и скажу... Как хочет пускай мне жалование прибавляет, иначе я не могу... Да, слыхала какой грандиозный бой был между англичанами и немцами. Вот это подрались.., потери в кораблях с обеих сторон колоссальные. У англичан 5 лучших и сильнейших кораблей потоплено, а у немцев побольше, хотя они и скрывают свои потери, но этого но скрыть. Еще два таких боя и у немцев ничего не останется. Пока можешь жить вполне спокойно, да я думаю, что не придется тебе вовсе удирать из Ревеля. Так может быть.. и ко мне приедешь на денек".

После Ютландского сражения между англичанами и немцами в середине мая 1916г., происшедшего в Северном море, на Балтике активизировал действия русский флот. Теперь задачи по нарушению коммуникаций противника ставились не только перед подводными лодками, но и перед надводными кораблями. Для нарушения морских сообщений был сформирован отряд особого назначения в составе крейсеров "Рюрик", "Олег", "Богатырь" и 3 эсминца типа "новик".
Утром 31 мая посланные на разведку подводные лодки донесли, что в районе Норрчепингской бухты сосредоточился крупный немецкий конвой, в 13ч. 30 мин. 31 мая отряд особого назначения вышел из Утэ, где временно базировался и направился к месту назначения. Для поиска конвоя были посланы миноносцы. Задача крейсеров состояла в прикрытии дивизиона эсминцев от нападения немецких кораблей с востока. В 23 ч. 15 мин. немецкий конвой в составе 12 транспортов был обнаружен эсминцем "Новик". Транспорты шли в сопровождении эскорта в составе вспомогательного крейсера и 2-х траулеров. Миноносцы вступили с ними в бой. Крейсер был подожжен. Затем миноносцы, применив залповый торпедный удар, потопили крейсер и оба траулера.

Это была последняя боевая операция "Рюрика", в которой участвовал Рогозин. Всего за 2 года службы мичмана Рогозина на крейсере их было более 7. В выписке из вахтенного журнала "о плавании мичмана Рогозина Александра Ивановича на броненосном крейсере "Рюрик" вахтенным офицером в 1914г. и т.д. Вахтенного начальника в 1915г.,.. " приводится скупая статистика общего числа дней, проведенных на корабле (761), из которых на ходу - 155, на якоре - 279, в гаванях 327 дней. Отсчет дней начинается со дня прибытия мичмана Рогозина из главного морского штаба (17 июля 1914г.), затем через ряд повторяющихся записей "кампанию продолжает" и кончается датой убытия на Дивизию подводных лодок Балтийского флота (16 августа 1916г.).