Глава II. Крымская война (1853-1855).

Кампания на Черном море. Планы войны и начало военных действий.

Первоначальным планом, на котором основывалась подготовка Черноморского флота, был план захвата Константинополя и проливов, - т.е. нанесение решительного удара Турции и коренное решение вопроса об утверждении России на берегах Босфора и Дарданелл.

«Нанесение неожиданного решительного удара посредством сильной экспедиции на Босфор и в Царьград, не давая опомниться туркам или вмешаться Англии» - так формулировал Николай I идею кампании на Черном море.

Этот план требовал твердой политики, решительной стратегии и наличия соответственных боевых средств.

С состоянием Черноморского флота мы знакомы из предыдущего. Хотя флот был технически слаб, но флот турок был еще слабее. Боевая подготовка Черноморского флота была достаточна для успешного разрешения поставленной задачи. 30.000 корпус, необходимый для первоначальных операций на Босфоре, мог быть в короткое время погружен на суда и высажен по назначению». Внезапное выполнение операции имело большие шансы на успех.

Однако, с самою начала конфликта, по мере того, как начала выясняться подлинная политическая конъюнктура Европы, политика России быстро утратила свой, ранее присущий ей, категорический характер. Вступив на путь, неизменно ведущий к войне с широкими наступательными планами, русская политика оказалась лицом к лицу с рядом враждебно настроенных мощных европейских державах, и круто изменила линию своего поведения. Вместо решительных мер - начались колебания, стремясь затянуть развязку и ограничиться лишь угрозой Турции, не доводя дело до вмешательства Европы.

Меньшиков, который должен был возглавлять операцию на Босфор, уже из Константинополя сообщал, что операция эта рискованна, и настаивал на отмене ее. Главнокомандующий войсками, назначенными для вторжению в Турцию со стороны Дуная, Паскевич Эриванский советовал Николаю отказаться от наступления, ограничившись занятием Дунайских княжеств, как мерой морального воздействия на Турцию, с целью побуждения султана принять русские требования.

Дипломатические переговоры затянулись, весна и лето 1853 г. прошли под знаком полной неопределенности положения. Благодаря этому была потеряна масса времени, а вместе с ним и утрачен шанс внезапности нападения. Турция получила время для организации и подготовки своей армии, а Англия - успела укрепить и дипломатически оформить анти-русскую коалицию. Русские войска, вступившие в Дунайские княжества, оставались в бездействии.

С отказом от операции на Босфор была утрачена основная идея кампании. Предложение адмирала Корнилова (фактически командовавшего Черноморским флотом) занять на европейском и азиатском берегу удобные рейды (Сизополь и Синоп), опираясь на которые флот мог бы блокировать Босфор, Меньшиковым было отклонено.

Ища образцов военно-морского искусства в той или другой войне, от нашего внимания никогда не должны ускользать условия обстановки, складывавшейся для тех начальников, которым предстояло руководить боевыми действиями. Одним из основных условий для руководства является твердо и ясно поставленная задача. Именно она дает опору военному творчеству, указывая направление, в котором ориентируется мысль начальников, связывая их намерения и поступки. Наоборот, при отсутствии такой задачи, при отсутствии руководящих идей в кампании, их действия лишены фундамента, носят в значительной степени случайный характер. Вышеуказанные условия обстановки, связанной с утратой основной идеи кампании Черноморского флота, сложили чрезвычайно тягостную для командования обстановку. Ему не было указано ни объекта операций, ни дано определенных заданий от высшего командования, кроме общей задачи крейсерства и наблюдения. Роль флота и его назначение оставались неясными. Прекрасная боевая подготовка Черноморского флота, выдающиеся боевые качества его вождей-адмиралов Корнилова и Нахимова (его старшего флагмана, начальника дивизии линейных кораблей) не могли найти себе иного применения, нежели выполнение частных операций, не имевших, даже в случае успеха, крупного влияния на исход войны на Черном море.

Весной 1853 г. русское посольство покинуло Константинополь вследствие категорического отказа Порты выполнить русские требования. В начале июня французская и английская Средиземноморские эскадры подошли к Дарданеллам для поддержки Турции. Вслед за тем русские войска вступили на территорию Придунайских княжеств, и вновь был послан ультиматум Турции, которая и на этот раз его отклонила.

