Глава 23. Сражение в Гельголандской бухте 28-го августа 1914 года.

Обстановка первых недель войны на Северном море, в общих чертах известна из предыдущих глав. Английский флот, поддерживая дальнюю морскую блокаду, вел периодическое наблюдение за южным районом моря, при чем подводные лодки доходили до Гельголандской бухты, производя разведку, ища объектов для атаки и не раз вызывая тревогу в германском охранении. Сколько-нибудь крупных операций против германского флота, сосредоточенного в базах Северного моря, пока англичане не предпринимали.

Однако, к концу августа, в связи с отступлением и неудачами на сухопутном фронте, с целью поднять возникший в связи с этим упадок духа и, принимая во внимание уже не раз высказывавшиеся голоса о возможности нападений легкими силами на германскую охрану Гельголандекой бухты, английское Адмиралтейство решилось произвести такой набег. Выясненная подводными лодками организация немецкой охраны, по-видимому, давала легкую возможность добиться успеха.

По в начале выработанному плану предполагалось двум флотилиям лучших английских истребителей и 2 легким крейсерам из Гарвичских морских сил подойти утром к Гельголандской бухте и напасть на германскую флотилию, несшую ее охрану, отрезав ей путь возвращения. Кроме того, 6 английских подводных лодок должны были занять две линии для атаки германских судов в случае их выхода в море для преследования миноносцев. Для поддержки операции были назначены 2 линейных и 6 броненосных крейсеров, которые должны были держаться мористее и прикрыть отступление английских легких сил.

В таком виде план был назначен к выполнению. Уже после того, как легкие силы и подводные лодки вышли в море, командующий Гранд-Флитом Джеллико выслал для поддержки отряд линейных крейсеров под командой адмирала Битти (3 лин. крейсера) и одну легкую крейсерскую эскадру (6 новых л. крейсеров типа «городов») под командой адм. Гуденефа.

28-го августа к рассвету означенные силы были в море и направлялись к Гельголанду.

Германское командование ожидало, что англичане могут предпринять атаку Гельголандской бухты, особенно вероятно, миноносцами и подводными лодками. С первых же дней войны, оно сосредоточило все свое внимание на ее охранении, организация которого отличалась своей сложностью, требуя привлечения большей части минных и подводных судов Флота Открытого моря.

Мы остановимся несколько подробнее на изложении системы охранения Гельголандской бухты, так как происшедшие во время андийской атаки 28 августа потери немцев в значительной мере предопределялись самой организацией их дозора.

Первоначально, схема дозора имела следующий вид: (см. схему № 53).

Днем:

Наружная линия образовывалась миноносцами (1 флотилия), которые крейсеровали по дуге, в расстоянии 35 миль от пл. м-ка Эльба I.

Подводные лодки (в начале 7 лодок) образовывали вторую линию, по дуге круга радиусом 29 миль от того же маяка.

Третья линия, в расстоянии от м-ка Эльба I 23 мили, занималась тральщиками.

Для поддержки - крейсера «Кольберг» и "Майнц" - внутри бухты за южным флангом, «Данциг» - за северным. Прочие лодки и миноносцы поддержки - в гавани Гельголанда.

Ночью:

Миноносцы с передовой линии переходят на внутреннюю (23 мили от м-ка Эльба I).

Другие два крейсера сменяют первые за южным флангом охраны; один - выходит к северному флангу.

Подводные лодки отзываются, вызываются на поддержку миноносцы.

Примечание. Обе схемы - дневного и ночного охранения были пояснены инструкциями, сущность которых сводилась к следующему:

Дневное охранение:

Цель: охранение Гельголандской бухты, в первую очередь от неприятельских подлодок и во вторую - от минных заградителей.

Днем миноносцам в бой с неприятельскими истребителями не вступать, уклоняться от них, стараться навести их прочие легкие силы на линию подлодок. Последним - в случае возможности верного выстрела атаковать истребители и легкие крейсера.

