Через минные поля. Оружие сильного

Было время, когда в среде военных моряков мину презрительно называли "оружием слабого". Даже крупные морские державы (Англия, Япония, США) не уделяли тогда большого внимания развитию минного оружия. Но уже в годы первой мировой войны отношение к нему резко меняется, и проблемы минной борьбы начинают серьезно занимать умы виднейших военно-морских деятелей. По приблизительным подсчетам, с 1914 по 1918 год на разных морских театрах было поставлено свыше 310 тысяч мин. На них погибло 586 торговых судов и 202 военных корабля, в том числе около 180 тральщиков.

Исключительно активное и широкое применение минное оружие нашло в годы второй мировой войны. Фашистская Германия и ее сателлиты, например, использовали на морских театрах 247 тысяч мин, Англия — 263 654. В одном Финском заливе и на подходах к нему лишь за 1941-1942 гг. гитлеровцы поставили свыше 20 тысяч мин и минных защитников.

В ходе войны минное оружие постоянно совершенствовалось, повышалась его боевая эффективность. Появились магнитные, акустические и магнитно-акустические мины. Применение этого грозного оружия не только с кораблей, но и с самолетов значительно расширило возможности минной войны, поставило под угрозу безопасность плавания в акваториях портов, военно-морских баз, судоходных рек и других водоемов, находившихся в пределах радиуса действия авиации.

Внушительны потери воюющих сторон от мин — десять процентов от общего числа уничтоженных в течение войны транспортов и боевых кораблей.

На Балтике гитлеровцы произвели минные постановки до начала военных действий. В зоне Краснознаменного Балтийского флота враг начал ставить мины в ночь на 21 июня 1941 года. Шесть вспомогательных минных заградителей оборудовали четыре минных заграждения из 400 якорных гальваноударных мин и 700 минных защитников севернее и северо-западное острова Найссар. Затем они между 1 час. 30 мин. и 5 час. 00 мин. 22 июня выставили пять линий заграждения протяженностью 40 миль (580 якорных гальваноударных мин и 620 минных защитников) в устье Финского залива между мысом Тахкуна и Турку. В ту же ночь немцы поставили 240 якорных и донных мин по линии мыс Тахкуна — остров Эре. Самолеты противника сбросили 16 мин в районе Кронштадта.

В общей сложности к началу военных действий на сухопутных фронтах противник в зоне Краснознаменного Балтийского флота выставил до 1060 якорных и около 160 донных мин. Кроме того, еще раньше, в период с 16 по 21 июня, гитлеровцы поставили 1120 мин в нейтральных водах Балтийского моря.

Широкому и эффективному использованию противником минного оружия благоприятствовали характерные особенности Балтийского морского театра (малые глубины, множество островов, узость фарватеров), наличие минной опасности, оставшейся после войны с Финляндией, знание немцами системы наших морских коммуникаций мирного времени. Сказалось также внезапное применение врагом этого грозного оружия и то, что наш флот не был готов к борьбе с новыми видами мин.

К началу Великой Отечественной войны Краснознаменный Балтийский флот насчитывал в своем составе 18 базовых тральщиков, 16 тихоходных тральщиков и 15 катеров-тральщиков (из них в готовности к действиям находилось 85 процентов противоминных кораблей). Эти тральные силы не полностью отвечали потребностям флота. По расчетам, для обеспечения эффективной противоминной обороны театра от Лиепаи до Кронштадта требовалось не менее 160 тральщиков различных типов.

Борьба с минной опасностью затруднялась также тем, что эти корабли не располагали средствами для траления в темное время суток. Выполняя тральные работы в дневных условиях, они подвергались активному воздействию вражеской авиации. Отсутствие современных ночных тралов особенно тяжело сказалось при прорыве флота из Таллина в Кронштадт 28-29 августа 1941 года, когда многочисленному отряду боевых кораблей и судов пришлось форсировать плотные минные поля противника в темное время суток.

