Глава 32. Кампания 1915 - 17 г.г. на Балтийском море.

Начало 1915-го года совпадает с планами русского верховного командования о переходе в генеральное наступление в Галиции а В. Пруссии. Сообразно этому, ответственное значение должны были получить действия фланговых групп армии при наступлении их в прибрежном Балтийском районе. От флота требовалась поддержка и обеспечение со стороны моря.

Однако, возможности русского флота, в этом отношении, были весьма ограничены, т. к. фланг фронта выходил в южной части моря, где господствовали морские силы противника, вдали от русских баз. Вследствие безусловного превосходства на стороне противника, операции наших морских сил в указанном: районе могли быть только периодическими, разделенными более или менее продолжительными промежутками времени, избегая решительных столкновений с неприятельским флотом.

Таковыми, по мнению Эссена, могли быть: а) заградительные операции по минированию южного района Балтийского моря и подхода к Мемелю, Данцигу и Пиллау, б) операции по заграждению входов в германские порты, в) постоянные дежурства подводных лодок у неприятельских берегов.

В отношении этих типов операций считалось, что минирование неприятельских вод, уже будучи привычным для флота, являлось ему вполне посильным; что - дежурство подводных лодок в качестве постоянной меры неосуществимо, т. к. для этой задачи из имеемых лодок пригодны лишь две английских; что же касается операций по заграждению входов на рейды, то они сулили немного шансов на успех, а поставленные препятствия - легко могли быть убранными противником.

Таким образом, содействие флота наступлению армии, в данной обстановке, могло выразиться в действиях, лишь косвенным путем облегчающих ее задачу. В связи с предполагавшейся атакой Мемеля была разработана в штабе особая операция, предусматривавшая одновременное занятие Куришгафа и содействие отсюда прибрежным частям нашей наступающей армии. Она имела весьма рискованный проблематичный характер, ибо сильнейший на море противник без труда отрезал участвующие в такой операции суда от их баз.

Эти предположения находились еще в периоде разработки, когда, по инициативе местного командования, было предпринято неорганизованное наступление на Мемель по сухому пути, в котором приняли участие второочередные части и морской отряд из Либавы. Мемель был захвачен, но через несколько дней наши деморализовавшиеся части были изгнаны оттуда подоспевшим германским подкреплением. Флот в то время был скован льдами Финского залива и не мог принять участия в операции. Лишь с освобождением моря ото льда он мог начать систематическую деятельность.

Между тем, весенние операции на фронте, после ряда понесенных неудач, совершенно изменили положение, и русское верховное командование было принуждено отказаться от задуманного наступления. Обстановка для предстоящего лета складывалась весьма грозной, ввиду обнаруженного немцами стремления к решительным операциям именно на русском фронте.

На море - весна 1915-го года началась рядом операций германскою флота, имевших тот же смысл, что и в прошлом году - удержать от выступления в открытой части Балтики русский флот, приковать его внимание к Финскому заливу. Бомбардирование Либавы в ответ на Мемельскую операцию, появление германских подводных лодок в районе Оланда, крейсеров - у входа в Финский залив, набег германских миноносцев на Рижский залив, бомбардировка Цереля, и пр. - все эти действия не преследовали, по-видимому, целей больших, нежели демонстрации.

Однако, вскоре обозначившееся наступление немцев в Курляндии, потеря нами Либавы и угроза Виндаве, в связи с отходом армии к Риге, заставили предположить, что операции германскою флота должны будут принять более решительный характер. Ясен был и объект этих операций - Рижский залив, получающий теперь исключительное значение, как фланговый район фронта.

Вход в Рижский залив был фактически беззащитен, не имея, никакого берегового и позиционного оборудования. От русскою морского командования требовалось принять экстренные меры для его защиты, из коих первой - была постановка миноносцами минной дивизии минного заграждения в Ирбене.

Этот момент изменения стратегической обстановки на Балтийском море совпал со скоропостижной смертью адмирала Эссена (7 мая).

Новое командование в лице адмирала Канпна, вступившего в должность командующею флотом после смерти Эссена, начало свою деятельность представлением ставке, через главнокомандующего VI армией, о необходимости использования для операций в открытом море вступившие зимой в строй дредноуты, в частности, линейный корабль «Севастополь», хотя бы в единственном числе. «Это необходимо - доносил Канин» - для поддержания духа в личном составе, которому в огромной массе могут быть непонятны те мотивы, которые обрекают наши лучшие и сильнейшие корабли на оперативное бездействие...». Приведенные соображения подтверждались указанием, что в связи с вступлением в строй 1-й бригады дредноутов, немцы к перевели в Балтийское море одну дивизию новых линейных кораблей типа «Кайзер», вследствие чего и наши операции в море требовали более мощной поддержки.

Но ставка продолжала оставаться на прежней точки зрения о недопустимости риска новыми линейными кораблями, неизменно подтверждая старую директиву «всеми способами и средствами препятствовать производству высадки в Финском заливе». Впрочем, допускалось использование для обеспечения активных операций в море кораблей 2-й бригады, но тоже избегая риска.

Таким образом, командующий флотом, по-прежнему, принужден был решать задачу борьбы на море, теперь особенно обострившуюся, ввиду наступления немцев в Курляндии, при помощи второстепенных частей флота, не вводя в действие главных его сил.

Первый период деятельности командования адмирала Канина не ознаменован сколько-нибудь крупными операциями флота. С 7 мая и по 17 июня имели место лишь частные стычки у Виндавы и Ирбена, увеличение минных заграждений в районе у входа в Рижский залив и крейсерство подводных лодок.

