8. Поиски сослуживцев Рогозина

Пути молодых офицеров-подводников А.Рогозина и Ю.Пуаре оказались короткими. Жизненная канва их бывшего однокурсника Чеслава Мациевского, как выяснилось позже, была длиннее. Растворившись где-то в массе событий российской междоусобицы, в схватках с интервентами на Балтике, его имя затерялось для историков военно-морского флота, хотя он и не тонул и п.л. "Тигр", которой он командовал, благополучно пережила смутное время гражданской войны. Одним из немногих людей, кто помнил о Мациевском была Александра Владимировна Рогозина. Когда рассказывала о муже, она всегда упоминала о дружбе с семьей Мациевских. О Пуаре - однокашнике Рогозина и Мациевского по Морскому корпусу и сослуживцу по дивизиону подводных лодок, в литературе имеется немало сведений о его службе на "Пантере" в 1918г и "Миноге" в 1919г. На запрос же Александры Владимировны о муже ответ был всегда короток и официален: "пропал без вести". Неофициально от военных кругов исходил совет: "поменьше справляйтесь о моряках, погибших при неизвестных обстоятельствах".

Последний совет, если не раскрывает тайну гибели "Львицы", то заинтриговывает завесой таинственности и скрытой угрозы. С этой преамбулой автор данного очерка переходит к повествованию от первого лица.

Приехав в Саратов после демобилизации в 1950 году, я имел за плечами мальчишеский опыт, начавшийся с 15 лет, нелегкого труда на заводе Военно-морского флота с 1942 по 1944гг. В начале 1945г добровольно пошел служить во флот. Служба началась на Тихоокеанском флоте, где за 5 лет пребывания познал тяготы морского пехотинца и, требующей массы умений и опыта должности машиниста-турбиниста эскадренных миноносцев "Сталин" ("Самсон") и "Внезапный". С таким багажом флотских навыков я поступил на исторический факультет Саратовского педагогического института.Жил у своей тети - Александры Владимировны Рогозиной (Ляли). Это была очень худенькая, невысокого роста женщина. Она была подвижна, но спокойна и удивительно внимательна. Жили они вдвоем с моей бабушкой Евгенией Карловной Борович, не встававшей с постели, так как она недавно ослепла и была глуха с детства. Интересуясь историей с "Львицей" я попросил у тети Ляли материалы о А.И. Рогозине. Когда она их мне предоставила, я был поражен количеством писем, документов и фотографий. Я буквально утонул в бумагах, но все они свидетельствовали о прошедшем и оканчивались маем 1917г. Среди писем не было ни одного, которое было бы написано позже и раскрывало хоть какие-нибудь детали или предположения о месте и причинах гибели лодки или о лицах, когда-то знавших Рогозина. Ничего этого в бумагах не было. Только две фамилии почерпнул я из писем Рогозина к жене: Ч.Мациевский и Н.Лежнев.

Две изнурительных войны, заполненные в промежутках голодом и репрессиями - не было удачным временем для поисков сослуживцев мужа Александры Владимировны. Когда в последней войне был потерян сын Владимир, поиски друзей мужа уже казались неосуществимыми. Для меня тот факт, что за столь длительное время не были обнаружены следы погибшей лодки и отсутствовали даже предположения о месте и причинах гибели, казался странным по своей отрешенности от попыток поиска.

Будто бы пропала не подводная лодка с 45 членами экипажа, а пустая бочка из-под селедки. Еще более удивляло, как могло пропасть судно длиной почти 70м в весьма ограниченном пространстве Балтийского моря с его неглубокими Финским и Рижским заливами. Ведь немало потонувших судов обнаруживалось в более обширных Баренцевом, Японском и Охотском морях с их большими глубинами. На Балтике, где пролив (Моонзундский) перекрывался поставленным поперек корпусом линкора ("Слава") достаточно подготовленные и тщательные обследования дали бы определенные результаты.

Мои поиски начались с чтения книг по флоту в Саратовских научных Областной и Университетской библиотеках. В книгах военно-морских историков С.Найды, М.Столяренко, Р.Мордвинова, А.Богданова, С.Хесина и в воспоминаниях П.Дыбенко, Н.Ховрина, С.Баранова, Флеровского, И.Вахрамеева и др. я нашел описания революционного движения на Балтийском флоте и кораблях, входящих в его состав. В своих работах авторы стремились показать массовость участия матросских команд в революциях или подчеркнуть активность собственной деятельности в работе подпольных кружков РКП (б). В них почти отсутствуют сведения об участии кораблей флота и их экипажей в боевых операциях Балтийского флота в 1-ю мировую войну. Читателям был представлен материал политической истории флота без фактов ее тактической и стратегической направленности. Односторонний политический характер содержания книг, засоренных множеством цифр о количестве кружков и членов в них, о числе партийных собраний, агитаторов и пропагандистов, надуманной тематике о внутреннем положении страны и т.д. мешали отысканию исторических сведений о боевой подготовке команд на судах и особенностях проведения известных тактических операций. Излагаемые в книгах перечисленных авторов сведения растворены в актах политических выступлений команд, в скрытых трюмных беседах на узкопартийные темы и шумных митингах на полубаках. Возникает впечатление, что многомиллионные расходы, потраченные на строительство боевых кораблей, были сделаны для проведения политических мероприятий в условиях насыщенного сложной техникой боевого корабля. Паутина классового подхода в оценках боевых операций затрудняли проведение исторического анализа в каждом боевом эпизоде, затушевывали истинные причины успеха или провала операции.