И все же, несмотря на все эти обстоятельства, противоминные корабли успешно справлялись со своими задачами.

Из них современными, специальной постройки были базовые тральщики. Конструкция корпуса обеспечивала большую их живучесть. Взрыв мины в трале на расстоянии 7-10 метров от кормы не вызывал существенных повреждений. Эти корабли были оснащены новейшими машинами и механизмами, работавшими безупречно.

Как недостаток базовые тральщики имели сравнительно большую осадку (2,2-2,4 м). Из-за этого некоторые из них погибли на минах.

Тральное вооружение этих кораблей отвечало требованиям борьбы с якорными минами, но они не располагали средствами для уничтожения донных (неконтактных) мин. Зенитно-артиллерийское вооружение такого корабля

Составляли одно универсальное 100-мм орудие, одна 45-ми пушка, два крупнокалиберных пулемета.

Часть тихоходных тральщиков была тоже специальной постройки ("Ударник", "Клюз", "Змей"), остальные же поступили на флот по мобилизации в период войны с Финляндией и представляли собой вооруженные буксиры ("Ижорец", "Москва" и другие).

Для тихоходных тральщиков специальной постройки были характерны значительный район плавания, высокая мореходность и живучесть. Тральщики же, переоборудованные из буксиров, имели район плавания до 350 миль, малую скорость хода (6-7 узлов). У них была значительная парусность борта из-за высоких надстроек, и это вызывало дрейф при тралении. Кроме того, они не имели запаса котельной воды, поэтому для питания котлов приходилось пользоваться забортной. Это приводило к быстрому износу стальной магистрали питания и арматуры. Таким тральщикам была свойственна также большая дымность, особенно при использовании угля низкого качества.

Тральное вооружение тихоходных тральщиков позволяло тралить только якорные мины. Зенитно-артиллерийское вооружение состояло из одной 45-мм пушки, одного-двух пулеметов.

Флот располагал катерами-тральщиками двух типов: Р и КМ. Они были оснащены тралами против якорных мин и одним пулеметом.

Катера типа Р (водоизмещение около 30 т, скорость хода до 9 узлов) имели водонепроницаемые переборки. Корпус у них был стальной. Эти катера обладали сравнительно хорошей остойчивостью, что позволяло использовать их для траления при состоянии моря до 3 баллов. Экипаж насчитывал 11-12 человек.

Катера типа КМ были деревянными, менее пригодными для траления в открытых районах моря — имели слабую мореходность и меньший по сравнению с катерами типа Р район плавания (до 250 миль). Экипаж — 6-7 человек.

В первые дни войны флот мог вести успешную борьбу только с якорными минами. Для траления донных (неконтактных) мин он еще не имел необходимых сил и средств. К тому времени советскими конструкторами уже были разработаны электромагнитный и акустический тралы, но они пока находились в стадии совершенствования и на вооружение кораблей не поступали. Через несколько дней после начала военных действий из Ленинграда в Таллин пришел первый тральщик ("Скат") с деревянным (антимагнитным) корпусом и электромагнитным тралом. Вскоре прибыл и второй такой же корабль — "Поводец". Они-то и стали основой будущего дивизиона магнитных тральщиков ОВРа КБФ. До его сформирования траление магнитных мин производилось "подручными" средствами (деревянные парусно-моторные шхуны с железными баржами на буксире).

Экипажи большинства тральщиков уже имели опыт боевого траления. Он был приобретен в 1940 году при уничтожении минных полей, оставшихся после войны с Финляндией. Этот опыт и высокие моральные качества позволили балтийцам-овровцам, горячим патриотам Советской Родины, смелым и отважным воинам и замечательным мастерам своего дела, успешно преодолеть все трудности, которые встали на их пути в дни Великой Отечественной войны.

"Трал ставить!"