Несмотря на то, что Турция уже 11 октября начала военные действия, обстреляв нашу флотилию на Дунае, а в ночь с 15 на 16 октября горцами был вырезан гарнизон укрепления св. Николая на кавказском берегу, военных действий было приказано не начинать, и только 1-го ноября была объявлена война.

В период дипломатических переговоров русский флот в составе 15 парусных линейных кораблей, 7 парусных фрегатов и 11 пароходо-фрегатов был сосредоточен в Севастополе. Уже с мая 1853-го года одна эскадра находилась в крейсерстве у Херсонесского маяка и по направлению к Босфору 6ыла выдвинута, впоследствии замененная пароходо-фрегатами, линия наблюдательных судов (2 фрегата и 3 брига). Кроме того, был сформирован отряд для крейсерства у Кавказских берегов (с базой в Сухуме). Затем, состав крейсерских отрядов менялся, равно как были произведены некоторые изменения в расположении наблюдательных судов.

В начале октября, перед началом военных действий, была отправлена под начальством вице-адмирала Нахимова эскадра, из 4 линейных кораблей, 3-х фрегатов, 2-х бригов и 1 парохода, для крейсерства у Анатолийскнх берегов, с целью наблюдения за движением турецких судов. Одновременно в крейсерство к Босфору были отправлены 3 пароходо-фрегата.

С уходом Нахимова в крейсерство в Севастополе были организованы 3 эскадры: 2 парусных корабельных, под командой Новосильцева и Вульфа, на случай подкреплений в море Нахимова, и одна пароходная, под командой Панфилова - для разведочной службы.

20-го октября Корнилов с 3 пароходами выходил в рекогносировку к румелийскому берегу. Не обнаружив неприятеля, он 2 парохода отослал в Севастополь, а с одним - пошел к Босфору, где увидел турецкую эскадру, возвращавшуюся в Босфор. Он тотчас вернулся в Севастополь и 29 октября с эскадрой, в составе 6 кораблей и 1 парохода, вышел в море. Продержавшись до 4 ноября при бурной погоде и не встретив противника, Корнилов послал 2 корабля на соединение к Нахимову, остальные отправил обратно, а сам, пересев на пароходо-фрегат «Владимир», отправился в крейсерство к Босфору один. Там он встретил турецкий пароход «Перваз Бахри», вступил с ним в бой, взял его в плен я вернулся с ним в Севастополь.

Между тем Нахимов со своей эскадрой продолжал блокаду Анатолии, не прерывая ее, несмотря на жестокие осенние штормы. Лишь корабли, потерпевшие аварии, посылались для смены в Севастополь. Это крейсерство является показателем хорошей подготовки Черноморского флота.

8-го ноября, выдержав жестокий шторм, во время которого часть судов (2 корабля и 1 фрегат) получили столь сильные повреждения, что должны были вернуться в Севастополь, Нахимов с остальными судами пришел на вид Синопа, где обнаружил неприятельскую эскадру, стоявшую на якоре под прикрытием батарей. Турецкая эскадра состояла из 7 фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов, нескольких транспортов и коммерческих судов.

Нахимов не решился атаковать тотчас турецкую эскадру, остался блокировать ее, держась вплотную к берегу, в ожидании подхода из Севастополя двух кораблей на смену туда отправленным.

Это решение Нахимова объяснялось тем, что он не считал свой отряд достаточно сильным, чтобы вступить в бой с противником, и подтверждалось уверенностью, что до увеличения отряда он не выпустит турок из Синопа.

16 ноября, вместо 2-х жданных кораблей к нему присоединились 3 корабля, высланные из Севастополя под командой Новосильцева. Ввиду этого Нахимов решил в ближайшее время атаковать неприятеля с целью истребить его на рейде.

17 ноября Нахимовым был отдан приказ с подробными указаниями как входить на рейд, в каком порядке атаковать, и пр. Приказом предписывалось стать на якорь вплотную к турецким судам против их линии и, стоя на якоре, дать бой.

Примечание. Описание Синопского боя приводится по ст. А. И. Лебедева «Русский флот в царствование Николая I. (История русской армии и флота, т. 10).