Попыткой русского командования перейти к активному образу действий является проект операции набега на Мемель, задача которой была формулирована так: «пользуясь сосредоточением в Киле германского флота перед императорским смотром, совершить внезапное нападение на Мемель и путем энергичной бомбардировки повлиять на общественное мнение Германии, которое будет на это особенно чутко реагировать, ввиду совпадения указанного выше смотра с активным выступлением нашего флота, считаемого противником совершенно пассивным».

Задача, преследовавшаяся командованием, следовательно, не являлась продиктованной соображениями, вытекавшими из плана операций, и, по-видимому, была следствием отсутствия более определенного объекта для проявления активной деятельности, необходимой для поддержания духа на флоте.

В том виде, как она была задумана, эта операция не состоялась, ибо шедший для бомбардировки Мемеля отряд, в составе крейсеров «Баяна», "Ад. Макарова", "Олега", и "Богатыря" имея при себе мин. "Новик" и поддержку "Рюрика", встретил 2 июля в густом тумане у о-ва Готланд отряд германских судов, с которыми имел успешный бой. Германские силы состояли из кр. "Аугсбург", заградителя "Альбатрос" и миноносцев - в одной группе, и крейсеров "Роон", "Бремен" в другой.

В результате боя, заградитель «Альбатрос», сильно поврежденный, был принужден выброситься на берег. Кр "Роон" имел также крупные повреждения после боя с кр. «Рюрик». Затем отряд вернулся.

Этот частный успех русских крейсеров имел несомненно крупное моральное значение; по существу же - не изменил положения дел на театре, обязав немцев лишь к большей осторожности при посылке слабых отрядов в северную часть Балтики.

Между тем, германское наступление в Курляндии продолжало развиваться. В середине июля русские должны были очистить Виндаву, а фронт армии откатился к Риге.

С этих пор - оборона Рижского залива занимает центральное место среди боевых операций на Балтийском море.

Еще ранее, как только возникло опасение отступления армии, было принято решение об усилении обороны Рижского залива. Для этой цели сюда была переведена минная дивизия и отряд канонерских лодок; в Церельском проливе было поставлено заграждение, пока еще слабое. Что же касается береговой обороны, то таковая была сосредоточена главным образом для защиты южного входа в Моонзунд и прикрытия маневренной базы русских морских сил в Куйвасто. Церельский же пролив не был охраняем береговыми батареями.

Этих средств было совершенно недостаточно для обороны залива, вследствие чего 1 августа сюда, через Ирбен, был введен лин. кор. «Слава», который придал обороне некоторую устойчивость, хотя бы от второстепенных судов противника.

В основу обороны была положена идея защиты минной позиции в Ирбенском проливе наличными силами. «Слава», кан. лодки и миноносцы должны были препятствовать тралению неприятелем минных заграждений и вступить с ним в бой при попытке форсирования Ирбена.

Другой задачей морских сил Рижского залива являлось непосредственное содействие флангу армии в прибрежном районе. Миноносцы, канонерские лодки, а в нужный момент и «Слава», неоднократно обстреливали германские позиции, согласуя свою работу с действиями флангового отряда сухопутных войск. Участок побережья от устья Двины и до Шлока, покрываемый огнем судов, благодаря их поддержке, оставался прочно занятым в течение всего времени включительно до 1917-го года, до падения Риги.

О августа, вскоре после падения Виндавы, сильный германский отряд в составе 7 линейных кораблей (до дредноутского типа), 4-х броненосцев береговой обороны, 2-х броненосных крейсеров и нескольких легких крейсеров, при значительном количестве миноносцев и тральщиков, подошел ко входу в Рижский залив с намерением его форсировать. Однако, при этом немцы не проявили особой настойчивости, русские морские силы со «Славой» во главе, с успехом препятствовали тралению и после небольших потерь немцы ушли.

16-го августа германский флот в больших силах (в его составе были и дредноуты) появился в сев. части Балтийского моря. В то же время отряд в составе нескольких линейных кораблей, крейсеров и многочисленных миноносцев, вновь приступил к подготовке прорыва в Рижский залив, прикрывая огнем работу сопровождавших его тральщиков.

Наши силы своевременно сосредоточились к Ирбену. Туманная и тихая погода благоприятствовала неприятельским тральщикам, часто закрывавшихся туманом, вследствие чего стрельба наших судов в это время успешной быть не могла. В этот день противник, имевший подорванными на минах один крейсер л несколько миноносцев, не был допущен в Рижский залив.

В ночь на 17 августа немцы выслали по протраленному проходу два новых миноносца для атаки «Славы». Ночью они имели несколько безрезультатных встреч с нашими миноносцами, от которых легко уходили, благодаря большому ходу. Но утром их нагнал «Новик», от которого они уйти не могли. В прошедшем, прекрасно проведенном «Новиком» бою один германский миноносец был утоплен, другой, сильно поврежденный, ушел и по-видимому выбросился на берег.

В течение 17 августа противник неоднократно приступал к тралению Ирбенского заграждения, встречая противодействие со сторон «Славы» и миноносцев. Однако, сильно сгустившаяся после полудня мгла, совершенно закрывала неприятеля от наших судов, позволив его тральщикам безопасно тралить Считая, что прорыв противника неминуем и что противостоять на чистой воде ею превосходными силам будет невозможно, наши суда, оставив позицию, отошли к Моонзунду для защиты последнего.

В ночь на 18 августа в заливе находились канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец», вызванные из Риги, где они содействовали войскам, в Моонзунд на соединение с прочими морскими силами, туда отошедшими. При переходе они были настигнуты германским крейсерским отрядом и в происшедшим бою «Сивуч» был утоплен, «Кореец» - скрылся в темноте и избежал той же участи. Однако утром, считая себя отрезанным от Моонзунда, командир «Корейца» сам затопил свой корабль.