В случае нападения противника, дивизионы тральщиков отходят в Гельголандскую гавань и в устья рек, но если проникли в бухту подводные лодки, то они выходят и пытаются, идя большой скоростью н зигзагообразными курсами, затруднить продвижение в ней лодок, заставляя чаще всплывать на поверхность и тратить большое количество электрической энергии. На помощь им из Гельголанда выходит флотилия миноносцев, которая поступает так же, как они.

Легкие крейсера должны действовать против истребителей и легких сил, но, в случае появления лодок, должны отходить в устья рек к стоянкам, не подвергаясь атакам лодок, а в особенности новые крейсеры.

Летательные аппараты, кроме общего наблюдения, должны главным образом доносить о подлодках и операциях заградителей неприятеля.

Ночное охранение:

Цель ночного охранения - охрана Гельголандской бухты, в особенности от операций неприятельских заградителей и попыток закупорить бухту.

Миноносцам уклоняться от истребителей и легких крейсеров, действовать самым энергичным образом против минных заградителей.

Легкие крейсера - действуют ночью против истребителей и легких сил противника.

Миноносцы из Гельголанда вызываются для атаки по обнаружении неприятеля.

Кроме того, ночью в Эльбе и Яде содержатся в полной готовности 4 атакующих флотилии, которые должны идти тотчас по обнаружении неприятеля в бухте для его атаки.

Такова была общая схема охраны Гельголандской бухты в первые дни войны.

Эта организация не была продумана до конца: она требовала громадных сил для охранной службы: 6 флотилий миноносцев в полной готовности каждую ночь, из них половина в море; большая часть подводных лодок также была в расходе. Таким образом, у немцев почти не оставалось свободных минных сил для операций в открытой части моря.

Обращает на себя внимание отсутствие каких-либо распоряжений на случай появления значительных сил противника в бухте и для развертывания флота, стоящего в базах. Правда, линейные крейсера должны были оставаться в готовности на рейде Вильгельмсгафена, но их роль и назначение в деле охраны были неясны. Что касается воздушной службы, то, по зачаточному состоянию авиации в то время, она не имела существенного значения (было всего 9 аппаратов, район их не превышал 30 - 70 миль от базы, они могли летать при исключительно благоприятной погоде. Цеппелин - был один).

Позже, способ охранения был несколько изменен. Сначала - в отношении лодок. Пояс лодок был убран и большинство их было освобождено для операций в море; остальные были оставлены в Гельголанде н должны были выходить из гавани в случае появления в бухте противника.

Выведя лодки из дозора, германское командование поручило миноносцам занять их линию, так как иначе образовывалось неохраняемое пространство шириной в 12 миль, где неприятельские подлодки могли всплывать не будучи никем замечены. Кроме того, была назначена еще флотилия для усиления средств борьбы против лодок.

Это уже превосходило границы допустимого напряжения механизмов миноносцев и для того, чтобы сберечь их, теперь полностью поглощенных дозором, уже через несколько дней

пришлось отказаться от внутреннего пояса миноносцев, сохранив одну флотилию в готовности для наступательных действий. Флотилии, находящейся на внешнем круге, было приказано не крейсеровать взад н вперед этого круга, а ходить переменными курсами в районе, ограниченном обоими концентрическими дугами радиусом в 35 и 29 миль.

Примечание. Бросается в глаза не использование немцами минных заграждений, чтобы хотя несколько сократить линию дозора, что соответственно сказалось бы на уменьшении количества дозорных судов и придало бы ему большую надежность, особенно в дурную видимость и ночью. Но от такого решения предостерегал неправильно понятый опыт Порт-Артура, где мины на рейде стесняли плавание собственных судов. Там это происходило главным образом потому, что у русских не было хорошо организовано траление.

В последние годы войны немцы уже широко применяли минные заграждения для защиты подходов к Гельголандской бухте.

28-го августа эта организация получила боевое испытание.

В тот день 9 миноносцев 1-й флотилии находились в дозоре. Для их поддержки к северу от Гельголанда была 5-я флотилия. Дозорные крейсера: «Хела» и «Штетин» - за северным флангом, «Фрауснлоб» - за южным. Кроме того, в устье Яде стоял на якоре кр. «Ариадне», в устье Эмса - «Майнц».

