Северный фронт. Онежская Озерная флотилия.

Политическое и военное положение на Севере России в годы Смуты 1917-20 г.г. было по многим причинам настолько сложно и запутано, что разобраться в нем сможет будущий объективный историк, лишь предварительно изучив международные и еще дореволюционные взаимоотношения России, Германии, Англии, Франции и др.

Мысль о создании Белого Фронта на Севере появилась впервые у группы русских патриотов в Петрограде вскоре же после октябрьского переворота.

Почти одновременно с этой группой, работавшей над осуществлением своего проекта, народным социалистом Н. В. Чайковским была создана тайная организация под именем "Союза Возрождения России".

От англичан был послан в Архангельск под фамилией английского офицера Томсона кап. 2 р. Г. Е. Чаплин. С ним руководители "Союза Возрождения" уже в Архангельске вступили в связь и, со своей стороны, предложили ему принять на себя роль военного руководителя в предстоящем выступлении.

Вместе с кап. 2 р. Чаплиным и т. н. "Национальным Центром" несколько позже в Архангельске появился, с целью содействовать подготовлявшемуся восстанию, специальный отряд, действовавший по поручению французского представительства в Петрограде.

Помимо этих организационных группировок, еще задолго до восстания, в Архангельск стали стекаться через Мурманск, леса Карелии и другими путями, в порядке личной инициативы, офицеры всех родов оружия и прежде всего офицеры Балтийского флота и гардемарины, разогнанные Троцким: Морского Корпуса, отдельных гардемаринских классов и Морского Инженерного Училища, - чтобы принять активное участие в свержении Сов. власти в Северной области.

1-2 августа 1918 года с ликвидацией в Архангельске Советской власти, во главе освобожденной Северной Области стояло "Верховное Управление" под председательством Н. В. Чайковского.

В числе документов архива Северной Области находится:

Верховное Управление Северной Области
Постановление № 1

Во имя спасения Родины и завоеваний революции, Верховное Управление Северной Области, Командующим всеми Морскими и Сухопутными вооруженными силами Верховного Управления, настоящим назначается кап. 2 р. Георгий Ермолаевич Чаплин, с возложением на него обязанностей:

1) Командование всеми вооруженными силами Верховного Управления со всеми правами, связанными с этой должностью на основании законов и обычаев войны.

2) Назначения и увольнения всех должностных лиц Армии и Флота, за исключением начальников Военного Штаба.

г. Архангельск, 2-го августа 1918 года.

Председатель Верховного Управления Северной Области Н. В. Чайковский

Секретарь: П. Зубов.

Это социалистическое Управление Северной Области просуществовало лишь месяц.

6 сентября 1918 года Командующий русскими вооруженными силами на побережье Белого моря - кап. 2 р. Чаплин это Правительство арестовал и отправил на Соловецкие острова.

С начала октября павшее Правительство было заменено не социалистическим "Временным Правительством Северной Области", но под давлением английского командования во главе его по-прежнему остался тот же народный социалист Чайковский. Командование же русскими вооруженными силами от кап. 2 р. Чаплина перешло к ген. шт. полковнику Дурову.

Из полуофициальных разговоров и дружеских бесед с высшими представителями английского командования (из архивов Сев. Области) следовало, что Русское Правительство Северной Области для "союзников" являлось лишь Правительством de facto. Вместе с тем союзники прилагали все свои усилия, чтоб ускорить объединение всей России, т. к. последняя "нужна Европе и, Европа не была бы Европой, если бы в ней не раздавался голос Правительства, представляющий всю Россию".

И, пожалуй, нетрудно расшифровать, что подразумевала Англия под "голосом правительства России", если главнокомандующий английскими вооруженными силами в нашей Северной Области ген. Пуль заявил, что с большевиками они не воюют, а воюют только с немцами.

Мичман А. Гефтер в своих воспоминаниях о целях союзников пишет:

"С каждым днем моего пребывания на Мурмане приходится все больше убеждаться в правильности возникшего предположения о цели прибытия англичан. Они прибыли не для помощи русским, а для овладения богатым районом... Для них безразлично, кто такие русские, с которыми они имеют дело, большевики или нет - и те, и другие должны быть под эгидой английской власти..."

Между тем молодые морские офицеры и гардемарины, пробравшиеся с берегов Балтийского моря в Северную Область еще в конце 1918 года, служили на Дивизионе Истребителей - в Белом море, сражались с большевиками и на сухопутном фронте по берегам Северной Двины и в Пинежском районе и на флотилии Ледовитого океана.