Был на исходе последний мирный день 1941 года. Базовый тральщик "Т-216" под командованием старшего лейтенанта Д. Г. Степанова уже третьи сутки нес дозор севернее острова Хиума. Напряженно всматривались моряки в сумеречную даль. Обстановка осложнялась с каждым часом. По всему чувствовалось нарастание военной угрозы. Десятки транспортов один за другим шли на юг из Финляндии к германскому побережью, как правило, порожняком, без отличительных огней. В воздухе периодически появлялись фашистские самолеты.

Маневрируя на линии дозора, тральщик обнаружил вблизи наших территориальных вод семь неизвестных катеров. Командир, объявив боевую тревогу, повел корабль на сближение с ними, но те полным ходом стали отходить в северном направлении. "Т-216" преследовал их почти до финских территориальных вод.

Близился рассвет. Тральщик повернул на обратный курс. Командир решил обследовать район, в котором были обнаружены катера. Ранним утром на корабль поступила радиограмма Военного совета КБФ. Флот извещался о нападении на нашу страну фашистской Германии. Дозорным кораблям предписывалось уничтожать вражеские суда наличными силами и средствами.

С восходом солнца прозрачная вода хорошо просматривалась с мостика. На месте обнаружения катеров слева, справа и прямо по курсу с тральщика заметили мины. Корабль, отработав машинами назад, вышел на чистую воду. Штурман Н. Н. Петров уточнил место, снял его координаты, и командир послал радиограмму в штаб флота. Получив приказание определить границы минного заграждения, Степанов распорядился поставить змейковый трал. "Т-216", пройдя полмили, подсек мину. Она взорвалась, повредив трал. Быстро заменили тралящую часть. Но через несколько минут раздался новый взрыв, и опять трал вышел из строя. Пришлось поставить параван-трал. Вскоре в 10-15 метрах за кормой взорвалась третья мина. На этот раз вышло из строя рулевое управление. Устранив повреждения, экипаж продолжил боевую работу.

Вскоре со стороны финского берега появились два самолета-бомбардировщика. Они шли на небольшой высоте курсом на "Т-216". Когда тральщик открыл огонь, самолёты набрали высоту и, сбросив беспорядочно серию бомб, удалились в северном направлении.

Определив границы минного заграждения, "Т-216" направился в базу — Таллин. Во время перехода наблюдатели с тральщика обнаружили северо-западнее острова Найссар на поверхности воды несколько буйков, оказавшихся минными защитниками. Стало ясно, что противник поставил здесь минное заграждение.

Днем 22 июня к западу от банки Лайне была обнаружена плавающая мина. На следующий день в 21 час 41 мин. в устье Финского залива подорвался на мине и затонул эсминец "Гневный". Через два часа в том же районе получил повреждение при взрыве мины крейсер "Максим Горький". 24 июня в 11 час. 58 мин. у северного входа в Моонзундский пролив подорвался на мине и затонул базовый тральщик "Шкив", проводивший за тралами поврежденный крейсер "Максим Горький"3. На тральщике погибли командир Охраны водного района главной базы флота капитан 2 ранга А. А. Мелешкин, командир дивизиона базовых тральщиков капитан-лейтенант И. С. Сидоров, командир корабля старший лейтенант А. Б. Карасев и многие члены экипажа

В тот день базовый тральщик "Гафель" (командир старший лейтенант Е. Ф. Шкребтиенко), сопровождавший транспорт "Казахстан" из Кронштадта в Таллин, обнаружил минное заграждение противника западнее острова Вайндло. Севернее мыса Юминда были замечены три плавающие мины. Одна из них была разоружена и доставлена в базу.

Серьезная угроза

Минная опасность на Балтике стала серьезной реальностью. Задача борьбы с вражескими минами, организации надежной противоминной обороны на всем театре встала перед флотом со всей остротой.

Чтобы читатель яснее представил себе характер этой задачи, думается, здесь уместно сделать небольшое "теоретическое" отступление.

Противоминная оборона складывается из ряда проводимых флотом мероприятий, основными из которых являются траление мин и проводка кораблей за тралами.