Подводные лодки - в гавани Гельголанда. Теперь они имели другое назначение: в случае прорыва неприятеля, по получении о том известий, лодки по особому приказанию должны были занять две линии от Гельголанда. Утром там было 6 лодок, из них в полной готовности - 2. Крейсер «Гамбург», флагманский корабль лодок, был в доке.

Третий дивизион тральщиков был в море, недалеко от Гельголанда.

Прочие легкие крейсера. находились: «Кельн» - (фл. крейсер), «Страссбург», «Штральзунд» и «Росток» - в Вильгельмсгафене, «Кольберг» - там же на рейде, «Данциг» и «Мюнхен», только что пришедшие из Балтийского моря - в Брунсбютеле.

Линейные крейсера «Мольтке», «Фон-дер-Тан» и «Зейдлиц» (флаг адм. Хиппера) в Вильгельмсгафене за баром, «Блюхер» - там же на рейде.

В этот день малая вода на баре должна была быть около 10 час. 30 мин., и до часу дня большие суда через бар пройти не могли.

Линейные корабли - по своим портам, участия в операции этого дня не принимали.

Море 28-го августа было спокойное, погода пасмурная. Тогда как в устье рек было ясно, в море - горизонт около 3 - 4 миль, при сильной пасмурности. Это обстоятельство имело большое значение в последовавших событиях дня.

Следует отметить:

1) Дозорные миноносцы 1-й флотилии не видели друг друга при горизонте в 3 - 4 милях. С поддержкой они были связаны только радиотелеграфом. Если по каким либо причинам радиотелеграфная связь была бы затруднена или испорчена - то согласовать действия дозора, если таковой не имеет точных и определенных приказаний на случай прорыва противника, было бы очень трудно.

2) Назначение миноносцам, главным образом - действия против подводных лодок; при прорыве же миноносцев противника, обладавших более сильным артиллерийским вооружением, германские дозорные миноносцы должны отходить на поддержку крейсеров.

3) Ни крейсера, ни миноносцы не имели никаких определенных приказаний на случай появления крупных сил противника.

Задание - произвести разведку не ставилось ни тем, ни другим.

4) Все силы дозора и поддержки подчинялись начальнику разведочного отряда адмиралу Хипперу (фл. на "Зейдлице"), распоряжения которого обусловливались надежностью ею в связи с дозорными судами.

5) Воздушная разведка, по причине пасмурности утром 28-го не могла быть произведена.

6) В день операции случайно в дозоре оказались наиболее старые крейсера из которых один («Хела») не имел собственно никакого боевою значения. Поддержка была разделена и не могла действовать отрядом, для соединения в который потребовалось бы много времени.

Вообще, как видно из схемы, общая картина дозора рисовалась так: значительное количество судов держались по одиночке и только 5-я флотилия - соединенно.

Первые сведения о неприятеле дал миноносец D-194, неудачно атакованный в 7 час. 10 мин. английской подводной лодкой. Это послужило причиной вызова 5-й флотилии, находившейся в Гельголанде, которой была дана задача - атаковать лодки.

С 8 часов утра начали поступать донесения от D-194-й его соседей о появлении надводных сил в районе передового охранения.

В 8 час. 6 мин. D -194 послал радио, что он атакован неприятельским крейсером, но принятию этого радио решали переговоры других судов, и оно было принято «Кельном» (флагм. крейсер миноносцев) с опозданием на 20-35 мин. Другие донесения так же задерживались, вследствие чего опаздывали и распоряжения для поддержки миноносцев.

Между тем, два английских крейсера («Arethousa» и «Fearless») с двумя флотилиями истребителей прорвались в северной части дозора, преследуя миноносцы и атаковав 5-ю флотилию, вышедшую на звуки выстрелов.

Уже в 8 час. 25 мин. 5-я флотилия просила о помощи крейсеров.

Сразу могли выйти лишь «Штеттин», подошедший к ней на помощь, и "Фрауенлоб", взявший курс для поддержки южного района дозора.