19 августа, в течение дня, неприятельские суда крейсеровали в Рижском заливе, обстреляли Аренсбург, подходили ко входу в Моонзунд, обстреливали наши дозорные корабли. 20 августа германский отряд появился в Перновской бухте, введя туда три парохода и заградив ими вход на рейд

21 августа германские морские силы ушли из Рижского залива, не выполнив дальнейших операций, которые оправдали бы предпринятый и удачно осуществленный ими прорыв.

Отход немцев явился полной неожиданностью для русского командования, имевшего все данные предполагать, что вслед за прорывом противник прочно обоснуется в заливе и будет стремиться сохранить за собой обладание им, чтобы начать решительные операции для поддержки операций германской армии и против Моонзунда.

Очевидно, германское морское командование недостаточна подготовило и обдумало эту операцию: ворвавшись в залив, их флот оказался без базы и потому неспособен к длительным действиям. Понеся потери на минах, имея сзади - неочищенное минное поле и действующие в море русские подводные лодки, а в заливе и Моонзунде - русские миноносцы, они не сумели обеспечить возможность продолжения операции и были принуждены ее ликвидировать. Потери же их в общем были значительны, тем более что лин. кр. «Мольтке» в это время был подорван в море английской подводной лодкой Е-9.

Таким образом, первая крупная попытка германского наступления в Рижский залив, в конечном счете, результатов не имела и положение русскими скоро было восстановлено.

С другой стороны, эта же операция показала, насколько слаба защита Рижского залива, оказавшаяся не в состоянии препятствовать противнику из за туманной погоды, которая затрудняла ведение артиллерийского огня и фактически свела к нулю защиту Ирбенской позиции.

Между тем, еще до описанной операции, командование Балтийским флотом вошло с ходатайством о разрешении использовать новые линейные корабли, причем после многих хлопот была разрешено использовать для операций в море два дредноута, не спрашивая на то каждый раз разрешения, о чем Канин был извещен Рузским 14 августа.

После ухода немцев из Рижского залива как агентурные сведения, так и анализ обстановки, указывали на вероятность возобновления с их стороны в ближайшем будущем операций в том же направлении.

Поэтому, первой заботой командования явилось усиление обороны Рижского залива, что вылилось в операцию заграждения подходов к Ирбену со стороны моря, выношенную под прикрытием двух дредноутов.

В дальнейшем, наступление темных ночей открывало возможность под покровом темноты продолжать план больших заграждений в открытом море и у неприятельских берегов, прерванный с зимы 1914 - 15 г. Такие заградительные операции были предприняты два раза в средней Балтике, и оба раза, с участием дредноутов.

Вступление в строй новых лодок мало позволило заградительные операции сочетать с одновременным их использованием в море.

Что касается германского флота, то из осенних его операций следует отметить энергичную деятельность подводных лодок в Финском заливе, заграждение ими северного выхода из Моонзунда (тотчас русскими вытраленного); кроме того германские суда неоднократно появлялись в виду русских наблюдательных постов, но серьезных операций до конца года ими предпринято не было.

Подводя итог кампании 1915-го года на Балтийском море, видим, что теперь обстановка переменилась, и для Балтийского флота намечались другие перспективы.

Отсутствие со стороны германского флота сколько-нибудь значительных операций в направлении Финского залива, общее положение на сухопутном фронте, почти исключавшее возможность выделения немцами крупных сил для выполнения десантной экспедиции в глубину этого залива, казалось бы, должны были вызвать постановку новых стратегических целей Балтийскому флоту, поступившись идеей обороны Главной позиции, которой в тот момент никто не угрожал. Тогда как угроза Рижскому заливу была вполне реальна, и от флота требовалось сосредоточение всех усилий, чтобы обеспечить фланг нашей армии

Однако, сущность директив осталась все той же. По-прежнему, главной задачей флота почиталась оборона Ревель-Поркаллаудского рубежа, и до осени командующий флотом был лишен права пользоваться главными силами - новыми линейными кораблями. Частичное разрешение было дано, но уже после того как был пропущен летний период.

Между тем, помимо операций по обороне берегов, существовало еще направление, удар по которому был бы весьма чувствительным для противника: это морские сообщения Германии со Швецией в средней и северной Балтике. В этом отношении определенных директив не было дано. Операции против морской торговли противника выполнялось попутно с другими задачами. Единичные же походы, предпринимавшиеся специально с этой целью, крупных результатов не давали, так как велись не в плановом порядке, а спорадически.

Потери немцев за кампанию превзошли потери русского флота. В то время, как мы не потеряли ни одного крейсера или линейного корабля и у нас погибло 2 канонерки, 2 миноносца, заградитель «Енисей» и 2 подводных лодки, противник потерял 1 броненосный крейсер, 1 легкий крейсер, не менее 8 миноносцев, заградитель и несколько судов торгового флота; ряд судов были повреждены: лин. кр. «Мольтке», 1 линейный корабль, 2 легких крейсера и по крайней мере 5 миноносцев.

Но эти потери незначительно сказывались на отношении боевых средств сторон, установившемся с прошлого года. Немцы по прежнему располагали возможностью сосредоточить против русского флота безусловно превосходящие силы.

Не потери, а отсутствие со стороны германского морского командования определенных целей, отсутствие настойчивости в выполнении начатых операций (прорыв в Рижский залив), определили, в конечном счете, приобретение русскими все большей и большей стратегической устойчивости. Время работало на них, ибо с каждым месяцем положение русского флота и обороны становилось более прочным, так как русское командование непрерывно усиливало береговую оборону побережья.

Если мы в праве остаться неудовлетворенными активным порывом со стороны русского флота, который в кампании 1915-го года лишь парировал удары противника и не предпринят ни одной крупной операции наступательного характера, то в отношении оборудования театра оно проявило энергию. (См. схему оборона в 1915-м году, сравнив ее с таковой же за 1914-й год)

В начале 1916-го года произошло событие, которое должно было оказать крупное влияние на ход дальнейших действий на Балтийском море: был образован морской штаб при верховном главнокомандующем, и установлено подчинение флота, помимо северного фронта, непосредственно верховному командованию.