Траление может производиться с целью выявления минных заграждений, поставленных противником в определенном районе моря (разведывательное траление), проверки минной безопасности действующих фарватеров (контрольное траление) и уничтожения обнаруженных минных заграждений.

Если траление не гарантирует полной безопасности плавания или флот не располагает необходимым временем для проведения его, движение кораблей и судов обеспечивается непосредственной проводкой их за тралами.

В период с 22 июня по 13 июля 1941 года контрольное траление фарватеров велось в Рижском и Финском заливах. При этом систематическое контрольное траление проводилось лишь в зоне Кронштадта, в Лужской губе и губе Кунда. На участке от острова Мохни до острова Осмуссар и в Рижском заливе контрольное траление производилось нерегулярно

В середине июля минная угроза на Балтике обозначилась как основная. Поэтому решением командующего КБФ в эти дни была создана Минная оборона Балтийского флота (командир контр-адмирал Ю. Ф. Ралль, военком бригадный комиссар Н. Т. Кокин); в ее состав вошла вновь сформированная бригада траления (командир капитан 2 ранга Н. А. Мамонтов, военком полковой комиссар Н. И. Корнилов). Бригада включала 16 базовых тральщиков, 11 тихоходных тральщиков и 19 катеров-тральщиков. Остальные противоминные корабли флота были перераспределены по соединениям и частям Охраны водного района военно-морских баз.

31 июля Военный совет КБФ утвердил план траления на морском театре. Объем тральных работ определялся протяженностью подлежавших проверке фарватеров. Для ОВРа Кронштадтской военно-морской базы он составил 140 миль, для ОВРа главной базы (Таллин) — 160 миль, для ОВРа Береговой обороны Балтийского района-132 мили, для Минной обороны флота — 800 миль. Задание это для имевшихся на флоте не столь многочисленных противоминных сил и средств было исключительно трудным.

Экипажи тралящих кораблей испытывали огромное напряжение. В течение июля — августа 1941 года произведено 340 тральщиковыходов на контрольное траление, во время которых было уничтожено 79 мин

Противник всячески стремился воспрепятствовать нашим тральным работам. Тральщики часто подвергались ударам с воздуха, атаковывались торпедными катерами и подводными лодками, а в Рижском заливе враг использовал и миноносцы. Иногда противник ставил с самолетов одиночные мины на фарватере вслед за тралившими кораблями. Это вынуждало их вновь повторять тральные галсы. Тем самым еще более повышалось напряжение в производстве тральных работ

Однако вражеское противодействие не смогло помешать морякам тральщиков успешно выполнять задания командования. В минной войне с противником они проявляли самоотверженность, героизм и высокое боевое мастерство. Вот один из многочисленных примеров. Старшина 2-й статьи А. И. Тормышев в море обычно занимался подрывом со шлюпки затраленных кораблем мин. Однажды он подвесил к одной из них подрывной патрон и перешел на катер. Но вблизи от мины мотор катера вдруг заглох и не заводился. Вот-вот должен был произойти взрыв. Тогда Тормышев на шлюпке снова подошел к мине и сорвал догоравший запальный шнур. Когда мотор был заведен, старшина вставил в патрон новый шнур и зажег его. Катер отошел на безопасное расстояние, и над морем прогрохотал взрыв. Мина была уничтожена.

В другой раз старшина Тормышев разоружил вражескую мину нового образца, к которой и прикасаться было опасно.

Каждый выход на боевое траление был характерен стойкостью и героизмом матросов, старшин и офицеров ОВРа. Постепенно борьба с минами становилась повседневным, будничным делом экипажей тральщиков. Она продолжалась до последнего дня войны, велась и в первые послевоенные годы.