Примечание. Необходимо отметить еще одно обстоятельство, которое весьма сказалось на развертывающихся событиях: миноносцы из за густой мглы не имели точного места, а поэтому их донесения неприятеля часто были ошибочны и вводили в заблуждение другие суда и поддержку.

По получении известий о появлении нескольких английских крейсеров, было дано приказание «Кельну» и «Страсбургу» итти на помощь дозору.

Миноносцы, вступившие в бой, были фактически лишены возможности, что либо доносить об обстановке и неприятеле, в виду того, что со всех сторон шли радиопереговоры и было невозможно вызвать адресата. Несмотря на то, что ими было выяснено наличие при английских миноносцах крейсеров, они не могли своевременно передать об этом.

Все миноносцы северной части дозора повернули, согласно инструкции, к Гельголанду, терпя от неприятеля. Некоторые из них уже имели тяжелые повреждения и только своевременное появление «Штеттина» спасло их. «Штеттин», прикрывая 5-ю флотилию, имел бой с превосходными силами неприятеля и потом, увидя, что последний повернул к югу, принял этот поворот за отступление и сам отошел тем более, что имел повреждения и ход его упал до 15 узл.

Неприятель, идя дальше, последовательно атаковал разрозненые суда III-го дивизиона тральщиков, при чем им был утоплен головной миноносец дивизиона, доблестно сражавшийся до последнего момента. Прочие суда отряда были спасены «Фрауенлобом», который своевременно подоспел на выручку. Они получили в разное время повреждения, при чем некоторые были потом приведены на буксире.

Интересно отметить, что тральщики до последнего момента слышанную ими стрельбу считали учебной стрельбой своих судов, вследствие чего, не подозревая о бое, были застигнуты врасплох.

Прочие миноносцы передовой сторожевой линии были предоставлены самим себе, в разное время попадали под огонь противника; донесения большинство из них не могло послать по причинам, изложенным выше. Один - V-187 был утоплен, не успев передать радио о замеченных им двух крейсерах н будучи отрезан от Гельголанда.

Этот период боя изобилует отдельными стычками миноносцев и тральщиков и с тактической точки зрения характерен в следующих отношениях:

1) Мгла н отсутствие связи между судами послужили причиной большого хаоса в дозоре: никто не мог передать толком об обстановке командованию; отдельные суда совершенно не знали того, что делают другие, даже соседи.

2) Поддержка, несмотря на вполне доблестные действия "Штеттнна" и «Фрауенлоба», оказалась слишком слаба, и сами поддерживающие суда не могли быть осведомлены о том, что делается в других районах дозора, вне их видимости.

3) Донесения, полученные германским командованием от сторожевых судов и миноносцев за время первых боев, не сообщали никаких подробностей, доходя только урывками и не давая ему основания расценивать положение иначе как налет неприятельских истребителей и лишь небольшого числа легких крейсеров, вследствие чего, по его мнению, их преследование имеемыми легкими силами давало надежду на успех.

Оно рассчитывало высылкой легкого крейсера «Майнц» из Эмса отрезать неприятельские истребители с запада, так как в его распоряжении не было никаких признаков, указывающих на присутствие линейных сил неприятеля.

«Майнц» был выслан в тыл неприятельским истребителям; «Кельн» и «Страсбург» - спешили на помощь крейсерам. Туда же были высланы «Кольберг», «Штральзунд» и "Ариадне". Крейсера выходили поодиночке по мере готовности, попадали во мглу, быстро утрачивая связь между собой.

Между тем, успешно начатый налет английских миноносцев, подвергся серьезному испытанию. Атаковавшие миноносцы, обстрелянные «Штеттином» и «Фрауенлобом», а так же немецкими миноносцами 5-й флотилии, были в тяжелом положении, крейсер «Arethousa» имел значительные повреждения, и английские флотилии начали отход.

