Гибель морского истребителя

Наблюдая за количественным и качественным ростом русской гидроавиации, немцы старались вооружить своих летчиков новыми скоростными машинами. Если в начале войны их самолеты обладали скоростью около 100 км/ч, то уже в ходе ее появились машины со скоростью 115— 120 и даже до 160 км/ч. С такими скоростями «девятке» Григоровича состязаться было трудно. Учитывая непрерывное возрастание скорости вражеских аппаратов, моряки стали требовать создания машины, которая была бы способна противостоять противнику. За создание таких машин взялись инженер Д. П. Григорович и штабс-капитан Е. Р. Энгельс.

Первым свою машину сделал Д. П. Григорович: 9 августа 1916 года были проведены испытания первого в мире морского истребителя лодочного типа М-11. Это был легкий маневренный самолет с узкой лодкой и коробкой крыльев с одной парой стоек. Боковые поплавки крепились непосредственно к нижним крыльям, а двигатель прикрывался обтекаемым капотом.

Кроме того, М-11 был первым в мире бронированным самолетом. Спереди летчика прикрывала броня толщиной 6 мм. Имелся откидной бронещиток со смотровой щелью. Неподвижно закрепленный пулемет располагался перед летчиком в носу лодки. М-11 строился серийно.

В ноябре 1916 года на одном из совещаний в Управлении морской авиации начальник УМА капитан 2 ранга И. Н. Дмитриев ознакомил Дмитрия Павловича с письмом, в котором описывался первый бой гидроистребителей М-11 с воздушным противником:

«...Наш гидрокрейсер с аппаратами прибыл в Сулин, где отряд начал выгрузку на берег. Аппараты ушли летом, имущество же отряда, бензин, масло и прочее сгрузили на тральщик для доставки к месту расположения отряда. В это время произошел налет германских гидро, и по тревоге наши истребители немедленно вылетели, но так как запас бензина еще не был доставлен, то истребители вылетели лишь с запасом бензина, имевшегося в баках, то есть на 30—50 минут полета. Вылетели лейтенанты Рагозин, Марченко, Колбасьев и Энгель-Мейер. Нагнали немцев (их было два), одного Рагозин, другого Колбасьев, которые минут через 25—30 открыли по немцам пулеметный огонь. У Рагозина поломался пулемет, вследствие чего он вернулся, у Колбасьева вышел бензин, и он в милях двадцати от берега сел. Также из-за неисправности мотора сел Энгель-Мейер. Погода была скверная, море настолько бурное, что шлюпка не могла выгрести. При попытке буксировать миноносцем аппараты затонули. Из всего происшедшего следует:

3. Истребители успели набрать высоту и нагнать немцев в какие-нибудь двадцать—тридцать минут, что указывает на качество аппаратов.

Гидроистребитель М-11 по достоинству оценили моряки, особенно им нравилась броня. Но ожиданий, на него возлагаемых, он не оправдал. Эти машины по причине небольшого радиуса действия выполняли в основном задания по ближней разведке, а сравнительно слабая мореходность и некоторые сложности в пилотировании не способствовали их широкому применению. Разница же скоростей не позволяла использовать М-11 совместно с «девятками».

В результате тесного делового сотрудничества между капитаном 2 ранга Дмитриевым и инженером Григоровичем сложились добрые отношения. Флотский офицер и летчик, человек прогрессивных взглядов, Иван Николаевич высоко ценил талант конструктора, сумевшего помочь морской авиации в известной степени избавиться от иностранной зависимости. Дмитриев был непримирим по отношению к Дудорову и другим офицерам, которые, заключив договоры с фирмами-поставщиками, грели руки на государственной казне.

Весной 1916 года штабс-капитан Е. Р. Энгельс запатентовал проект летающей лодки-моноплана оригинальной конструкции, на которую морские летчики возлагали большие надежды.

Евгений Робертович был одним из образованнейших людей своего времени. С авиацией он соприкоснулся в 1912 году во Франции, где закончил авиашколу. В 1915 году он прошел курс обучения в Севастопольской школе военных летчиков. Там же он спроектировал самолет «Орел» интересной конструкции. Но машина эта не была испытана, поскольку ее создателя перевели заведовать мастерскими Петроградской школы морских летчиков.

Летчиком он был великолепным. Ему доверили обучение летчиков и руководство полетами. Начальник Бакинского отделения школы капитан 1 ранга А. А. Янович отмечал, что штабс-капитан Энгельс разработал и применил на практике новый метод обучения учеников-летчиков. Метод этот состоял в том, что Энгельс начинал с простого в обучении летчиков: сначала знакомил с управлением самолета. Затем по мере приобретения навыков усложнял задание. Эта система позволила намного сократить сроки обучения и удешевить его.

Морская авиация с нетерпением ждала появления лодки Энгельса, строительство которой шло без задержек. 25 октября был подписан акт приемки гидросамолета у завода Мельцера специальной комиссией во главе с ее председателем Е. Р. Энгельсом.

И вот наступил долгожданный день испытаний — 8 ноября 1916 года. На одном из гидроспусков Каменной пристани Баку нижние чины под руководством старшего лейтенанта А. Е. Грузинова с величайшей осторожностью готовили летающую лодку весьма необычного вида. Новый самолет поражал воображение. Это был первый в мире гидросамолет-моноплан с крылом типа «парасоль» с поплавками на концах. Вся конструкция была необыкновенно легкой и ажурной.

