Глава V. Русский флот в Русско-Турецкую войну в 1871-1878 г.

В Русско-Турецкую войну 1877-78 г.г. русский флот играл лишь второстепенную роль. Кампания прошла на сухопутном театре, при некотором, в общем эпизодического порядка, содействии флота. Но война эта, равно как и ее результаты, с полной очевидностью свидетельствовали, во что России обошлось отсутствие морских сил на театре ее - в Черном море: достигнутая ценой громадных жертв и усилий победа была вырвана из рук, а русские войска, дошедшие до рубежей Константинополя, были принуждены остановиться, а затем отойти, не пожав плодов ее.

Хотя, повторяю, морские операции в этой кампании имели второстепенное значение, сама она, равно как и подготовка к ней, составляют характерный момент в истории русской морской силы не только и не главным образом в отношении боевых операций, имевших место на море, но прежде всего - в отношении морской политики России, строительства ее флота. Она является как бы звеном, связующим эпоху Крымской кампании с последующим периодом до Русско-Японской, а затем - до Мировой войны.

Парижский трактат, заключивший Крымскую войну, отбросит Россию от проливов, лишил ее права иметь на Черном море военный флот. Это пресекало агрессивную политику Николая I в вопросах Ближнего Востока.

Однако, правительство Александра II не было склонно мириться с положением, создавшимся в результате неудачной войны 1854-55 г.г.

Первое время его руки были связаны: с одной стороны внутренним положением в стране, с другой - неблагоприятной политической конъюнктурой в Европе. Но затем, по мере того, как улучшалась последняя, (победа Германии над Францией в 1871-му году самым положительным образом сказалась на внешнем положении России), а в результате внутренних реформ 60-х годов класс русского общества, который и ранее питал наступательную тенденцию русской политики в Азию и на Босфор - класс купцов и промышленников - окреп и упрочил свое положение, Александр II решительно становится на старый курс.

Та самая черноморская проблема, которая явилась стержнем внешней политики при Николае 1-м, получает теперь вновь преобладающее значение. Очень скоро после Крымской войны, в 1864-м году возобновляется прерванное наступление русских в Азию. Хотя русское правительство и объявило, что оно не намерено распространять свое господство на Междуречье Аму и Сыр Дарьи, русские войска взяли Ташкент и утвердили власть России в северной половине Междуречья. Это наступление проходило с большой опаской, считаясь с возможным противодействием со стороны Англии, но оно получило новый толчок после победы Пруссии над Австрией: успехи союзника России, Пруссии, содействовали упрочнению ее международного положения, позволяли продолжать его. Вскоре была занята Бухара, взят Самаркану и русская власть утвердилась в Туркестане.

Английское правительство не оставалось к этому спокойным, расценивая наступление России в Азию как угрозу Индии, хотя русское правительство таких намерений в этот период безусловно не имело. Старый спор о конкуренции в ближней Азии приобрел прежнюю остроту.

К этому же времени относится ряд конфликтов с Англией, соответственно отражавшихся не только на юге, но и на севере. Как увидим ниже, постоянное опасение повторения английского вторжения на Балтику, оказало крупнейшее влияние на развитие русского флота.

В 1870-м году Германия разбила военное могущество Франции. Это совершенно изменило положение в Европе. Один из врагов Крымской войны, подписавших Парижский трактат - выбыл из строя. Англия лишилась своего прежнего союзника против России, и последняя воспользовалась этим. Поход на Хиву, пересмотр условий Парижского договора - были поставлены на очередь русской политикой.

1871-й год составил знаменательную дату в истории морской силы России: Александр II торжественно отказался от некоторых статей договора, в частности от тех, которые лишали Россию права иметь флот на Черном море.