План Нахимова вызвал впоследствии жестокую критику со стороны пр. Н. Л. Кладо (см. Введение в историю В. М. Искусства изд. 1910 г.), ввиду того, что Нахимов, отступя от примера Нельсона в Абукирском сражении, где последний, атаковав французскую эскадру, напал на часть неприятеля, широко использовав при этом внезапность своего появления. Задержка Нахимова, отложившего атаку на 10 дней, а затем форма атаки - линия против линии - вот главные мотивы обвинения его. Другой упрек ему был сделан за то, что его приказ изобиловал многими мелкими подробностями, чисто распорядительного характера, составляя полную противоположность плану Нельсона, где были даны только главные указания, ориентировавшие командиров о способе атаки.

Однако, указанные обвинения не учитывают того, что Нахимов не видел необходимости какого-либо риска. Он имел возможность сосредоточить против турок подавляющие силы и нанести свой удар наверняка. Он знал противника, был уверен в успешности своей блокады и принял самый простой план, тот план, каковой в условиях Абукирского сражения был бы неуместен.

Утром 18 ноября был дождь и шквалистый юго-восточный ветер.

В 9 ч 30 мин. утра был сделан сигнал приготовиться к бою и около полудня русская эскадра спустилась на линию турок в двух колоннах, причем фрегатам было указано наблюдать за турецкими пароходами.

Движение русских судов и расположение сторон - показано на схеме № 3. Половина первого был открыт огонь, причем сразу же он был подавляющим для турок. Русские бомбические орудия делали свое дело, производя крупные разрушения ,на турецких судах. Через час, собственно, бой уже был решен: турецкие корабли один за другим загорались, взрывались, гибли; батареи были приведены к молчанию.

Один турецкий пароход вышел из линии и направился в море. Попытка двумя фрегатами остановить его - не удалась. Он был встречен Корниловым, который, узнав из донесений Нахимова о присутствии в Синопе неприятельской эскадры, спешил туда с тремя пароходами и днем уже подходил к Синопу. Но его пароходы, уступавшие в скорости турецкому, не могли настичь последнего.

Этот прорвавшийся пароход, единственный оставшийся не уничтоженным «Таиф», и донес в Константинополь о полном разгроме турецкой эскадры.

Синопское сражение имело крупные последствия. Во-первых, эта победа сообщила бодрящий импульс русскому правительству в его крайнем пессимизме после первых политических неудач. Николай I воспрянул духом и смело пошел навстречу событиям. Тон русской дипломатии окреп.

С другой стороны, факт уничтожения турецкой эскадры в Синопе послужил толчком к активному вмешательству Англии и Франции.

Что касается стратегического использования Россией результатов Синопского сражения, то оно не дано никаких новых перспектив для русских, ибо это ослабление турецкого флота – с избытком покрывалось помощью, которую Турция могла получить от своих мощных морских союзников, выступление которых. вскоре последовало.

Наоборот, русский флот был убран к Севастополю, где и остался затем до конца кампании.

Ко времени Синопского сражения флот союзников был готов  к вмешательству в войну между Турцией и Россией.

После поражения турок при Синопе, англо-французская эскадра вышла, имея целью «воспрепятствовать веем дальнейшим покушениям русского флота против турецких владений и турецкого флага», и, пройдя Босфор, направилась к Синопу.

В то же время один пароходо-фрегат был отправлен в Севастополь с официальным сообщением русскому командованию о состоявшемся вступлении союзной эскадры в Черное море. Другим, более существенным, назначением этого корабля было производство разведки севастопольских )креплений, воспользовавшись положением парламентера. Пароход в густом тумане подошел ко входу в Севастопольский рейд, будучи незамеченным русской охраной. Когда прояснило, появление его было полной неожиданностью для русских.

Ему удалось хорошо рассмотреть защиту Севастополя со стороны моря. Сведения, им сообщенные, сложили мнение союзников о невозможности форсировать вход в Севастополь открытой: силой, и это мнение осталось у них до конца войны. Наоборот,.

в штабе союзного командования впоследствии возникла мысль о заграждении входа, дабы затруднить выход русскому флоту в море, но ни разу не ставился вопрос о прорыве на рейд.

(На это следует обратить внимание для оценки последующих действий русского флота).