Большая протяженность фарватеров, увеличение темного времени суток, благоприятствовавшее постановке противником новых минных заграждений, вызывали необходимость (наряду с контрольным тралением) непосредственной проводки кораблей и судов за тралами. В первую очередь это относилось к подводным лодкам при их выходе в море. В условиях непрерывного нарастания минной угрозы, усиления действий вражеской авиации и торпедных катеров в Финском заливе и в восточной части Балтийского моря самостоятельные переходы лодок в районы боевых действий и возвращение их в базу были сопряжены с большим риском. Поэтому они направлялись туда и обратно в сопровождении базовых тральщиков и "малых охотников" (катеров МО)

Из-за отсутствия ночных тралов эти переходы совершались в светлое время суток. В первые месяцы войны не было возможности организовать прикрытие эскортов с воздуха. Поэтому на тральщики и катера МО целиком ложилась не только задача борьбы с минами как главной опасностью на театре, но и обеспечение противолодочной, противокатерной и противовоздушной обороны эскортируемых подводных лодок. Высокая степень напряжения личного состава этих малых кораблей определялась еще и тем, что в мирное время не было должным образом отработано взаимодействие подводных лодок с тральщиками и катерами МО на переходах. До войны считалось, что эти задачи должны решать эсминцы, сторожевые корабли и авиация. Теперь приходилось все наверстывать в боевых условиях. И надо отдать должное подводникам, морякам тральщиков и катеров-охотников: несмотря на все трудности, они с честью справлялись со своими задачами.

Первые эскорты состояли из одной-двух подводных лодок, двух базовых тральщиков и двух катеров-охотников. Но в конце июля 1941 года противник усилил свои минные заграждения, поставив значительное количество донных мин на подходах к проливной зоне и в проливах Моонзундского архипелага, а также на прибрежных фарватерах вдоль острова Хиума. Флот же еще не располагал необходимыми средствами борьбы с такими минами. Поэтому проводка подводных лодок через эти районы стала невозможной. Теперь они выходили в Балтийское море и возвращались в Таллин глубоководным фарватером, проходящим через середину западной части Финского залива. Одновременно было усилено противоминное прикрытие. В эскорт назначались уже не два, а пять базовых тральщиков, которые эшелонировались в походном ордере по глубине. Первая группа из трех тральщиков располагалась строем уступа в голове ордера. За ней на расстоянии 20-25 кабельтовых шла вторая группа (два базовых тральщика), также в строю уступа. В протраленной полосе кильватерной колонной в охранении катеров МО следовали подводные лодки. Между тральными группами обычно шел "малый охотник", который расстреливал подсеченные тралами мины

Подводные лодки, выходившие на позиции, эскортировались до меридиана маяка Ристна. Там они погружались и дальше следовали расходящимися курсами самостоятельно. Лодки, возвращавшиеся с моря, к определенному времени подходили в назначенный район. Когда прибывали корабли эскорта, они всплывали и занимали свои места в ордере.

Точки погружения и всплытия подводных лодок каждый раз менялись. Обычно эскорт возглавлял командир дивизиона или один из наиболее опытных командиров базовых тральщиков. При нем находился офицер от соединения подводных лодок .

Успешно командовали эскортами такие офицеры, как капитан-лейтенант П. Т. Резванцев, старшие лейтенанты М. Д. Годяцкий и С. В. Панков. В самой сложной обстановке они действовали хладнокровно, смело и уверенно. Эти командиры обеспечили успешную проводку не одного десятка подводных лодок.

Организация эскортов на первых порах осуществлялась штабом ОВРа главной базы (начальник штаба капитан 3 ранга В. А. Экман), а позднее — штабом Минной обороны КБФ (начальник штаба капитан 1 ранга В. П. Александров). Основная трудность, с которой сталкивались оба штаба, заключалась в систематической нехватке тральных и противолодочных сил. Порой возвращавшиеся подводные лодки сопровождались лишь одними катерами-охотниками или катерами-тральщиками. Были случаи, когда лодки следовали вообще без эскорта, что иногда приводило к неоправданным потерям