Примечание. Историк М. Покровский в своем труде «Дипломатия и войны России в XIX веке» так характеризует этот шаг русского правительства. Указывая, что в период после Крымской войны и в частности в 1870-м году между Россией и Турцией установились вполне дружественные отношения, он пишет: «...При таких условиях самым простым путем к нейтрализации Черного моря было бы соглашение с правительством султана. С таким предложением и выступил русский посол в Константинополе, генерал Игнатьев, еще раньше Седана, как только выяснилось, что война идет неблагоприятно для Франции, и что эта создательница Парижского трактата будет, во всяком случае, надолго парализована. Турецкий великий: визирь высказался насчет подобного соглашения вполне сочувственно... словом, дело было готово разрешиться мирно и совершенно без шума, не без ущерба для принципов международного права, - положим, но опротестовать их. нарушение было бы некому. Ближайше заинтересованная Турция сама являлась бы соучастницей преступления, Англия была далеко и в данный момент бессильна, Франции - было и подавно не до Константинополя в ту минуту, когда пруссаки шли на Париж. Такой компетентный судья в деле, как Бисмарк, находил, что даже и запутывать дело формальным договором было бы ни к чему: просто, России следовало начать строить военные корабли на Черном море и дожидаться пока ее спросят, что это значит; при добрых. отношениях к Турции возрождение Черноморского флота к этому времени уже давно было бы совершившимся фактом...».

Но Александру II надо было «сделать жест», и в удовлетворение «идеи реванша», и для поднятия престижа России как внешнего, так и, что может быть было особенно важно для него, престижа правительства внутри страны. Этот жест произвел большое впечатление как тут так и там, он же привел к тому, что вопрос о пересмотре трактата попал на обсуждение в 1871-м году международного конгресса в Лондоне, вместо того, чтобы, как советовал Бисмарк, решить дело просто, без всякого "шума".

Англия не могла противодействовать отказу России от этих статей Парижского договора. Но она не сдала позиций полностью. На последовавшем международном конгрессе в Лондоне, заключенная конвенция, принятая Россией, лишала военные суда, в том числе и прежде всего и русские, права свободного прохода Босфора и Дарданелл. Ни суда Черноморского флота не могли выйти в Средиземном море, ни суда Балтийского - войти в Черное. Предложенный к воссозданию Черноморский флот являлся политически и стратегически отрезанными от Балтийского. По-прежнему, перед Россией стояла проблема двух независимых флотов: Черного и Балтийского морей.

Однако, полученная Россией возможность восстановить Черноморский флот, не была использована ею. Мотивы, продиктовавшие акт отказа от ограничений в этом отношении, не были стратегическими соображениями. «Меньше всего из этой морской конвенции извлекли морские силы России: добрые отношения к Турции, казалось делали войну на Черном море вопросом такого отдаленного будущего, что . русское правительство воспользовалось возможностью строить там военные суда лишь для некоторых военно-морских опытов. В результате, когда через 5 лет на Балканском полуострове разразился кризис, и в Черноморском флоте почувствовалась реальная надобность, Россия увидела себя совершенно в таком же положении, как если бы никакой конвенции 1871 г. вовсе на существовало».

Таким образом, после 1871-го русская политика на Ближнем Востоке принимает вновь агрессивный характер, первым выражением которого является вмешательство России в Балканские дела с целью приобретения там руководящего влияния и создания обстановки, благоприятной для решения того же вопроса, который пытался Крымской войной решить и Николай I - для утверждения на проливах.

В числе причин, толкавших политику России на путь войны с Турцией, помимо выше указанного стремления, обоснованного желанием захватить рынки Азии н Турции, т.е. побуждениями, свойственными николаевской политике в предыдущую эпоху, здесь имели место побуждения других оттенков: отвлечение внимания общества к внешним событиям от внутренних дел, муссирование идей национализма, влияние известных славянофильских кругов, идея о реванше, и пр. Но главным - по прежнему оставалось первое, и общий курс русской политики в Ближневосточном вопросе до Русско-Турецкой войны - вполне укладывается в том русле, который он принял еще в начале XIX века.

Политическая конъюнктура в этот период - несколько иная. По-прежнему, главной противодействующей силой является Англия. Так же как и раньше, она стоит за Турцией, готовая к вооруженному вмешательству против России. Разница в том, что Англия не имеет мощного континентальною союзника, каковым в Крымскую войну служила ей Франция.

Нейтралитет Пруссии. неприязненное отношение Австрии дополняют картину, каковая складывалась в период назревания русско-турецкого конфликта.