Ограничившись только разведкой, союзная эскадра вернулась в Босфор, где осталась до весны 1854 года, пока положение турецкой армии не вынудило ее перейти сначала в Варну, а затем в бухту Балчик (в 4 милях от нее), где ее и застало объявление войны.

Русский флот - был сосредоточен в Севастополе, имея наблюдение в ближайшем к нему районе, и в этот период в море не выходил.

В апреле была объявлена война между Россией и коалицией.

В начале союзное командование не имело определенного плана кампании. Его предположения ограничивались наблюдением за русским флотом и производством частных демонстративного значения операций против отдельных пунктов русского побережья.

22-го апреля союзный отряд, в составе 5 английских и 3 французских пароходо-фрегатов, предпринял бомбардировку Одессы, главные же силы его направились к Севастополю для крейсерства в его районе.

Некоторое сопротивление, которое союзники встретили со стороны слабой береговой батареи, а затем бомбардирование почти беззащитного города не представляет интереса, как боевая операция. Следует лишь отметить, что при этом уже были выказаны ценные свойства паровых судов, сообщавшие им свободу маневрирования и давшие возможность легкого выполнения эволюций в бою. Моральное значение бомбардировки Одессы было скорее не в пользу союзников, так как, обстреляв город и порт, они должны были уйти, создав на берегу впечатление, что были принуждены к тому батареей с берега.

Затем, эскадра подошла к Севастополю и в течение нескольких дней крейсировала не вдалеке от него. Через некоторое время союзники выделили отряд из 9 судов для осмотра берегов Кавказа и Феодосии. У Севастополя осталось 18 кораблей державшихся в его видимости.

Казалось бы, русский флот, которому в это время не раз благоприятствовал ветер, мог выйти из Севастополя и атаковать с шансами на успех столь легкомысленно разделенные силы противника. Благоприятным условием было н то, что бой произошел бы вблизи Севастополя и поврежденные русские суда могли найти себе убежище, тогда как противник за собой имел - море. Наконец, если бы удалось бой провести непосредственно у берега, то могли бы принять участие и батареи Севастополя.

Но русский флот не вышел. Не вышел оп потому, что уже было осознано преимущество, которое давали противнику паровые суда, имевшиеся у него в большинстве; потому, что мысль русского морского командования была прикована к необходимости усиления местной защиты Севастополя, которая была слаба и требовала содействия от флота. Разведки в море у русских не было и они не могли учесть, что виденная ими эскадра не могла быть никем поддержана, ибо другие части англо–французского флота были разбросаны по разным направлениям.

После этих, в стратегическом отношении совершенно бесцельных, операций союзный флот вернулся в Балчик, а затем приступил к блокаде устья Дуная, для прекращения подвоза морем снабжения русской Дунайской армии (практически это тоже не имело значения, так как армия снабжалась со стороны сухого пути).

Между тем, 50.000-й корпус союзников, сосредоточенный в Галлиполи, оставался в бездействии. С целью найти ему употребление, союзники решили перебросить его в Варну. Эта операция была совершена частью сухим путем, частью морем на военных и коммерческих судах.

Момент перевозки войск из Босфора в Варну - вновь открывал выгодные перспективы для нападения русского флота на транспорты с войсками, тем более, что перевозка эта была крайне не организована, при чем отряды прикрытия незначительной силы были разбросаны по всему пути. Для наблюдения за Севастополем были высланы лишь фрегаты.

Но русский флот, не имевший разведки в море и потому неосведомленный об обстановке, был занят работами по возведению в Севастополе укреплений, в море не вышел и перевозке войск не препятствовал.

Едва было закончено сосредоточение союзных сил в Варне, как избранный объект для операций исчез: русская армия, не дожидаясь наступления противника, считая себя необеспеченной ввиду неопределенного отношения к событиям войны со стороны Австрии, 50-ти тысячный обсервационный корпус которой навис на ее фланге - без давления со стороны неприятеля очистила занятые ею в начале войны княжества и отошла за Прут.

Между тем, в лагере союзников появилась холера, завезенная из Марселя. Бездеятельность в 60 верстах от Дуная сама по себе уже производила тяжелое впечатление на войска. Дальнейшее бездействие могло только содействовать развитию болезненности и повести к полной деморализации войск. Наконец, не могла же трехмесячная подготовка войск выразиться в ничего неделании: во что бы то ни стало надо было обратиться к деятельности. В то же время и по тем же побуждениям в Париже, в кабинете Наполеона III созрел другой план: высадка в Крым, разгром Севастополя и русского Черноморского флота, план, исполнение которого могло принести пользу разве только англичанам.