Затем - было разрешено пользование всеми кораблями Балтийского флота, не спрашивая на то каждый раз разрешения ставки. Это расширение оперативных прав командующего флотом, в связи со вступлением в строй новых миноносцев и подводных лодок, казалось, должно было определить новый этап в отношении задач и боевого использования флота.

Однако, несмотря на вышеуканные организационные реформы, задачи Балтийскому флоту были все-таки оставлены прежними.

Наступательные намерения командующего флотом сводились к следующим предположениям на 1916-и год: «затруднив противнику, несколько то возможно, постановкой минных заграждений и действиями подводных лодок как выход неприятельских морских сил из собственных его портов и баз, так и выполнение намеченных операций, стремиться к уничтожению открытой силой всякой более слабой части неприятельского флота и всех коммерческих его судов каждый раз по выходе их в море... Заставить неприятеля усилить деятельность свою в море и тем самым поставить его под удар при всех передвижениях его к осту от Гиедзерского маяка как наших подлодок и мин заграждения, так и боевых наших отрядов, придвинутых к выходам в открытое море и ожидающих только приказания для атаки неприятеля».

Из цитированного документа видно, что это были общие предположения, не содержащие в себе вполне определенного объекта действий.

Идея заградительных операций в море теперь получала совершенно другую ценность сравнительно с 1914 годом. Во первых - само наступление немцев в Финский залив в данный момент было менее вероятно, чем когда либо; во-вторых, действительность минных заграждений уже была значительно понижена, благодаря усилению состава тральных отрядов, как с русской, так в особенности, с германской стороны, и улучшения самой организации траления. Рассчитывать минными заграждениями в море, у берегов неприятеля, остановить противника, теперь уже не представлялось возможным.

Операции подводных лодок также встречали препятствия, не ощущавшиеся в прошлые годы. Подводная лодка перестала быть новым орудием, были выработаны средства борьбы с ней. В частности, широкое и все увеличивающееся распространение и совершенствование средств авиации значительно осложнило операции подводных лодок.

Количество русских лодок было увеличено, одна за другой вступали в строй с заводов новые лодки типа «Барс», и к камлании 1916-го года у нас были в строю 6 новых русских лодок н 5 английских. Это уже давало возможность вести систематические операции подводных лодок в открытом море. Но полученная возможность в значительной мере гасилась затрудненными условиями их пользования.

Что касается последних предположений командования об атаке противника «по частям», то этой надежде не суждено было осуществиться ввиду того, что немцы избегали давать такой удобный случай для русскою флота, а командование последним не было склонно искать его, тем более, что базирование флота, не говоря уже про Ревель и Гельсингфорс, но и в более выдвинутых районах Або-Оланда и устья Финского залива, затрудняло быстрый выход флота в район, где встреча с противником особенно вероятна - в южной части Балтики.

Если активные предположения командующего флотом Балтийского моря не отличались ясностью, и в самой постановке задач мы не наблюдаем подлинного устремления к их разрешению, то меры оборонительного характера командованием были предусмотрены в широких пределах.

Наметившееся в предыдущие годы расширение оперативной зоны на Моонзунд и Або-Оланд теперь подлежало закреплению и сведению в один цельный план обороны побережья.

Первой и наиболее крупной мерой в этом отношении являлось устройство так наз. Передовой минной позиции на участке Эрре - Даго, образуемой поставленным в этом районе большим минным заграждением с защищенными флангами (см. схему № 85).

Задачей Передовой позиции являлось сложить передовым рубежом для боя с противником при его намерении прорваться в Финский залив, прикрыть сообщение Або-Оланда и Моонзунда как между собой, так и с главной базой флота в Финском заливе; служить опорой обороны флангов обоих вышеуказанных районов. Передовая позиция смыкала линию обороны в один фронт. Фланги ее должны были быть защищены 12-ти дм. батареями на о. Эре и у м. Такхона. Минное поле было поставлено весной 1916-го года в количестве 4.000 мин.

Крупные мероприятия были начаты и для обороны Моонзунда. Уже весной начались работы по углублению Нуке-Вормского фарватера до 26 фут., чтобы была возможность провести большие корабли для обороны Рижского залива (в Моонзунде зимовал лин. кор. «Слава», проведенный через Ирбенский пролив кружным путем. Но после новых заграждений Ирбена вывод его и ввод других больших судов уже был невозможен). С прорытием этого канала оборона Рижского залива получала новую устойчивость.

На Цереле, для защиты минной позиции была проектирована постановка 12" батарей, и ряд других батарей на островах Моонзунда. В Рогокюле сооружалась маневренная база для морских сил Рижского залива.

Общее состояние обороны Балтийского театра в 1916-м году показано на схеме № 85.

Как уже было упомянуто выше, кампания 1916-го года на Балтийском море началась продолжительным периодом затишья в военных действиях. Немцы не проявляли широкой активности. Они ограничивались воздушными налетами, высылкой подводных лодок к русским берегам, и изредка - крейсерством отдельных отрядов в море. Крупных операций как весной, так и до конца кампании этого года, ими не предпринималось.

Что касается русской стороны, то операции, о которых упоминал план на 1916-й год, остались в значительной своей части, неосуществленными.

Заграждений неприятельских берегов не производилось. Вся энергия ушла на усиление минных полей Передовой, Ирбенской и Главной позиции и в море в средней Балтике. Сюда были израсходованы наличные запасы мин заграждения.

Операции русских подводных лодок проходили систематически и по определенному плану. Почти в течение всей кампании они посменно крейсеровали в районе Либавы и у германского побережья, утопив несколько вспомогательных судов противника. и ряд коммерческих пароходов. Крупного же результата ими достигнуто не было.