Было, однако, еще одно условие, еще один новый фактор, который косвенно отражался на стремлении России к проливам. Следует иметь в виду, что как раз в этот период (1869 г.) был открыт Суэцкий канал - событие, которое не могло не найти себе отражения в русской экономике и политике. С его прорытием, великий водный путь из Индийского океана в Европу, до сих пор огибавший Африку кругом мыса Доброй Надежды, спрямился через Средиземное море. Этот путь, по которому шла торговля и весь товарооборот между Индией н Англией с достаточным основанием назывался «английским путем», ибо на ном господствовал английский флаг. Это - была артерия безграничной важности для Англии как в стратегическом, так и экономическом отношении: уже поэтому выдвижение России в Средиземное море, что давало бы последней обладание проливами, должно было встретить особенно сильные противодействия с ее стороны.

Кроме того, Суэцкий канал произвел перемещение и русских морских путей на Индийский и Тихий океаны. Теперь - Черное море являлось бассейном, выводящим на этот путь, тогда как раньше таковую роль играла Балтика, что уже предопределяло некоторую переоценку этих морей в экономическом их значении для России. Наконец, Суэцкий канал сократил на громадный кусок путь к русским Дальневосточным окраинам, сообщение с которыми стало теперь ближе и доступнее, что, с одной стороны отразилось на оживление русских интересов на Тихоокеанском побережье, а с другой - еще более потянуло их к проливам Босфору и Дарданеллам, как «узлу» этих сообщений.

В то же время, в период между Крымской войной и войной 1877-го года, развитие русского судоходства на Черном море получает свое осуществление в виде образования мощного предприятия «Русского общества пароходства и торговли», поддерживаемого крупными правительственными субсидиями. Это общество завязывает широкий круг коммерческих интересов в бассейне Черного моря и в восточной части Средиземного, подчас успешно конкурируя с иностранными кампаниями. Самый факт образования вышесказанного пароходства, равно как и успешность его работы являются новым симптомом в оценке экономической политики России на Ближнем Востоке.

Непосредственным поводом к войне России с Турцией послужило ее вмешательство в Турецко-Сербскую войну, Сербия была разбита турками (ее армия потерпела полное поражение под Дьюнишем - 17 окт. 1876 г.). Для России но оставалось другого выхода как война с Турцией, вооружавшейся и поддерживаемой Англией.

12 апреля 1877-го года, после многих колебаний, Александр II подписал манифест об объявлении войны. Русским войскам было приказано вступить в пределы Турции.

Таким образом, после 20-ти летнего перерыва русская политика концентрируется на Ближнем Востоке, пытаясь снова оружием решить задачу, которую мы назвали черноморской проблемой.

Остается отметить, в каком положении к данному моменту рисовались для России обе другие проблемы, Балтийская и Дальневосточная.

На Балтийском море - как то было упомянуто, главнейшим стратегическим и политическим мотивом было: опасение английского наступления, опасение повторения кампании, пережитой в Крымскую войну. Балтийская проблема сохраняла свой оборонительный смысл, присущий ей и ранее.

Однако, в период после 1870-го года, в связи с упрочением международного положения России, как следствия Франко-Прусской войны, опасность английского наступления на Балтику ослабела. Наоборот, выдвигались идеи активною противодействия Англии, которые находили себе выражение - в духе времени - в стремлении создать угрозу английской морской торговле, при помощи крейсерской войны. Балтика - получила значение депо морских сил, предназначенных для крейсерских операций в море. (Ниже, рассматривая развитие русского судостроения в Балтийском море, мы отчетливо увидим, как это отразилось на типах русских судов).

С другой стороны, с связи с оживлением деятельности на Дальнем Востоке, при наличии политической и стратегической изоляции Черного моря, лишь из состава Балтийского флота могли быть взяты силы, потребные для обеспечения русских интересов на Тихом океане. Это усиливало значение Балтики, как стратегического депо морских сил, для действий в океане.

Соответственно сказанному, созревает, и в дальнейшем получает все большее содержание, стремление сочетать задачу обороны Балтики с активными возможностями использования флота на океанах.