Противник оказывал энергичное противодействие эскортированию наших подводных лодок: наносил удары с воздуха, ставил мины по курсу кораблей, пытался атаковать торпедными катерами и подводными лодками. Только 6 августа 1941 года при выводе в море подводных лодок "С-4", "С-5" и "С-6" и обратной проводке "С-8" (командир эскорта старший лейтенант С. В. Панков) было затралено 13 вражеских мин

В период июля — августа 1941 года овровцы в 35 эскортах провели за тралами 60 подводных лодок. Этот успех достался дорогой ценой: при обеспечении вывода лодок погибли, подорвавшись на минах, базовые тральщики "Т-212" и "Т-216".

Тральщики ОВРа широко использовались не только для эскортирования подводных лодок, но и для проводки за тралами конвоев различного назначения. Так, за период с 22 июня по 29 августа 1941 года они провели в конвоях за тралами 102 боевых корабля, 90 транспортов и вспомогательных судов. При этом ими было уничтожено на фарватерах 154 мины

В Таллинском переходе

Особенно отличились экипажи тральщиков при прорыве кораблей Краснознаменного Балтийского флота из Таллина в Кронштадт (28-29 августа 1941 г.).

К исходу 7 августа немецко-фашистские войска, тесня наши части, вышли на южное побережье Финского залива в районе мыс Юминда — губа Кунда. Продолжая наступление, они продвигались в восточном и западном направлениях. Двадцать суток шли ожесточенные бои за Таллин.

Чтобы не допустить эвакуации главной базы КБФ единственно возможным — морским путем, гитлеровцы создали в Финском заливе глубоко эшелонированную минную преграду. Только на участке между островами Кери и Мохни они поставили до 3000 мин и минных защитников. Это минное заграждение прикрывалось с мыса Юминда огнем 170-мм артиллерийской батареи. Основное направление фарватера, которым пользовался наш флот в период, предшествовавший эвакуации, несомненно было известно противнику. Это позволяло ему систематически подновлять выставленное минное заграждение в наиболее опасных для нас местах.

В Таллинском переходе участвовало около 150 боевых кораблей, вспомогательных судов и транспортов. Основная трудность прорыва наших сил на восток заключалась в нехватке тральщиков. Проводку за тралами сосредоточенных в Таллине боевых кораблей и транспортных судов с войсками и эвакуируемыми тылами обеспечивали всего 10 базовых и 13 тихоходных тральщиков, 2 деревянных (магнитных) тральщика и 22 катера-тральщика. Лишь пять базовых тральщиков вели отряд главных сил в составе крейсера "Киров", четырех эсминцев и четырех подводных лодок, и столько же — отряд прикрытия, состоявший из лидера "Минск", двух эсминцев и четырех подводных лодок, а арьергард (три эсминца и три сторожевых корабля) шел вообще без трального обеспечения.

Далеко не достаточным было противоминное обеспечение и конвоев. Конвой № 1 (семнадцать единиц) вели за тралами лишь пять тихоходных тральщиков, конвой № 2 (десять единиц) — четыре тихоходных тральщика и девять катеров-тральщиков. Конвой № 3 (девять единиц) обеспечивался четырьмя тихоходными тральщиками и четырьмя катерами-тральщиками, а конвой № 4 (двенадцать единиц) — двумя магнитными тральщиками и девятью катерами-тральщиками

По плану переход должен был начаться в ночь на 28 августа. Однако поднялся семибалльный северо-восточный ветер, и время выхода было перенесено. Волна не позволяла идти с поставленными тралами. Во второй половине дня погода улучшилась, и корабли оставили Таллин. Из-за задержки с выходом им пришлось форсировать минные заграждения противника в темное время суток.