С этого времени (июнь-июль 1854 г.) кампания на море, инициатива которой была неизменно в руках союзников. получила определенную цель, тогда как до сих пор их действия на море имели лишь случайный характер и не были связаны определенным планом.

Как сказано, русский флот, за исключением нескольких отдельных крейсерств пароходо-фрегатов, после Синопа в море не выходил. В Севастополе усиленно работали, строили новые батареи, производили ученья и тревоги, организовывали тщательную охрану рейда и пр. Внимание командования устремлялось к оборудованию обороны Севастополя, пробелы которой были зияющими. Свобода действия на море была предоставлена союзникам. Они владели морем.

Однако, как организация англо-французского командования, так и фактические условия, в которых находились их силы к моменту решения операции на Крым, страдали глубокими дефектами и делали предприятие весьма рискованным.

Подлинного единоначалия не было. Шли непрерывные споры и пререкания относительно выбора направления и момента операции. Антисанитарное состояние войск содействовало распространению эпидемии холеры, убыль людей от болезней была громадна (напр. во французской армии убыль от болезней достигала 50 процентов, на двух флагманских кораблях, в течение 2-х недель из 2.200 ч. убыло 600, и т. п.); количество транспортов было недостаточно, припасов мало. Все оперативные расчеты были построены на быстрое овладение Севастополем, правильная осада крепости не входила в их предположения.

Посадка десанта производилась в Варне (всего было посажено 28 000 французов, 24.000 англичан, 8.000 турок при 3 000 лошадей). Войска были распределены на 15 линейных кораблях (из них 4 винтовых) 5 парусных фрегатах, 35 военных пароходах, 80 парусных транспортах и 40 судах для провианта. Кроме того, было привлечено для операции около 150 коммерческих судов, из них много паровых Конвоирами - были 12 английских линейных кораблей и столько же фрегатов.

Первый эшелон в 54 парусных французских судна с войсками покинул Варну 5-го сентября и трое суток без всякого конвоя болтался в море в ожидании остальных. Вслед за теи, вышел и весь флот, соединившийся в море 8-го сентября у Змеиного острова.

Вся эта дурно организованная, переполненная войсками, армада насчитывала до 350 судов.

Если бы русский флот знал это, если бы он имел в море разведку и командование решилось бы атаковать неприятеля в моменты, когда скученные транспорты, растянувшиеся, мало боеспособные военные суда, забитые грузами и людьми, при слабом прикрытии представляли благодарный объект для нападения - оно бы могло иметь успех, даже несмотря на то, что общее количество сил союзников превосходило силы Черноморского флота. В такой обстановке - много тактических преимуществ - на стороне нападающего. Но это происходило за горизонтом Севастополя: обстановка в море оставалась неизвестной. В начале было решено высадить десант у устья р. Качи, несколько севернее Севастополя (см. схему № 1). Но в море среди французского командования возникли вдруг опасения. Возникла мысль, что более удобно высадиться не у Качи, а в другом месте - в Феодосии или к западу от Керчи. Был собран совет, избрана комиссия для новой рекогносцировки, каковая была выслана 10 сентября. В ожидании ее результатов флот был поставлен на якоре в открытом море, подвергаясь опасности первым же штормом быть рассеянным и рискуя, при предприимчивом противнике, быть атакованным.

В конце концов, решили высадиться в 12 милях от Евпатории, занять этот рейд, большая глубина которого у берегов допускала высадку в удобных условиях. Затем через несколько дней двинуть армию по берегу. пользуясь возможностью поддержки ее судовым огнем флота со стороны моря.

14-го сентября союзники двинулись дальше.

В тог же день многочисленная их эскадра была усмотрена с берега, направлявшейся к м. Тарканхут Нахимов решил выйти и дать бой. Он приказал приготовиться сняться с якоря, но ветер не благоприятствовал выходу русского флота.