Дальневосточная проблема, - благодаря прежде всего крупнейших внутренних реформ Японии, решительно ставшей на путь «европеизации», делавшей быстрые успехи в области развития своих торговых сношений и создании вооруженных сил, - значительно осложнилась. Первое время после возобновления сношений с Японией русская политика носит характер содружества с ней, не разделяемого, однако, Японией, видевшей с самого начала в лице распространяющейся на восток России угрозу ее политической самостоятельности. Присоединение к России Курильских островов (затем обмененных на принадлежащую Японии южную часть Сахалина) давало реальное содержание этой угрозе. Продвижение Российских границ, к Корее - сулило в будущем опасность появления нового претендента на достояние этого разваливающегося государства, являвшегося объектом давнишних японских вожделений (см. Японо-Китайекая война, гл. 6).

Но вопрос о вооруженном столкновении России и Японии в рассматриваемую эпоху еще был неясен, лишь очень немногие рисовали его перспективы для отдаленного будущего. Гораздо более реальным политическим фактором было неуклонное стремление Англии н Франции к упрочению своего положения на западном берегу Тихого океана, куда были направлены их колониально-захватнические аппетиты и в то время Дальний Восток рассматривался как арена возможных столкновений, прежде всего, европейских держав.

Все это вызвало со стороны России необходимость содержать эскадру пока сравнительно слабого состава в Тихоокеанских водах и создать порт для нее - во Владивостоке. (До того времени - военным портом служили Охотск и Петропавловск на Камчатке).

Изложенные политические условия складывали основной фон для развития русских морских сил. Стратегия - должна была сообразовать свои мероприятия с курсом политики.

Втечение промежутка времени от Крымской до Русско-Турецкой войны развивался по преимуществу Балтийский флот, а Балтийская морская проблема являлась главным обоснованием русского военно-морского строительства. Даже тогда, когда русская политика вступила на путь подготовки к войне с Турцией, когда Александр П заявил о решении Россия создать флот на Черном море, основной курс военно-морского строительства не был изменен. Это решение оставалось неизменным в течение 6 лет, протекших до начала войны.

То был следующий, разительный пример расхождения политики и стратегии. Политика - готовит войну на Черном море, стратегия - развивает Балтийский флот. В результате, к моменту начала войны на Черном море флот создан не был, что пагубно сказалось затем на ходе боевых операций.

Русское морское ведомство, испытав последствия технической отсталости флота в Крымскую войну, с большой энергией приступило к воссозданию Балтийского флота на новых принципах, возвещенных прогрессом военно-морской техники, в особенности в области судостроения. При этом - следует отдать справедливость - оно совершенно правильно подошло к своей задаче, сосредоточив усилия прежде всего на создании технической базы для нового судостроения. Именно к этому времени относится мероприятия по учреждению вновь и переоборудованию уже имеемых заводов, обслуживающих потребности флота (Учреждение Обуховского, Ижорского заводов, расширение и переоборудование Балтийского, Адмиралтейского, Кронштадтского пароходного заводов, и пр.). Был сразу намечен крупный масштаб их развития, что позволило очень скоро перейти к постройке судов исключительно на русских заводах.

Однако, размах нового судостроения был весьма ограничен бедностью финансовых и промышленных ресурсов России: Бюджет морского ведомства оставался очень скромным, был часто сокращаем, и долго Россия (до середины 80-х, начала 90-х г.г.) не могла поставить себе задачи создания крупного флота, могущего конкурировать с флотами Франции, С. Ам. Соед. Штатов, не говоря уже об Англии.

Первое время, до начала 60-х годов, Россия строит деревянные, сначала - колесные, а затем - винтовые, корабли, снабжая машинами наиболее исправные из парусных судов прежней постройки, н к моменту С. Ам. Междоусобной войны имеется значительное их количество.

Затем, развитие русского военного судостроения с некоторым опозданием и теми специфическими уклонами, которые диктовались ее стратегическими задачами на море, воспроизводит картину эволюции типов боевых судов в общем масштабе, неизменно отражая новые идеи судостроения, принятые на западе.