В 14 час. 50 мин. снялся с якоря конвой № 2. За ним начали движение остальные конвои. Около 16 час. покинул базу отряд главных сил. В 17 час. 15 мин. уже под вражеским артиллерийским огнем с берега вышел отряд кораблей прикрытия арьергард (командир контр-адмирал Ю. Ф. Ралль, державший свой флаг на эсминце "Калинин") находился на выходе с Таллинского рейда до отхода кораблей и катеров заградительной группы, ставивших мины в гаванях и на рейде. Сторожевой корабль "Буря" (командир капитан-лейтенант А. А. Маклецов) поставил отдельными банками мины в бухте Копли-Лахт и в Суурупском проходе, а сторожевые корабля "Снег" (командир старший лейтенант М. И. Орлов) и "Циклон" под командованием старшего лейтенанта М. А. Россиева произвели постановку мин при входе на Таллинский рейд. Малый минный заградитель "Вайндло" (командир младший лейтенант Г. Д. Казарин) минировал Купеческую гавань и внутренний рейд. Всего заградительной группой было поставлено 112 мин

Корабли арьергарда обеспечивали отход заградительной группы, отражая воздушные атаки и прикрывая ее дымзавесами от вражеской артиллерии, которая вела огонь из района Пирита. В 21 час 15 мин. они вышли из Таллинской бухты и 12-узловым ходом начали движение на восток. К этому времени отряды боевых кораблей и конвои вытянулись в одну линию, следуя за тралами. Общая длина колонны достигала 15 миль. Ширина полосы (около 550 м), протраливавшейся базовыми тральщиками головного отряда (отряд главных сил), не обеспечивала безопасности плавания. Снос корабля ветром за ее пределы или рыскание на курсе зачастую приводили к подрыву на мине.

На переходе то и дело слышались взрывы. Огромные столбы огня и воды вздымались к небу. Это рвались мины в тралах, а порой и у бортов кораблей. Многие из них, подсеченные тралами и параванами2, всплывали и свободно плавали на поверхности воды. Не все их удавалось расстреливать, не хватало катеров, которые занимались этим. С наступлением темноты опасность подрыва на всплывших минах возросла еще больше. Безлунной ночью наблюдатели с трудом различали их среди плавающих ящиков, разбитых шлюпок и других предметов с погибших кораблей.

Тральным расчетам неоднократно приходилось заменять тралящие части тралов, выходившие из строя от взрыва затраленной мины. Это требовало от людей огромного напряжения. Каждый отчетливо представлял, что дрейф проводимых кораблей, вызванный повреждением тралов, мог привести к подрывам на минах, и работал самоотверженно. Но нехватка тральщиков давала о себе знать. 6 18 час. 00 мин. подорвался на мине и затонул транспорт "Элла". В 21 час 4(У мин. взорвалась мина в параване лидера "Минск". Корабль, получив пробоины в корпусе, принял 650 т воды, но остался на плаву. Оказывавший ему помощь эсминец "Скорый" сам подорвался на мине и затонул. Около 22 час. наскочили на мины и погибли штабной корабль "Вирония", сторожевой корабль "Циклон", спасательное судно "Сатурн" и транспорт "Алев"

Вскоре такая участь постигла и эскадренный миноносец "Калинин". На меридиане мыса Юминда в тралящей части правого паравана взорвалась мина. На эсминце вышли из строя почти все вспомогательные механизмы, образовалась значительная течь в носовой части, появился все увеличивавшийся крен. Усилиями личного состава корабль в течение почти часа удерживался на плаву. За это время с него были сняты все моряки: сначала — пострадавшие при взрыве, в том числе командир арьергарда контр-адмирал Ю. Ф. Ралль и военком бригадный комиссар Н. Т. Кокин, а затем остальные члены экипажа. Тяжело раненный начальник штаба Минной обороны капитан 1 ранга В. П. Александров на катере "МО-211" был доставлен на эсминец "Володарский" для оказания медицинской помощи. Но через минуту после того, как раненый был поднят на борт, корабль тоже подорвался. При этом сдетонировали боеприпасы. Пожар моментально охватил весь эсминец, а горящая нефть залила "МО-211". Всех людей, стоявших на палубе катера, взрывной волной выбросило за борт. От огня вот-вот могла взорваться бензоцистерна. Находившийся в машинном отсеке старший моторист Морозов, получив приказание командира дать ход, один быстро запустил все три мотора и тем самым спас катер от гибели.