В равной мере не достигли цели операции, предпринятые крейсерами и миноносцами для нападения на торговые пути между Германией и Швецией. Таковые операции были организованы в порядке отдельных набегов и привели лишь к потоплению нескольких пароходов.

Говоря про кампанию 1915-го года, мы указали, что это важнейшее для хода военных действий направление - на морские сообщения Германии в Балтике - не вызвало к себе достаточно внимания со стороны русского командования. В кампанию 1916-го года мы наблюдаем ту же картину, то же отсутствие настойчивости и планомерности, как и ранее. Но в этом винить приходится не только командование флотом. Пути, которыми; пользовались шведские и германские торговые суда, проходили

преимущественно в территориальных водах, и только иногда, в силу навигационных причин - на их пределе. Опасение нарушить нейтралитет Швеции, боязнь ее вмешательства в войну на почве конфликта, могущего произойти в этом случае, обязывало ставку весьма ограничить свободу действий русских крейсеров и подводных лодок.

Таким образом, с одной стороны в силу навигационных условий, а с другой - ограничивающих директив ставки и недостаточной энергии, проявленной командующим флотом, борьба с торговлей Германии велась не интенсивно.

Лишь в Рижском заливе имели место оживленные боевые действия, но они не выходили из пределов обычных боевых столкновений.

Ввиду углубления Моонзундского фарватера, русские уже в июле имели возможность провести в залив крейсер «Диану», а затем, в августе - лин. кор. «Цесаревич» и кр. «Баян».

Т. о. состав морских сил был решительно усилен. Русские суда оказывали могучую поддержку флангу армии, обстреливая приморские позиции в прибрежном районе.

В Ирбенском проливе - шла борьба за целость минных полей. Германцы владели курляндским побережьем и под прикрытием возведенных ими укреплений пытались тралить фарватер через заграждение. Русские заградительные суда и миноносцы упорно восстанавливали вытраленное.

Наша и германская гидроавиация соперничали в сбрасывании бомб на районы расположения береговых сооружений и судов противника.

Что же касается главных сил русского флота, то таковые пребывали в состоянии томительного бездействия, будучи все время в Финском, заливе и не находя себе боевого применения.

Намерение командующего пользоваться всяким случаем благоприятной обстановки, чтобы бить противника по частям, требовавшее напряженных поисков последнего в море - осталось невыполненным.

На флоте развился дух апатии, складывалось недовольство командованием.

Лишь в июле Балтийскому флоту были даны новые задания, потребовавшие от командования усиленных приготовлений и дававшие, казалось, возможность более широкого боевого использования его сил.

Ввиду событий на Северном море, в связи с Ютландским боем (31-го мая - 1-го июня 1916-го года), который приковывал все внимание германского командования на этот театр, в течение ближайшего времени не было оснований ожидать крупных операций немцев в направлении Рижского залива. Ставка решила воспользоваться этим и произвести сильный нажим на Рижском участке фронта, рассчитывая, что германский флот не будет в состоянии оказать помощь своей армии.

Согласно этому, Алексеев) предписал командующему Северным фронтом подготовиться к наступлению, с целью заставить немцев отойти от Двины и, может быть, при дальнейшем успехе, очистить всю Курляндию.

В директиве Главкосеву, между прочим было сказано: «полезно принять меры к тому, чтобы заставить противника еще более растянуть свои силы. Для сего доступны способы демонстративные, в виде подготовки десанта на Домеснес и на Рижское побережье или, по соглашению с адмиралом Каниным, производство десанта морскими полками о-ва Эзель... Ныне немцы почти не имеют войск на побережье. Угроза захвата и утверждение нашего на берегу заставит их выделить часть сил, вероятно, из состава же войск, вам противостоящих, и тем облегчит выполнение поставленной задачи».

Таким образом, сначала было предположено произвести лишь демонстрацию десанта силами 6 - 8 батальонов морской бригады находившейся на о-ве Эзель.

Однако, командование Балтийским флотом, учитывая нетрудную возможность высадки и больших соединений войск, предложило выполнить десант крупного масштаба, состав которого оно намечало в 24 батальона, 13 эск. и 54 ор., поставив целью не только демонстрацию, но согласованное с фланговой 12-й армией наступление в глубину Курляндии.

Командовавший 12-й армией, ген. Куропаткин, не был согласен с этим проектом. В ряде донесений он указывал на невозможность наступлением поддержать движение десанта.

Изверившись в успехе лобового удара 12-й армии, Алексеев решил перенести центр тяжести на десант, соглашаясь усилить его дивизией, а, в крайности, бригадой хороших полевых войск.

Однако, Канин, узнав об этой новой задаче десанта, поднял вопрос о назначении всего XIX арм. корпуса для переброски в Курляндию, чтобы решительным и внезапным ударом занять ее, отбросив фланг германской армии далеко на запад. На это Алексеев ответил молчанием.

Между тем, приготовления к десанту шли полным ходом; операцию предполагалось выполнить в срочном порядке, учитывая возможное в этом случае сосредоточение германского флота к Ирбенскому проливу и стремясь закончить ее раньше", нежели немцы успеют прорвать последний, в чем, при превосходстве силы германского флота - сомнений не возникало. Данная операция ставила под угрозу все положение в Рижском заливе и могла быть оправдана только крупным успехом десанта. В противном случае, вызвав германский флот на решительный образ действий, она могла привести лишь к окончательной утрате нами господства в Рижском за шве.

Этим объясняется настойчивость Канина, требовавшего сильного состава десанта и энергичной поддержки со стороны 12-й армии. Переговоры командных инстанций и приготовления к экспедиции продолжались до начала августа, когда, вследствие осложнившегося положения на фронте, вызвавшего необходимость иного использования частей войск, предназначавшихся для десанта, она была отменена.