Примечание. Мы этим пользуемся, чтобы на примере русского флота показать эволюцию судостроения вообще в эпоху 60-х и - 70-х годов.

Русский броненосный флот в России в период 60-х - 70-х г.г прошел две стадии: сначала - строился исключительно оборонительный флот береговой обороны, а затем, в конце 60-х, начале 70-х г.г. было положено начало созданию мореходного броненосного флота.

Первым русским броненосным судном была малая лодка «Опыт», построенная в России. Считаясь, однако, с необходимостью использовать полностью иностранные достижения, чтобы поставить надлежаще соответственные виды производства у себя (броня, новая конструкция судов и пр.) в Англии была заказана большая броненосная батарея «Первенец», которая собственно и послужила прототипом для серии первых русских больших броненосных судов.

На постройку «Первенеца» были командированы в Англию русские инженеры и некоторое количество рабочих.

«Первенец» имел сплошной бронированный борт 4,5" - 4" (в это время появился английский "Bellerophon", на котором была применена идея сплошного бронирования) 16-8" и 6" нарезных орудий, ход 8 - 9 узлов, водоизмещение - 3.277 тони. Будучи заложен в 1861-м году он в 1863-м - пришел в Кронштадт. Это было вполне современное боевое судно эпохи.

В 1862-м году было приступлено к постройке следующей броненосной лодки «Не тронь меня», однотипной с "Первенцем", но уже в России, хотя под руководством английских инженеров.

В это же время появился «Monitor», столь блестяще продемонстрировавший свои боевые свойства на Гэмптонском рейде. Идея «Monitor'а» была в России учтена прежде всего как средство обороны берегов.

Учрежденный в 1863-м году комитет для обсуждения мер, необходимых для приведения Кронштадта в боеспособное оборонительное положение, высказался за необходимость создания подвижной броненосной обороны, что в дальнейшем и привело к решению постройки десяти однобашенных мониторов по системе Эриксона (создателя «Monitor'а), первоначально вооруженных 2 - 15" гладкостенными орудиями, но зятем замененных 2 - 9" нарезными, при водоизмещении около 1500 тонн. Это были - «Ураган», «Тифон», «Стрелец», «Единорог», «Латннк», «Броненосец», «Лава», "Перун", "Колдун" и "Вещун".

Одновременно, была начата постройка третьей броненосной батареи «Кремль» по типу, близкому «Первенцу».

Таким образом, лишь три эти батареи, собственно составляли броненосный флот, могущий действовать в море, большая же часть флота, в виде многочисленных мониторов, к которым надо прибавить еще 13 «батарейных плотов» с поставленными на каждом 2 тяжелыми орудиями, представляли не большее, чем средство местной обороны Кронштадта.

Примечание. Оценка боевого значения сооруженного флота современниками и правительством делается исключительно под углом зрения защиты Кронштадта. В этих же целях было заказано еще 9 канонерских деревянных, лодок типа "Ерш".

В том же 1863-м году были ускорены работы, уже начатые ранее по обращению двух деревянных винтовых фрегатов в броненосные (по примеру «Gloire»).

В 1864-м году была начата постройка 2 - двухбашенных лодок, 2 - двухбашенных и 2 - трехбашенных фрегатов («Чародейка» и «Русалка» и «Адмирал Спиридов», «Чичагов», «Грейг» и «Лазарев»).

Эти корабли - в общем, были близки к типу мониторов, но отличались от них большим водоизмещением (последние четыре свыше 3000 тон) были более мореходны, с броней в 5,5" и 6,5" с 1 - 11" пушкой в башне. Они были сильными по тому времени судами, но построены не для боя в открытом море, а для действий у берегов.

Все эти суда были закончены к 1870-му году.

В программу 1864-го года 6ыли включены два мореходных броненосных фрегата «Пожарский» и "Минин". Эти корабли по типу своему значительно отличались от серии броненосцев береговой обороны: они строились для службы на океане, должны были быть вполне мореходны, они же были в духе другой «крейсерской» идеи, которая уживалась в эти годы наряду с оборонительным флотом, хотя и уступала идее последнего.. Их мы рассмотрим ниже.