Здесь сказались последствия наспех задуманной и недостаточно организованной операции. Как выше было сказано, ее план был изменен после того, как операция началась, и легкие силы вышли по назначению. Об усилении отрядами линейных крейсеров адм. Битти и крейсеров адм. Гуденефа вышедшие в море миноносцы и подводные лодки не знали. Это привело к тому, что при трудности опознания в тумане типов судов, не подозревая о присутствии вышеупомянутых отрядов, миноносцы сначала принимали их за неприятеля и только случай спас англичан от потерь на почве недоразумений: миноносцы считали, что их преследует противник, в то время как в действительности это была помощь. Один крейсер бросился таранить собственную лодку, только случайно избежавшую гибели.

Если обстановка была не ясна для германского командования, то она, но вине командования английского, еще менее была ясна атаковавшим английским легким силам.

Поддержка указанных крейсеров н в особенности линейных оказалась весьма необходимой. Английским легким силам грозило верное поражение от вышедших легких германских крейсеров, и лишь только своевременное усиление их обратило это возможное поражение в победу англичан.

В то время, как начались бои, адмирал Битти приказал крейсерам Гуденефа итти на поддержку атакующих флотилий. А затем, когда стали получаться сигналы о тяжелом состоянии атаковавших (спустя 4 часа после начала боя), он, держась до сих пор в расстоянии ок. 30 миль в море, повернул к Гельголанду, опасаясь, что за это время германцы могли выслать линейные силы из баз и направить их на поддержку атакованного дозора.

Приближение линейных крейсеров Битти германцам оставалось неизвестным. Туман обеспечивал шанс внезапности их появления.

Кр. «Майнц», получив ошибочные сведения о присутствии только миноносцев противника, вышел из Эмса с целью их отрезать. Скоро после полудня он увидел "Arethousa" с миноносцами, вступил с ним в бой, а в 12 ч. 45 мин. неожиданно увидел три английских крейсера, которые вслед за тем открыли огонь и нанесли ему большие повреждения.

Несколько спустя он встретил «Fearless» с миноносцами, у него заклинило руль, он не мог маневрировать и в последующем бою был утоплен торпедой.

Незадолго перед гибелью «Майнц» успел дать радио, что его преследуют линейные крейсеры, и это было первое донесение, полученное германским командованием, несколько раскрывающее действительную обстановку в бухте (1 час. 3 мин.)

Крейсер «Ариадне», вышедший на помощь "Штеттину", встретил «Кельна», по которому уже стреляли линейные крейсера Битти, перенесшие огонь и на него. «Ариадне» и «Кельн» - были расстреляны.

Крейсера «Штральзунд», «Страсбург» и «Штеттин» остались живы, но получили сильные повреждения в бою в разное время.

Несмотря на боевые действия крейсеров, отдельные из коих вели бой с полудня, только в 2 часа 35 мин. германское командование получило, наконец, от кр. «Страсбург» точное донесение, что он видит крейсерскую эскадру адмирала Битти, и только тогда командование отдало приказ 1-й и II-й эскадрам линейных кораблей развести пары. Линейным крейсерам, снявшимся с якоря после донесения «Майнца», было приказано "не вступать в бой с эскадрой линейных крейсеров" противника.

Прежде, чем германский флот успел выйти, англичане уже ушли в море, имея повреждения на многих миноносцах и на обоих легких крейсерах, но не потеряв ни одного судна. Германский же флот потерял три прекрасных крейсера, 1 миноносец и 1 тральщик.

Гельголанское сражение было крупной неудачей германского флота, неудачей, тем более ощущавшейся, что это было первое столкновение больших сил в Мировой войне на море. В то время, когда германская армия была в апогее своего наступательного порыва и, тесня перед собой французскую армию, шла к Парижу (это было еще до сражения на Марне), германский флот, наоборот, занявший строго оборонительную позицию и охранявший свою базу, испытал серьезное поражение.