Флоту было приказано лишь демонстративно готовить высадку, чтобы обеспокоить этим противника и оттянуть часть его войск для охраны побережья.

Таким образом попытка совместных действии в крупном масштабе, имевшая шансы на успех, не была доведена до конца, и обширные приготовления остались втуне, не приведя ни к какому результату.

Между тем деятельность германского флота, встревоженного ставшими ему известными русскими приготовлениями к концу лета, оживилась.

Германские подводные лодки появились по восточную сторону Центральной позиции Ревель - Норкаллауд - событие чрезвычайной важности. Этот район до сих пор считался русским командованием недосягаемым для неприятельских лодок. Теперь - пришлось считаться с угрозой плаванию судов в тыловой зоне - между Ревелем, Гельсингфорсом и Кронштадтом.

В период 30 августа - 7 сентября данные разведки указывали на сосредоточение крупных неприятельских сил для новой операции в Ирбенском проливе. В течение этих дней немцы усиленно тралили подход к Ирбену под прикрытием крейсеров. Три германских лодки прошли в Рижский залив, неоднократно пытаясь атаковывать наши суда.

Русское командование ожидало повторения прошлогодней операции прорыва в Рижский залив. Однако, дальше приготовлений немцы не шли.

Выше мы упомянули, что главные силы Балтийского флота в течение всего лета были в состоянии тягостного бездействия. Операции в Рижском заливе не переходили значения небольших стычек, действия подводных лодок являлись более или менее обычными их крейсерствами. Флот, в целом, не выполнил тех надежд, которые связывались с представлением командующему флотом права использования всех его боевых средств и большей свободы действий в силу изъятия из подчинения Северному фронту и передачей такового ставке непосредственно.

Это вызвало сначала на самом флоте, а затем и в ставке, недовольство командованием. Против адмирала Канина начался поход прежде всего в его собственном штабе, а затем я в морском штабе ставки.

В результате, адмирал Канин был сменен и вместо него назначен адмирал Непенин.

Однако, неудовлетворенность действиями Балтийского флота не может быть приписана только личным качествам адмирала Канина, тем более, что его заместитель тоже не смог внести ничего существенного в ту обстановку, которая сложилась кругом деятельности Балтийского флота.

С большим основанием можно утверждать, что первая причина этой недостаточной активности лежала в систематическом, в течение двух лет производимом угашении духа командования директивами ставки. Утверждение в течение всего времени одной и той же главной задачи - обороны подступов к столице, каковая самой обстановкой уже после вступления в войну Англии и развившейся ожесточенной борьбы на сухопутных фронтах могла почитаться задачей мало реальной, в особенности после того, как местная оборона Финского залива была значительно усилена - сделала свое дело, убив инициативу в ведении боевых операций.

Опасения ставки о могущих последовать осенью 1916-го года. решительных операций со стороны германского флота на Балтийском море не оправдались. Осень прошла в относительном затишье, чему впрочем способствовали штормовые погоды, длительными периодами державшиеся на театре.

Немцы ограничились операциями преимущественно подводных лодок, которыми были поставлены мины заграждения в восточной части Финского залива, за Центральной позицией. На этих минах подорвался крейсер «Рюрик» и один новый миноносец.

Появление лодок в тыловой зоне Балтийского флота поставило его в трудное положение н в значительной мере парализовало его деятельность.

Кроме того, немцами была предпринята безрассудная попытка прорваться миноносцами без предварительного траления через Передовую позицию для атаки русских судов в районе Ревеля. Она им стоила потери семи лучших миноносцев, а результат ее - несколько шальных снарядов, брошенных в Балтийский порт - был очевидно ничтожен.

Февральская революция и последовавшее затем падение боевой мощи русских вооруженных сил, закончившееся их полным разложением, определили для России безуспешность дальнейшего ведения войны.

Боевые операции кампании 1917-го года, на суше и на море, не могут быть рассматриваемы, как протекшие в условиях нормальных для войны вообще. События внутреннего порядка затмили боевые интересы и создали специфическую обстановку, в которой .оперативное искусство играло лишь второстепенную роль, а стратегия лишилась главного - моральной базы, в виде готовности масс идти на жертвы, сопряженные с войной, цели которой им были чужды. Стратегия лишилась организованной военной силы.

Справедливость требует отметить, что Балтийский флот гораздо долее, чем армия, сохранил, хотя бы внешне, свою боеспособность. До октября 1917 года, то есть в течение всей летней кампании, командование им, по крайней мере, оперативное, внешне протекало в рамках, допускающих боевое руководство. Его боевые приказания обычно - исполнялись. Корабли ходили в море, дрались и гибли, подчас давая примеры высокого героизма. Но развитие революционных процессов, введение коллегиального управления, падение престижа начальников, атмосфера взаимного недоверия, частые смены начальников, выборное начало, наконец разложение в самой среде офицерства и команд, - все это не позволяет флот 1917-го года оценивать как вполне боеспособную часть

Эти соображения не дают нам основания кампанию 1917-1 о года вложить в общее русло событий, исследуемых настоящим трудом. Поэтому, мы ограничиваемся обозрением вопроса, являющегося одним из центральных для настоящей темы - вопроса об оборудовании театра для обороны и его боевой проверки, каковая имела место осенью этого года при решительном наступлении германского флота на Моонзунд.

При обзоре предыдущих кампаний мы видели постепенное из года в год расширение и закрепление оперативной зоны Балтийского флота, выразившееся сначала в создании одного рубежа обороны между Ревелем и Поркаллаудом, затем выдвижения ее на Моонзунд и Або-Оланд и смычку последних Передовой позицией. Это был один общий план, осуществляемый, по частям.