Изобретатель занял место в гаргроте машины, и ее осторожно спустили на водную поверхность, застывшую в мертвом штиле. На сигнальной мачте руководителя полетов появилось желтое полотнище — «добро» на взлет. Сразу же загудел стосильный «Гном-моносупан». Летающая лодка тронулась с места и сразу же на глазах присутствующих, по мере хода, стала «вылезать» из воды, и через короткое время взлетела.

Самолет пробыл в воздухе четверть часа. Затем дежурный офицер сообщил руководителю полетов, что поднялся ветер и он усиливается. На мачте подняли белое полотнище с красным крестом: «Конец испытаниям».

Летающая лодка подрулила к самому гидроспуску. Ее вылет закончился полным триумфом. Результаты испытаний были зафиксированы в акте, в котором отмечалось:

"1. Подъем на редан — 4 секунды.

2. Разбег на редане — 7 секунд (весь старт занял 11 секунд — А. Г.).

3. Горизонтальная скорость (по прибору) — 170 км/ч.

4. Подъем на высоту 1000 метров — около 5 минут.

5. Полезная нагрузка — 200 кг.

...благодаря добавлению груза на конце левого крыла ... более легко управляется на воде (это компенсировало действие гироскопического момента винта — А. Г.).

Истребитель Энгельса отличался небольшими размерами и имел специальные крепления для подъема на корабль. Было и еще одно обстоятельство, делающее самолет Энгельса необычайно привлекательным: все грани лодки были образованы плоскими листами без выклейки. Это делало машину очень технологичной в изготовлении и позволяло выпускать ее чуть ли не на любой мебельной фабрике. Конструктор предполагал поставить перед летчиком пулемет.

Доводка нового морского истребителя шла быстро, уже шли переговоры с промышленниками о запуске машины в серию, как вдруг произошла катастрофа. Это случилось 5 декабря 1916 года, когда конструктор поднял свое детище в третий испытательный полет. По свидетельству очевидцев, произошло следующее: в воздухе сломался задний лонжерон правого крыла (по отверстиям облегчения в его стенках) и произошел обрыв заднего верхнего троса перекашивания, который в полете провисал, вибрировал и затем намотался на винт. Самолет рухнул в воду... Тело летчика было найдено только после недельных поисков.

Официальная комиссия, расследовавшая причины катастрофы, посчитала, что главной причиной гибели явилась поломка заднего коробчатого лонжерона из-за ненадежного крепления плоскостей к раме. Руководству было доложено, что истребитель погиб по причине облегчения конструкции в ущерб прочности.

Другая комиссия, которой в феврале 1917 года было поручено разобраться в целесообразности дальнейшей постройки летающих лодок штабс-капитана Энгельса, признала, что «постройка аппаратов со скоростью 170 км/ч желательна». Машину Энгельса можно было довести до соответствующего уровня, и балтийцы получили бы столь нужный им морской истребитель. По свидетельству авиаконструктора и авторитетного историка авиации В. Б. Шаврова, в этой машине «было, что доводить».

В результате работы второй комиссии 27 апреля 1917 года морское ведомство выдало заводу Мельцера заказ на изготовление 60 таких аппаратов. Первые экземпляры были изготовлены лишь осенью 1917 года, а головная машина была предъявлена на испытания 10 октября. Они прошли нормально: самолет летал без поломок.

А дальше страна оказалась в водовороте величайших событий, условий для доводки летающих лодок Энгельса не было. Правда, в марте 1920 года второй экземпляр машины был сдан школе морской авиации, которая в нем особо не нуждалась. Красная морская авиация имела сухопутные колесные истребители, которые могли противостоять авиации белых.

Исследование архивных документов позволило установить, что официальная версия гибели гидроистребителя, очевидно, не соответствует действительности. Найденное письмо начальника Бакинской школы морской авиации капитана 1 ранга Яновича, датированное 14 декабря 1916 года и адресованное одному из офицеров Морского Генерального штаба, проливает свет на истинную причину катастрофы.

Оказывается, за несколько дней до случившегося штабс-капитан Энгельс обнаружил на своем самолете подпиленные тросы управления. Он обратился к старшему лейтенанту Грузинову (он оставался тогда за начальника школы) с просьбой выставить охрану к своему самолету, но эта просьба так и не была выполнена.

Конечно, немцы следили за развитием гидроавиации в русском флоте и принимали меры к тому, чтобы его затормозить. О том, как мог бы действовать один из их агентов, рассказывается в письме полковника в отставке В. А. Королькова, написанном Р. Л. Гиксе:

Тема, взятая Сорокиным, была самая обычная. Самолет был изображен очень точно — это мог сделать только авиамеханик, знавший машину в деталях. Но не самолет на этот раз привлек мое внимание. Всмотревшись в передний план, я ясно увидел, что Сорокин изобразил машину над нашим аэродромом. Аэродром был дан настолько подробно, что по существу это был не рисунок для забавы, а самый настоящий план, по которому можно производить бомбометание не по площади, а по точечным целям. На рисунке-плане был хорошо виден поселок Кильконд, и от него, двигаясь по дороге на запад, Вы приходили на авиастанцию, где были расположены ангары, мастерские, склады, казармы, служебные здания, спуски, батареи, радиостанция и пристань, то есть все то, что в своем комплексе и образовывало военно-морской аэродром.

Имея такой план в дополнение к морской карте, немецкие летчики могли бы преспокойно найти себе цель. Если раньше на этот аэродром в течение длительного времени не упало ни одной бомбы — он располагался в лесу и с воздуха просматривался плохо, — то после определенного момента немецкие летчики сумели буквально парализовать действия с него наших авиаторов.

Вывод из всего сказанного ясен: бдительность нужна во все времена, и любая промашка будет сразу же использована противником.