Изучение условий, предшествовавших операции, показывает, что проблема обороны и морского охранения Гельголандской бухты не была достаточно продумана и подготовлена перед войной. Организация эта носила импровизированный характер, меры принимались наскоро и часто оказывались несостоятельными. Поражение было, в значительной степени, расплатой за недостаточную подготовку германского флота именно к этой операции, которая, казалось бы, должна была быть поставлена в край угла ввиду тех взглядов на ведение войны, которые господствовали в германском командовании. Последнее ждало, что англичане предпримут тесную блокаду, и уже поэтому постоянная угроза базе должна была вызвать соответствующие, во всех деталях разработанные и подготовленные еще в мирное время, мероприятия

Немцам предстояло вести "малую войну" (т. е. избегая генерального боя ввиду недостатка в силах, ослабить противника частными операциями), первым условием которой является надежно охраняемая и обеспеченная база, а затем - самая энергичная разведка противника и наконец - активные действия против него. Между тем, как видно из этой операции, охранение базы не было проработано, разведки противника не велось (до того момента немцы все еще думали, что англичане будут их тесно блокировать. тогда как в действительности они вели «дальнюю» блокаду), а силы были целиком брошены на охрану базы, что исключало возможность каких бы то ни было активных в море операций.

Гельголандская бухта была защищена сильными укреплениями, которые однако без надлежащей подвижной судовой охраны не могли гарантировать безопасности. Это было осознано в первые же дни войны и привело, как сказано, к тому, что сюда пришлось бросить большую часть легких сил.

Сама операция характеризует трудность действий флота в обстановке дурной видимости и тумана. К действиям в этой обстановке - флоты не были подготовлены, как английский, так и германский. Между тем, такая обстановка являлась обычной для ряда последовавших в течение войны боевых столкновений (Вторая половина Ютландского боя, бой у Готланда, бой у м. Сарыч, Моонзундская операция 17 г., прорыв Ирбенской позиции в 1915-м году и т. д.), что было в значительной степени пробелом тактики того времени, всецело сообразованной лишь с обстановкой ясной видимости и не отвечавшей - дурной. В частности здесь сказалась беспомощность береговых батарей, лишенных возможности видеть противника (бои были в непосредственной близости Гельголандских батарей, принужденных в силу тумана к безмолвию).

Предположения об управлении боевыми операциями полностью исходили из возможности наблюдать и оценивать обстановку со стороны, получая донесения от судов. Здесь ни немецкому, ни английскому командованию этой возможности дано не было. Первое фатально ошиблось в оценке обстановки, второе - едва не поплатилось за недостаточную подготовку операции (неосведомленность судов о своих силах), и лишь решимость Витти спасла англичан от возможного поражения.

Заслуживает большого осуждения система «постепенного» усиления, нерешительность в использовании сразу и крупных сил, которое проявило германское командование. Оно не спешило с поддержкой, обрекая столкнувшиеся с мощным противником силы на возможное поражение. Ту же нерешительность мы увидим в одном из следующих сражений - в бою при Доггер-банке, где главные силы германского флота оказались в стороне от места боя.

Наконец, следует обратить внимание - на дислокацию главных сил германского флота, носившую глубоко-мирный характер, т. е. несообразованную с возможностью нападения противника. В особенности поражает, что часть этих сил, ввиду малой глубины на баре в данные часы, не могла выйти в море. Это напоминает опыт Артура, столь осужденный, когда строили порт и не озаботились своевременным прорытием канала, чтобы флот мог выйти во всякую погоду в море.

В отношении использования обеими сторонами оружия - Гельголандское сражение, в силу особых условий обстановки, в которых оно протекало, не дало крупных выводов. Однако некоторые были отмечены воюющими.

Первое - это сравнительно слабое артиллерийское вооружение германских миноносцев, которые сильно терпели от лучше вооруженных английских. Впоследствии немцы стали усиливать и артиллерию.

Второе - это трудность использования торпедного оружия при быстро маневрирующих, скрывающихся в тумане и выходящих из него судах. Было произведено несколько торпедных атак и лишь одна английская торпеда попала в уже поврежденный артиллерийским боем «Майнц».

Третье - это исключительное значение хорошо организованной, при строжайшей дисциплине в пользовании, - службы связи. Дурная связь, задержки с донесениями, - была одной из важных причин неудачи немцев.