В зиму 1916 - 17 года план обороны получил дальнейшее развитие в виде проекта оборудования тыловой зоны флота между Центральной позицией и Кронштадтом. Было намечено создание «тыловой позиции» в районе восточнее Гогланда, между островами Сескар - Лавенсари, и оборудование, также позиционной, защиты прилегающего к Кронштадту района Биорке.

Таким образом, главное направление, оборона которого всегда ставилась флоту основной задачей, должно было быть защищено рядом рубежей трех позиций и, наконец, Кронштадским укрепленным районом, являвшим собой как бы последнюю позицию Балтийского флота.

Этот раскинутый план почти непрерывной линии батарей на протяжении побережья - Ботнический залив - Оланд - Эре -сев. шхеры Финского залива - Биорке - Кронштадт, Давенсари - Ревель - Даго - Церель представляет собой грандиозный замысел попытку решения проблемы обороны почти сплошной сетью батарей.

К 1917 году сооружение всех намеченных батарей еще не было закончено. Помимо тыловой позиции, не были готовы главные батареи Центральной позиции - 14" башенные установки Суропа, Макилото и Hapгена. С готовностью этих последних крепостной район Балтийского моря представил бы собой самую могущественную, по количеству вооружения и размерам обороняемой зоны, морскую крепость в мире

Мы рассмотрим, лишь в самых кратких чертах состояние береговой обороны к 1917 году.

Вооружение позиций к 1917 году показывает следующая таблица.

Мин. загр. - ок. 35.000 шт.

Обширный план береговой обороны Балтийского моря в основе своей имел предпосылку о совместных действиях флота и сооруженных средств обороны. В целом это давало мощную защиту Финского залива от открытого форсирования флотом (что, собственно, и ставилось последнему главной задачей в течение всей кампании). Но в то же время вся схема обороны обладала существенными недостатками.

1) Предусматривалось решение обороны преимущественно с точки зрения морского боя, но не от десанта противника.

2) Схема была не вполне согласована с планами сухопутного оборудования прилегающего театра, разительным примером чему является расхождение линий фронта и рубежей обороны флота.

3) При общем стремлении - покрыть непрерывной линией береговых укреплений все побережье, в ряде точек оборона была слаба. Такие точки были во всех позициях и всех районах. Это вызывало опасение за стойкость других звеньев цепи обороны. Чтобы с выбытием одного звена она не теряла бы своей прочности, необходимо было создать сухопутную защиту ряда местностей, обороняя их сухопутными войсками и гарнизоном. Этого сделано не было.

4) Всюду ощущался недостаток гарнизона. Несмотря на то, что количество сухопутных сил, составляющих гарнизоны крепостей и отдельные отряды на побережья, подчиненных командующему флотом, достигало крупной цифры в 75,5 батальонов и 25 эскадронов, этих сил было совершенно недостаточно для обслуживания обороны и противостояния десанту.

Вероятно, следующим шагом к развитию плана - было бы решение сухопутной его стороны, до сих пор недостаточно учитывавшееся.

Все это приводит нас к выводу, что несмотря на обилие крепостных сооружений и батарей, - центр тяжести обороны лежал все время на действиях флота в открытом море, что, учитывая слабость русских морских сил сравнительно с герман-ским флотом и пытаясь перенести центр тяжести на обширную сеть береговых укреплений, таковая задача явилась трудно выполнимой. Слабым силам русского флота и в этом случае предстояла решающая роль, от их действий и зависела безопасность побережья.

Создание же рубежей - позиций гарантировало только от открытого форсирования определенных направлений, но не гарантировало от систематически ведущихся операций совместно с сухопутными войсками. Противник, располагающий свободой действий на море, всегда мог найти направление, в котором оборона берегов была недостаточна сильна.

Как видно из вышеизложенного, главное внимание обороны Балтийского моря было сосредоточено на защите Финского залива от его прорыва. Оборона позиций - Або-Оландской и Моонзундской была значительно слабее и, по существу - вся целиком базировалась на совместных действиях обороны с флотом.

В особенности была слаба оборона Моонзундской позиции по сравнению с тем значением, которое этот район принял в последние годы кампании с момента отступления русской армии к Риге.

Тогда как собственно вход в Рижский залив был защищен довольно солидно, благодаря 12" Церельской батарее и большому минному полю, что в общем давало право рассчитывать не допустить прорыва даже превосходных сил противника (хотя, владея Курляндским берегом, он мог протралить фарватер вдоль этого берега, которым и пользовался для проведения в залив лодок и тральщиков), а направление севернее Моозунда в Финский залив прикрывалось мощной батареей Такхоны, - позиция совершенно недостаточно была защищена от десанта. Ее сухопутный гарнизон был мал, побережье - слабо защищено, оставляя широкие плесы, причем в особенности слаба была защита бухты Тагалахте - наиболее вероятного пункта для высадки неприятельского десанта.

Немцы именно сюда и направили свой удар, согласуя таковой с операцией сухопутной армии против Риги.

Излагаемая ниже операция прошла в специфических условиях 1917 года, когда фактически боевая мощь русских сил была в корне подорвана, когда армия потеряла всякую сопротивляемость, а флот сохранил лишь остатки ее, однако, она по своим последствиям занимает видное место в общей истории воины на Балтийском море.

С внешней стороны положение на Рижском заливе в 1917 г. могло почитаться даже значительно более прочным, чем в предыдущие годы, благодаря готовности Церельской батареи.

2-го сентября, вследствие прорыва немцами русского фронта у Икскюля, пала Рига. Русский фронт откатился назад, причем очищение прибрежного района произошло без непосредственного давления немцев. Морским силам в Риге более ничего не оставалось делать, как эвакуировать часть гарнизона и самим отойти в Аренсбург и Куйвасто (см. схему 83).