В 23 час. 15 мин., подорвавшись, затонул эсминец "Артем". Вскоре погибли от мин подводная лодка "С-5", эсминец "Яков Свердлов", транспорты "Эверига" и "Ярвама".

Все это время противник обстреливал наши корабли с мыса Юминда, из финских шхер пытались атаковать их торпедные катера.

Обстановка сложилась очень тяжелая. На пути кораблей становилось все больше плавающих мин. Многие тралы оказались перебитыми. В этих условиях командующий флотом, державший свой флаг на крейсере "Киров", приказал всем кораблям стать на якорь до рассвета.

Рано утром 29 августа отряды боевых кораблей и конвои продолжили движение на восток. В пути им приходилось то и дело отражать удары противника с воздуха. К исходу дня они прибыли в Кронштадт.

О Таллинском прорыве Краснознаменного Балтийского флота, о стойкости и мужестве, проявленных моряками-балтийцами в этом героическом переходе, написано немало. Проанализированы как положительные моменты, так и недостатки. Но ни одного упрека не получили экипажи тральщиков. В обстановке исключительно высокой минной опасности они проявили изумительную отвагу и героизм, стойкость и высокое мастерство.

Потери, понесенные флотом от подрыва на минах, нельзя ставить в вину нашим тральщикам. Расчеты показывают, что для надежного противоминного обеспечения Таллинского прорыва надо было иметь в действии не менее 100 тралящих кораблей специальной постройки. Но такими силами Краснознаменный Балтийский флот, как известно, в то время не располагал.

Во время прорыва особенно отличились матросы, старшины и офицеры базовых тральщиков "Фугас", "Гафель", "Верп", "Шпиль", "Т-217", "Патрон", "Гак", "Рым", "Т-215" и "Т-218". Они под руководством командиров кораблей В. П. Гиллермана, Е. Ф. Шкребтиенко, Г. А. Бадаха, Н. С. Дебелова, М. П. Ефимова, И. Я. Станового, С. В. Панкова, А. М. Савлевича, Г. С. Дуся, И. И. Маевского самоотверженными и мастерскими действиями обеспечили форсирование плотных, глубоко эшелонированных минных заграждений противника основным боевым ядром флота. Их сплоченность и высокие моральные качества явились результатом большой работы коммунистов и комсомольцев, усилия которых умело направляли военкомы кораблей В. И. Козлов, В. А. Жуков, А. С. Якубовский, В. С. Бартенев, Л. А. Таранушенко, В. Н. Никифоров, С. Д. Зайцев, А. Ф. Смирнов, Т. Ф. Певнев, И. Г. лычков.

Четко и уверенно руководили проводкой за тралами командиры дивизионов базовых тральщиков капитан 3 ранга П. Т. Резванцев и капитан-лейтенант М. Д. Годяцкий.

Мужественно и неутомимо действовали также на переходе экипажи тихоходных тральщиков и катеров-тральщиков, обеспечивавших конвои. Они сделали все, что было в их силах. Большая заслуга в этом командиров дивизионов Д. М. Белкова, О. Ф. Дункера, И. И. Круглова, В. К. Кимаева, военкомов дивизионов В. А. Фокина, А. И. Коршунова, И. Ф. Баранова, Л. А. Костарева, командиров и комиссаров кораблей.

Флот перебазировался в восточную часть Финского залива. Остались позади мощные минные поля противника. Но с ними еще не раз придется встретиться нашим кораблям. Минная угроза на Балтике продолжала расти. Требовались немалые усилия для осуществления надежной противоминной обороны. На переднем крае этой обороны самоотверженно несли свою боевую вахту корабли и катера Охраны водного района.