Примечание. Вот как описывает историк (Лихачев) этот момент. Адмирал Нахимов поднял сигнал «приготовиться к походу». Свежий с порывами ветер в бухте менялся от N к NO, а в море по-видимому дул NW. В обоих случаях он был противен для следования в Евпаторию. Вечером ветер затих и всю ночь продолжалось безветрие. 2/15 сентября весь день был штиль, вечером погода нахмурилась, и в 10 часу задул западный ветер. К полуночи он засвежел и дул с порывами и дождем до 4 час. утра. Затем опять заштилело, н безветрие, прерываемое тихими морскими ветрами, продолжалось до 8/21 сентября».

Вот та причина, по которой наш парусный флот не двинулся из Севастополя в дни производства высадки, когда его атака вновь имела шансы на успех. Вот где сказалось отсутствие паровых линейных судов, а парусный флот был скован противодействующим ветром - в самый решительный момент кампании. Обстановка в эти моменты складывалась так, что не требовалось полной победы, достаточно было частного успеха, чтобы нарушить слабую организацию союзной экспедиции, внести в нее хаос и беспорядок и, весьма вероятно, заставить союзников отказаться от продолжения ее. Когда определилось место высадки, русский главнокомандующий кн. Меньшиков счел невозможным атаковать с сухого пути неприятеля в момент его высадки на берег, опасаясь его судового огня. Он дал союзникам спокойно высадиться, а сам с 35.000-й армией сосредоточился на позициях у р. Альмы, преграждавших путь к Севастополю.

Высадившись, союзники перешли в наступление. 8 сентября произошло Альминское сражение, в результате которого русские войска, понеся тяжелые потери, должны были отступить к Севастополю. Союзники, утомленные тяжелым боем (несмотря на свое преимущество в силах - 57 т. против 35), не могли преследовать и задержались. В Севастополе начали готовиться к неминуемой осаде или штурму.

Адмирал Корнилов все еще надеяться на возможность использования флота. На военном совете, собранном на другой день после Альминского сражения, он предложил атаковать неприятельские силы, столпившиеся у м. Лукул схватиться с ними на абордаж, «взрываясь, но погубив и неприятельский флот». Но уже раздавались голоса за то, чтобы затопить суда при входе на рейд, усилив командами и орудиями оборону крепости, которая без этой помощи не могла сопротивляться неприятелю.

Окончательного решения принято не было, Корнилов прервал заседание словами «готовьтесь к выходу, будет сигнал, кому что делать».

По докладе результатов совещания Меньшикову, последний приказал часть новых кораблей поставить в бухте таким образом, чтобы они могли обстреливать берег, часть же старых судов (7) разоружить и приготовить к затоплению на рейде при входе.

10/23 сентября эти корабли были затоплены. Позже, во время осады были разоружены и частью затоплены и другие суда черноморского флота.

Таким образом черноморский флот покончил свою жизнь самоубийством и окончательно вышел из войны.

Стратегические последствия этого шага были чрезвычайны:

1) Море стало безраздельно свободным для противника. Сообщения с питающими базами, по которым широкой рекой лились пополнения людей и снабжения стали вполне безопасны.

Союзники получили возможность, начав операцию с безусловно недостаточными средствами, затем их усилить настолько, что экспедиционный корпус всегда превышал русские войска Крымской армии, несмотря на усиление последней (через месяц после Альмы у русских было 65 т., а у союзников - 85 т.).

2) Англо-французский флот получил возможность спокойного базирования, каковое он перенес затем непосредственно к Севастополю в Камьшевую бухту, - и огнем судов содействовать осаде крепости.

3) Союзники, равно как и русские. часть тяжелых орудий передали на берег, восполнив тем недостаток осадной артиллерии.

4) Но самое главное - русские сами способствовали разрешению задачи, которая особенно озабочивала грозное командование: русский флот сам уничтожил себя, упредив тем желание своих противников.

Факт затопления русского флота представляет центральный интерес в истории Крымской войны. Интерес тем больший, что через 50 лет мы видим вновь как бы повторение его в Порт-Артуре, где так же погибла 1-я русская Тихоокеанская эскадра.

Каковы же были причины этой меры?

1) Мы видели, что с началом военных действий, вследствие отказа от активных операций в направлении Босфора, флот оказался без определенного плана. Не было идей, не было цели.