В связи с падением Риги и явно обнаружившейся нестойкостью русских частей, у германского морского командования возникла мысль о решительной операции для овладения Балтийскими островами.

План немцев сводился к тому, чтобы выбросить десант в составе усиленной дивизии в 23.000 человек на о-в Эзель, занять его, отрезать русские морские силы от Рижского залива и прочно завладеть этим последним. Взятие острова Эзель - давало возможность в дальнейшем распространить наступление на прочие острова архипелага и угрожать движением на материк в направлении к Ревелю.

Для обеспечения перевозки десанта предназначались морские силы в составе - двух эскадр линейных судов типа дредноут (всего 11), 8 легких крейсеров, 47 миноносцев и около  80 вспомогательных судов - превышавшие по крайней мере вдвое, весь наличный состав русского флота, не только сосредоточенный в районе Моонзунда, но включая и все корабли, находящиеся в других районах.

Лин. кр. «Мольтке» и 3-я эскадра дредноутов (5) должны были обеспечить высадку в Тагалахте первой партии десанта. 4-я эскадра (5 лин. кор.) должна была уничтожить Церельскую батарею, затем часть флота должна была прорваться в Рижский залив

12 октября рано утром русские наблюдательные пункты обнаружили появление германских судов, в числе которых были замечены дредноуты - в районе при подходе к бухте Тагалахт. Следующее донесение гласило об уничтожении огнем германских судов батарей Хундва и Нинаст, о начавшейся высадке десанта и об отступлении нашею передового отряда. Через несколько часов партии германских мотоциклетчиков распространились по дорогам от Тагалахте, разрушая телеграфные и телефонные провода и тем лишив русские части связи, создав сразу же подавляющее моральное впечатление на нестойкий гарнизон Эзеля, тотчас начавший отступление по направлению к Арисарским позициям и к дамбе, соединяющей Эзелъ с Мооном.

Тем временем, под прикрытием огня крупных судов, 5 немецких миноносцев прорвались через Соэло-Зунд на Кассарский плес, где вступили в бой с нашими тремя миноносцами типа «Охотник» и кап. лодкой «Грозящий», которые отошли, но затем были поддержаны подошедшим миноносцем «Десна» и остановили противника.

На другой день наши миноносцы, охранявшие выход на Кассарский плес, были обстреляны крейсером, стоявшим при выходе из Соэло-3унда.

Попытки русского командования заградить Соэло - Зунд 13 октября при помощи затопления предназначенного для этой цели парохода - успехом не увенчались, так как этот пароход сел на мель при выходе их Рогокюля. Отданное заградителю «Принять» приказание заградить проход минами не могло быть выполнено, так как команда категорически отказалась от его исполнения,

14-го октября прорвавшиеся на Кассарский плес германские миноносцы имели бой, в результате которого с русской стороны был затоплен эск. мин. «Гром», на германской же стороне точно также 1 миноносец и повреждены два.

Лишь ночью 15 октября удалось уговорить заградитель «Припять» поставить минное заграждение на мер. Павастерорта. Между тем немцы распространялись по Эзелго и ими был взят оставленный русскими войсками Аренсбур. Этим перешеек был отрезан от других русских частей, сосредоточившихся, как сказано, к Арисару.

15-го октября германские линейные корабли бомбардировали Церель; одновременно их сухопутные части подошли к перешейку. Присланный для поднятия духа защитников и содействия обороне лин. корабль «Гражданин» мог лишь принять участие в уничтожении батарей, дабы она не досталась в руки противнику, ибо гарнизон отказался от борьбы.

15-го октября весь Эзель был занят; наши части сосредоточивались на Арисарской позиции, но не могли противостоять противнику и спешно эвакуировались на Моон. Флот оказывал им поддержку своим огнем, но этою было недостаточно, чтобы сдержать их отход.

На Кассарском плесе продолжались стычки миноносцев.

17-го октября 2 германских линейных корабля 3-й эскадры в сопровождении тральщиков и миноносцев вышли в Рижский залив и подошли к Куйвасто.

После боя у Куйвасто, наши морские силы отступили в северную часть Моозунда, причем лин. кор. «Слава», получивший повреждении в подводной части и вследствие этого севший носом, не мог пройти фарватера, был оставлен и взорван.

С отходом из южной части Моонзунда нашего флота и снятия людей с Моона, Эзель и Рижский залив перешли в полное обладание немцев.

Между тем, германский десант начал распространяться на Даго. Это лишило возможности задержаться в северной части Моонзунда, вследствие чего, 19-го октября к вечеру, заградив Моонзунд минами, русский флот оставил его, перейдя в Лапвик,

Немцы, первоначально предполагавшие форсировать Передовую позицию, в последний момент отказались от этого намерения, опасаясь потери судов на минах.

Таким образом германским флотом в семидневный срок была выполнена, без особого труда, операция по занятию островов Моонзунда.

После отступления от Рижскою залива флот сохранил за собой Флангово-шхерную позицию до зимы.

В связи с начатыми переговорами о мире, события пошли быстрым темпом, влеча за собой ликвидацию русских планов, на Балтийском море.

Высадка немцев в Финляндию, гражданская война в последней, закончившаяся победой белофиноф, наступление германцев на Ревель, падение его, обстановка в Гельсингфорсе, исключавшая возможность базирования на нею флота, наконец, разложение последнего привели к тому, что флот должен был эвакуироваться в Кронштадт, что и было им выполнено весной 1918 года.

Дальше - начались события Гражданской войны, рассмотрение коих не входит в задачу настоящего труда.

Вместе с тем завершился, как следствие труднейшего положения Советской России, в котором оказалась она под натиском буржуазных империалистических государств, факт отторжения от нее берегов открытой част Балтики и оттеснение ее в глубину Финского залива.