Морская академия

В 1956 году я получил новое назначение: стал начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А.Н. Крылова.

Проезжая через Москву, явился к Министру обороны Маршалу Советского Союза Г.К. Жукову. Без всяких предисловий он сразу перешел к делу:

— Сейчас мы строим флот совсем иной, на базе достижений советской науки и экономики. Я думаю, вам ясно, что качественно новое оружие нуждается в передовой военной теории. Без нее все наши усилия сведутся к нулю. Академия, которой вам предстоит командовать, должна задавать тон в области теории, в выработке новых форм военно-морского искусства. Надеюсь, понимаете — командовать такой академией большая честь.

С напутствием министра я поехал в Ленинград.

Академия отражала многообразную жизнь флота. Факультеты и кафедры всех специальностей, сотни слушателей, квалифицированные, авторитетные преподаватели, большей частью заслуженные ветераны флота, прославившиеся в боях.

Наша военная наука переживала тогда крутой перелом, вызванный военно-технической революцией. Возникали новые проблемы использования атомной энергии, ракет, вычислительной техники. Права гражданства упорно завоевывала молодая наука — кибернетика. На этом фоне вырисовывались контуры стратегических задач, решаемых флотом, который выходил на широкие океанские просторы, о чем мы раньше и не мечтали, будучи привязаны к прибрежным районам морских театров. Настойчиво пробивало себе дорогу новое в тактике и оперативном искусстве.

Флот выдвигал перед учеными все новые и новые задачи. Так, десятки лет противолодочная оборона сводилась к непосредственной защите кораблей от атак подводных лодок. Теперь наш флот получал возможность не только обороняться, а наносить подводному противнику уничтожающие удары раньше, чем тот попытается применить свое оружие. То же относится и к борьбе с надводными кораблями агрессора. Мы теперь могли нанести решающий удар, не ожидая приближения врага к нашим берегам.

Создать стройную и жизненно правильную теорию, помогающую в решении боевых задач, — вот что требовалось от коллектива ученых, разрабатывавших проблемы военно-морского искусства. Причем первое слово принадлежало молодым талантливым ученым, способным быстрее воспринять новейшие научные идеи и вооружить ими командный состав флота. Но не убавлялась и роль старых, испытанных кадров.

Многие офицеры, с которыми я когда-то плавал и воевал в годы Великой Отечественной войны, стали к этому времени адмиралами и генералами, профессорами, докторами военно-морских наук. Я встретил в академии на посту начальника кафедры дважды Героя Советского Союза генерала авиации В.И. Ракова, в войну наносившего бомбовые удары по фашистским кораблям на Балтике и на Черном море. Не один фашистский корабль покоится на дне морском от точных ударов его бомб. Во главе другой кафедры стоял вице-адмирал Б.Ф. Петров, прекрасный организатор и пытливый исследователь, всегда тяготевший к разработке вопросов теории военно-морского искусства.

С профессором, доктором военно-морских наук Е.П. Чуровым мы когда-то прокладывали первую ниточку ледовой Дороги жизни на Ладоге. Энергично разрабатывали новые теоретические вопросы Л.П. Веретенников, В.И. Соловьев, В.С. Лисютин, К.В. Пензин, Г.Д. Дьяченко.

Всех растущих, талантливых научных работников, как бы этого ни хотелось, невозможно даже назвать. Их очень много. Они и по сей день работают в академии; им принадлежит честь продолжать разработку теории советского военно-морского искусства на базе достижений нашей военной науки и техники.

Главный морской штаб Военно-Морского Флота СССР под руководством адмирала Ф.В. Зозули правильно понял тогда роль и возможности академии. По указанию Главкома ВМС Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова учебный процесс и научная работа были приближены к решению задач, стоящих перед моряками. Главнокомандующий часто бывал у нас, подробно вникал в нашу работу. В результате академия стала центром военно-морской мысли, своеобразной лабораторией исследования сложнейших оперативно-тактических и технических проблем.

Теперь уже немыслимо отделять вопросы военной техники от военного искусства. Жизнь потребовала от строевых офицеров глубоких технических знаний, а от инженеров — знания тактики и оперативного искусства. Не удивительно, что в 1960 году вместо двух военно-морских академий организовалась одна, которая стала готовить и офицеров-операторов и военно-морских инженеров всех специальностей. Большое, сложное дело по перестройке учебного процесса и научно-исследовательской работы мы не смогли бы успешно решить без активной помощи большой и деятельной партийной организации академии. Она постоянно занималась воспитанием молодых научных кадров. Это была сила, цементировавшая и вдохновлявшая коллектив. Работе нашей партийной организации уделяло постоянное внимание Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. Член Военного совета ВМФ адмирал В.М. Гришанов часто бывал в академии, проверял работу политического отдела, советовал, как лучше поставить дело.

Долгое время партийной организацией академии руководили опытные политработники — генерал-лейтенант Н.В. Малышев и контр-адмирал И.И. Мордвинов. Большая роль в воспитании слушателей и ученых принадлежала кафедре марксизма-ленинизма, которую возглавлял профессор полковник Л.С. Павлов. Он умел распространить влияние своей кафедры на весь стиль учебного процесса и научно-исследовательской работы в академии.

Каждый год мне приходилось с группой офицеров академии принимать участие в больших учениях флотов, в специальных сборах руководящего состава, проводившихся под руководством главкома ВМС, а то и Министра обороны. Связь ученых академии с флотом становилась самой тесной, и она скоро стала абсолютно необходимой как для академии, так и для флота. Благо, в академию вливалось все больше и больше офицеров и адмиралов непосредственно с кораблей и соединений. Они несли с собой практику жизни, без которой не может развиваться теория.

Ежегодно расширялись лаборатории, они оснащались новой техникой. Демонтировалось старое оборудование, десятки лет служившее не одному поколению флотских офицеров, и на смену ему приходила новейшая техника.

Академию посещали Маршалы Советского Союза Г.К. Жуков, Р.Я. Малиновский, А.А. Гречко. Нашими гостями бывали адмиралы и генералы дружественных государств. Их всегда приводило в восторг не только великолепное помещение, но особенно лаборатории и аудитории, оснащенные по последнему слову техники. В научно-исследовательской работе академии принимали участие виднейшие ученые страны. Академия росла, рос ее авторитет в научном мире.

Конечно, я не мог бы руководить всеми направлениями деятельности академического коллектива без помощи моих опытных заместителей: в первые годы это были контр-адмирал Г.В. Штейнберг, вице-адмирал А.Н. Петров, а позднее генерал-майор В.П. Беймарт, вице-адмиралы Л.А. Курников, В.Ф. Котов и контр-адмирал М.П. Степанов. Я им очень многим обязан. Поставив ту или иную задачу, я старался не мешать товарищам излишней опекой, предоставляя широкую свободу действий. Мне казалось: лучше пусть человек ошибется, чем двадцать раз я буду отвлекать его своими вопросами и указаниями. Доверие, в свою очередь, рождало инициативу и повышало чувство ответственности, старание сделать лучше. Жили мы дружно, работа спорилась.

Но время неумолимо летело вперед, и в 1968 году, прослужив на флоте полвека, я спустил свой флаг действительной службы и покинул стены полюбившейся мне академии. Но не покинул моря. Оно до последнего дня останется со мной...