После того, как вышли в море союзники, силы которых превосходили его как в численности, так и в отношении технического оборудования, идея наступления гаснет. Мысль обращается к противоположной крайности, к местной обороне Севастополя, слабой, явно недостаточной, благодаря его дурной защите. Это была катастрофа наступательной идеи, в духе которой воспитывался и подготавливался флот.

Такие катастрофы не раз имели место в последующей истории русского флота. В их основе лежит несоответствие планов и подготовки реальным условиям войны, открывающимся в ее действительности. В данном случае она обнаружилась с первых дней, начиная с провала политики, сообщившей неуверенность стратегии. Потерянный импульс к победе парализовал творческую мысль военного руководства, что отразилось по всем инстанциям командования.

Отразилось это и на руководстве Корнилова и Нахимова. Порыв первого - уже был неуместен. Стремление его выйти в бой - уже не встречало сочувствия их со стороны главного командования, ни даже со стороны подчиненных начальников. Вера в победу была подрезана в корне.

Потеряв надежду на успех боевых действий в открытом море, потеряв ее раньше, нежели обстановка стала неблагоприятной, упустив, вследствие этого, ряд открывавшихся возможностей, личный состав с Корниловым и Нахимовым во главе обратил всю энергию на защиту крепости. Им здесь были показаны примеры несомненной доблести и высокого героизма. Корнилов и Нахимов пали в первых рядах защитников.

Но никакая доблесть не могла исправить ошибок, допущенных в общем руководстве войной и ее подготовкой. Гибель Черноморского флота - явилась следствием их, прежде всего.

2) Непосредственной причиной затопления флота была, как то указывали, слабость защиты Севастополя и малочисленность гарнизона. Без помощи от флота он не мог сопротивляться. При его гарнизоне в 9.000 ч. без по крайней мере 10.000 ч. от флота - его защита просто была невозможна. На флоте было еще 17.000 ч. экипажей с других судов, и они должны были пойти на усиление гарнизона. Недостаток орудий и снабжения мог быть пополнен только из морских запасов.

Лишь ценой разоружения флота могло быть продлено существование Севастополя. Это было очень дорогой расплатой за пренебрежение к нуждам береговой обороны в период подготовки войны.

3) Почему же флот так держался за Севастополь? Почему он не прорвался в море и не бросил его тогда, когда участь обороны уже фактически была предрешена (тотчас после высадки)? Потому, что другой базы, кроме Севастополя, у флота не было...

Осада Севастополя продолжалась 11 месяцев. Он упорно, героически сопротивлялся.

Армия после неудачных сражений при Балаклаве, Инкермане и р. Черной отошла к Бахчисараю, предоставив Севастополь собственной участи.

В сентябре 1855 г. русские войска очистили Севастополь.

Среди других операций союзников на Черном море следует отметить их экспедицию в Азовское море, с целью нападения на отдельные пункты побережья. Таковая состоялась в мае 1855 г. в сопровождении 16.000-го десанта. Они высадились в Керчи, захватили там большие запасы угля, 14 пароходов, много барказов, затем перешли к устью Дона, где уничтожили запасы хлеба и много каботажных судов. Далее - произвели опустошительные набеги на Таганрог, Мариуполь, Ейск, Геническ и Тамань. Эта «погромная» экспедиция принесла России крупный материальный ущерб.

Другой, сравнительно крупной операцией, была операция против Кинбурна, сопровождавшаяся его обстрелом, и кончившаяся его взятием. В операции против Кинбурна приняли впервые участие французские броненосные батареи, построенные на основании опыта бомбардировки Севастополя.

Примечание. Эти суда (всего их было 5, но в операции приняли участие только 3) имели 1.400 т. водоизмещения, корпуса - деревянные, обшитые 4" железной броней. В их вооружении было 18 - 50 фн. орудий, гладкостенных. Экипаж 300 ч. На них впервые появляется прообраз боевой рубки, в виде железного непробиваемого пулями прикрытия для рулевого. Рангоута - они не имели.

Несмотря на то, что появление этих батарей со стороны «парусного» командного состава союзников было встречено весьма скептически, они не только оправдали себя, но предопределили новый этап в судостроении вообще. Это были первые броненосные суда, и броненосный флот начало своей истории ведет от них.