С присущей молодости пылкостью они возмущались как двойственной политикой союзников, так и излишним бюрократизмом отечественных русских военных учреждений. Это последнее обстоятельство в известной мере объясняется тем, что в начале Белого движения во главе с контр-адмиралом Викорстом в ответственных учреждениях сидели люди, служившие большевикам до самого переворота. Они сумели задержаться с благословения англичан на тех же должностях и при "белых". Так же успешно они продолжали творить дело развала флотилии.

И неудивительно поэтому, что группа патриотически настроенной "боевой" молодежи - лейтенанты: Афанасьев, Лисаневич и Соколов и мичманы Державин, Вуич, Шанардин и др., случайно узнав о (скрытой для них) телеграмме, полученной из Омска от Морского министра Верховного Правителя России адм. Колчака, - они отправились в штаб Начальника Распорядительной части, требуя объяснитцв чем дело.

После долгих мытарств и пререканий они выяснили, что телеграммой предписывалось прислать в Сибирь флотских офицеров для формирования речных флотилий.

Молодые люди записались, и до поры до времени, в ожидании отправки, - успокоились. Пока же все перевелись на дивизион истребителей и энергично принялись за дело.

Но вот неожиданно прибыл недавно назначенный командир Мурманского воен. порта кап. 2 р. Д. О. Дараган и известил, что по решению Главнокомандующего Русскими Войсками Северной Области ген. Е. К. Миллера не только отдельные офицеры, но и весь дивизион, по готовности, будет отправлен на Онежское озеро под командование начальника "Онежской Озерной Флотилии" кап. 1 р. А. Д. Кира-Динжан, бывшего командира дивизиона сторожевых катеров Балтийского флота, обладавшего исключительным опытом для организации и руководства этими специальными морскими единицами.

Оставалось выяснить, возможен ли провод истребителей из Кеми по железной дороге в Медвежью Гору, - опорный пункт Флотилии на Онежском озере.

Кап. 2 р. Дараган осмотрел, вместе с приехавшим с ним лейтенантом Б. К Шульгиным, истребители, определил возможность провозки их на платформах, и отбытие из Архангельска было назначено на 1 июня 1919 года.

После трехнедельной, крайне напряженной и ответственной работы по приведению истребителей в полную готовность, флотилия "спустилась" на озеро.

29 июня 1919 г. Боевое ядро Онежской флотилии под брейд-вымпелом Наонфлота покинуло Медвежью Гору и ушло в село Шуньгу за Ажейским маяком, в предназначенную для флотилии базу.

Каждый из катеров-истребителей был вооружен тремя пулеметами и одним 47 или 57 мм орудием.

Уже 3 августа, вблизи Мег-Острова, 3 наших истребителя со "Светланой" - их маткой, встретили 3 красных корабля, каждый из которых был вооружен сильнее всех трех белых катеров вместе взятых.

Завязался упорный бой, в результате которого красный бронированный катер, вооруженный двумя горными трехдюймовыми орудиями и двумя пулеметами в башенной установке уткнулся в берег, так же, как и 2-х винтовой пароход "Сильный", вооруженный двумя 75 мм морскими орудиями,-одним зенитным 37 мм орудием и многими пулеметами.

"Сильный" был снят с мели, исправлен и включен в состав белой флотилии. Стычки с неприятельскими военными судами участились, и перевес все время был на стороне белых, численность которых не уменьшалась, а чаще увеличивалась разными "призами".

17 августа была занята белым десантом Кузаранда, затем Пудожская Гора и с боем занимались дальнейшие пункты побережья. Серьезная угроза нависла и над красным Петрозаводском.

Большевистское командование, пользуясь системой водных каналов, соединявших Балтийское море с Падожским и Онежским озерами, направило последние крупные подкрепления, вплоть до миноносцев.

Белая борьба на Севере закончилась трагически... Брошенные, как и надо было ожидать, союзниками на произвол судьбы, белые воины были побеждены не силой на фронте, а внутренним переворотом, произведенным распропагандированным населением, еще не успевшим ознакомиться с черными сторонами большевистского властвования.

Таким образом получилось, что Архангельск и Мурманск попали в руки красных раньше, чем стоявшие на фронте части, которым пришлось пройти трудный путь, отступая к границам Финляндии...