Библиотеки по указанным причинам не дали положительных результатов в поисках лиц, знавших Рогозина. Окончив Педагогический институт, я получил возможность заняться поисками сослуживцев Рогозина по Дивизии подводных лодок, а, если удастся, напасть на след пропавшей "Львицы". Теперь местом поисков стали военно-морские музеи и Центральный Государственный архив ВМФ, а также букинистические магазины Ленинграда и Саратова. В 1956г после посещения Центрального военно-морского музея в Ленинграде и запроса, о сведениях по вопросу исчезновения подлодки "Львица" от научного сотрудника ЦВМ музея Бушуевой был получен письменный ответ с сообщением о том, что "Львица" погибла в Рижском заливе. Такое заключение основывалось на утверждении академика, адмирала. А.И.Берга, плававшего в 1917г на английской подводной лодке типа "Е", что в Дагерортском проливе была найдена торпеда, принадлежавшая "Львице".

Мнение научных работников музея противоречило указаниям командования Балтийского флота "строго придерживаться границ района плавания: Ревель - маяк Тахкун и следовать на позицию ј2 в районе маяка Ландсорт западнее северного побережья о.Гогланд". Далее рекомендовалось идти "на Халмудден, от него следовать неприятельским курсом" (ЦГА ВМФ ф.507, д.23, л .164). Строгое предписание курса следования лодок на позицию исключало всякое отклонение. Согласно инструкции командования Балтийским флотом, возвращение лодок через Дегерорт считалось вынужденным курсом, об этом передавалось по радио в назначенное для связи время на определенной волне. В случае отсутствия распоряжений командования по радио, лодки подходят к Унве, доносят о возвращении и ждут в Тапалахте миноносца для конвоирования через Соэло-Зунд. Обычно, возвращаясь, лодки вызывали миноносец или тральщик у м.Тахкум (ЦГА ВМФ ф.507, д.27, л.96).

Вынужденного возвращения "Львицы" к Дагерорту не было, о чем свидетельствует отсутствие донесения по радио. Подрыва лодки на мине в этом районе не происходило, иначе этот инцидент мог быть обнаружен дежурившими в проливе Соэло-Зунд миноносцами. Таким образом, версию Берга-Бушуевой о подрыве "Львицы" на мине в проливе Дагерорт признать достоверной нельзя.

В ЦВМ Музее мне дали адрес ветерана-подводника А.Г. Шишкина, служившего в Гражданскую войну в Дивизии подводных лодок. Я тотчас же написал ему письмо, но ответа так и не получил. Для уточнения места гибели "Львицы" я обратился к академику А.И. Бергу. Известно, что адмирал Берг окончил Морской корпус в один год с подводниками Рогозиным, Пуаре и Мациевским, поэтому я попросил Берга коротко написать мне о своем однокашнике Рогозине. К сожалению, академик А.Берг ответил не сам, а через ученого секретаря, который в письме от 12 сентября 1966г сообщил:

"Отвечаю... Вам по поручению академика А.И.Берга. К сожалению А.И. Берг не может Вам помочь, т. к. он лично не знал Рогозина А.И. В эти годы, о которых Вы пишите, А.И.Берг плавал на английских лодках и не встречался с подводниками, плававшими на русских лодках. А.И.Берг передает Вам большой привет и желает удачи в Ваших поисках и работе.
Ученый секретарь С.С.Мавчан."

Меня очень удивило то, что ответил не сам Берг, а его ученый секретарь, хотя я обращался к Бергу не как к ученому-кибернетику, а как к бывшему гардемарину и подводнику.

На этом круг лиц, которые могли бы знать Рогозина, закончился. Я продолжал поиски, надеясь на опубликованные воспоминания подводников, воевавших в 1-ю мировую войну на Балтике. В Ленинграде были просмотрены полки с исторической литературой во всех букинистических магазинах. Мне приходилось это делать летом, во время своих отпусков, так как я работал преподавателем в техникумах. Были приобретены ценные и очень редкие книги по истории Балтийского флота, в 1-ю Мировую, Гражданскую и Великую Отечественную войн. Книги о подводниках и их действиях на Балтике были лишь о подводниках последней войны. Встречались книги и о Тихоокеанском флоте, где я служил и о Волжской флотилии, создаваемой в Гражданскую и Великую Отечественную войны. В состав этой флотилии в 1918-20гг входило много кораблей, переведенных на Волгу с Балтики. Сведений о Рогозине в этих книгах я не нашел. Некоторые описания подводных лодок, в т. ч. и "Львицы", я нашел в книге старого подводника Г.М.Трусова "Подводные лодки в русском и советском флоте" написанной с техническим уклоном для кораблестроителей. Поиск продолжался до осени 1967г, когда накануне 50-летия Октябрьской революции по московскому радио передали известие о награждениях, в честь праздника, граждан Польской Народной Республики. В числе награжденных орденом Ленина был назван Чеслав Мациевский.

На мой запрос в редакцию Комитета по радиовещанию с просьбой прислать адрес Ч.Мациевского мне ответили что "редакция не располагает адресом Чеслава Мациевского" и посоветовали обратиться в общество советско-польской дружбы. Ответ пришел от секретаря правления обществом В.Глазова, который с сожалением сообщил, что не имеет адреса Ч.Мациевского и за сведениями по этому поводу посоветовал обратиться в Институт истории партии при ЦК ПОРП. В ответ на мое обращение в Институт истории ПОРП пришла короткая справка за подписью Зам. Директора Института Норберта Коломейчика, где был указан адрес Ч.Мациевского (на польском языке, латинскими буквами). Получив точный адрес Мациевского, я, наполнив вопросами письмо к другу Рогозина, с большим нетерпением стал ждать от него ответ.