Только одной группе морских офицеров и гардемаринов удалось уйти из Архангельска на ледоколе "Минин" и снять в море другую группу с ледокольного парохода "Русанов". Еще одна большая группа должна была в последнюю минуту покинуть Мурманск на эск. мин. "Кап. Юрасовский", но во время вспыхнувшего на миноносце восстания смертью храбрых погибли его командир, лейт. Н. И. Милевский, лейт. В. Д. Державин (Онежская флотилия) и др., а в кают-компании был найден застрелившийся лейт. Аннин, тоже доблестный участник Онежской эпопеи.

Личный состав находившихся на Двинском фронте морских бронепоездов, под командованием кап. 1 р. Ю. Ю. Рыбалтовского, после переворота в Архангельске должен был бросить поезда и отступить пешком к Мурманской железной дороге, но не доходя до ст. "Сороки", был окружен в деревне Сухое и принужден был сдаться. Все находившиеся здесь морские офицеры, состоявшие в командном составе бронепоезда "Адмирал Колчак" и других, были расстреляны в Холмогорах. Свою смерть здесь нашли: кап. 1 р. Ю. Рыбалтовский, ст. лейт. Б. Лобода, командир бронепоезда "Адмирал Колчак" - кап. 1 р. Н. А. Олюнин, ст. офицер "Чесмы" и бронепоезда лейт. Ю. Н. Витте, командир мин. "Бесстрашный", и затем плутонговый командир бронепоезда, и мичманы - гр. Г. Гейден, барон Рокосовский, ст. гардемарин А. Зайцев и др.

Только нескольким смельчакам, в том числе лейт. Яновицкому, инж.-мех. лейт. Миловскому и ст. гардемарину Еловскому удалось отбиться и на лыжах пройти тяжелый путь до Финляндии.

Той же трагической судьбы не избежали находившиеся в Медвежьей Горе. Вместе с группами летчика лейтенанта А. Д. Мельницкого и командира десантной роты лейт. Вуича были захвачены и расстреляны: лейт. Е. Садовинский, лейт. Добромыслов, мичман Г. Католинский, ст. гардемарин А. Хмылино-Вдовиковский, П. Светухин и др. Старший кадет Былин-Колоссовский сумел бежать из Петрозаводска, но был во второй раз схвачен в нескольких километрах от финской границы и убит на обратном пути при конвоировании. Некоторые из захваченных сумели сбежать и пробраться к белым на Юг России, но некоторым, в том числе гардемарину Ф. Каналоши-Лефлеру, избежавшим смерти весной 1920 г. на Севере России, не удалось от нее уйти осенью того же года при переходе через фронт в белый Крым.

Нам также известно, как лейтенанту Е. Максимову с неимоверными трудностями удалось уйти на лыжах из Медвежьей Горы в Финляндию, но и этот выдающийся офицер позднее погиб при повторном нелегальном переходе границы с разведывательной целью.

Только одной большой группе, составлявшей команду бронепоезда "Адмирал Непенин" (командир, кап. 2 р. А. М. Леман), сражающейся на Мурманском фронте, вместе с примкнувшими к ним другими офицерами и гардемаринами, удалось пробиться в Финляндию, где она была интернирована. Принимавшие участие в белой борьбе и ушедшие в Финляндию гардемарины позднее прибыли на Юг России.

Участники же белой борьбы в водах Ледовитого океана после падения Северного фронта, сняв замки с пушек кораблей, лишенных возможности двигаться, - с боем прорвались в Норвегию (кап. 1 р. Поливанов) .

"Были ли напрасны жертвы, принесенные на алтарь любви к Родине?" - с болью задает вопрос генерал Е. К. Миллер на одном из своих выступлений в Париже.

"Не судят лишь победителя, а горе побежденным". История произнесет свой приговор, но печальна история народов, которые не знают геройских подвигов во имя любви к Родине, ничтожна та страна, которая не сумела воспитать самоотверженных сынов!

Нам же, участникам этой борьбы, свидетелям той жертвенности, того огня, которым горели те, кто положил "душу свою за друга своя", нам до конца дней наших судьба определила две задачи: стараться выполнить то, что не было достигнуто сорок лет тому назад, и помнить и молиться за тех и следовать их примеру, кто смертью своей запечатлел свою любовь к Родине, кто, не спрашивая, шел и складывал свою голову в чуждых ему далеких северных лесах и тундрах за Родину.