Когда Россия в 1870-м году получила право восстановления Черноморского флота, то и здесь она полностью применила оборонительные тенденции, которые направляли судостроение в Балтике в период начала 60-х годов.

Для Черного моря были спроектированы специфически оборонительные суда, так называемые «поповки» (по проекту адмирала Попова) совершенно особого типа: круглые, с башней посередине. Мореходные качества - дурны, маневренные свойства - отвратительны. Максимум, на что они были способны - это служить плавучей батареей для защиты гавани или рейда. Таких судов было построено два: «В. адм. Попов» и «Новгород». Это были единственные русские броненосные суда в Черном море к моменту начала войны.

Мы упомянули уже, что к концу 60-х годов, а в особенности в начале 70-х, в связи, с одной стороны с изменением, политического положения России, а с другой опыта Американской междоусобной войны, возникает идея крейсерских операций (на случай войны с Англией),

В русском судостроении она нашла себе отражение в составлении программы постройки крейсерского флота (1870 г.) в основу которого легло предположение о создании 4-х отрядов, каждый в составе 1 корвета и 2-х клиперов (из коих один отряд должен был находиться на Дальнем востоке, один в ремонте в Кронштадте и два - в пути на Восток и обратно). Согласно этому - в период 1870 - 78 г.г. было заложено 8 клиперов («Крейсер», «Джигит», «Опричник», «Разбойник», «Стрелок», «Пластун», «Наездник», «Вестник») частью железных, частью смешанной конструкции, обладавших ходом 12 - 13 узлов, имевших хороший ход под парусами и вооруженных каждый тремя 6" орудиями и несколькими 4-9 фн. орудиями.

Позже, уже после русско-турецкой войны состав русских крейсеров был усилен путем приобретения заграницей пароходов, подходящих по их свойствам и переоборудования их в крейсеры («Африка», «Азия», «Европа») и специально построен крейсер «Забияка».

Таким образом, наряду с чисто оборонительным флотом, создавался крейсерский флот, причем задачи того и другого были совершенно различны. Ото вносило как бы двойственность. в общую идею создания русских морских сил.

Но кроме них, уже с 1864-го года получает свое начало, а далее - развитие, идея мореходного броненосного флота, т. е. та идея, которая руководила созданием флотов главнейших морских держав, английского, прежде всего. Она выражалась в постройке сначала броненосных мореходных фрегатов (таковы первые английские «Warrior», «Bellerophon», французский "Gloire" и пр.). а затем в создании мореходных броненосцев.

Мы упомянули уже о «Пожарском», весьма сходном с «Bellerophon»'ом, который будучи к 1870-му году в строю, являлся одним из самых сильных типов того времени.

Постройка следующего, одновременно с ним заложенного, корабля «Минин» проходила в соответствии с новыми идеями в иностранном судостроении. В то время известный английский конструктор, капитан Кольз (создатель типа башен на катках) предложил тип башенного рангоутного броненосца. Построенный но его проекту «Captain», вследствие неправильно рассчитанной остойчивости на крене, необеспеченной достаточной высотой борта, погиб в одном из первых своих плаваний под парусами. Когда в России ознакомились с проектом «Captain», в то время строившегося, решили переконструировать уже начатого постройкой «Минина» по его образцу. После гибели «Captain», «Минин» опять начал переделываться в соответствии с уже новыми требованиями (этот корабль строился более 10 лет).

В 1869-м году в России был заложен корабль по совершенно новой идее - башенно-брустверный броненосец, послуживший прототипом серии кораблей, составивших ядро силы флотов - «эскадренных броненосцев» - «Петр Великий». (Одновременно в Англии был заложен корабль подобного типа «Devastation»).

Артиллерия «Петра Великого» состояла из 4 -12" орудий, помещенных в двух башнях (системы Кольза), двух 9" мортир, и 6 орудий малого калибра. Броня - железная, толщиной 12 - 10 - 8" на тиковой подкладке такой же толщины. Обе башни были обнесены броневым бруствером 12"-ой брони. Толщина брони башен - достигала 14".

Это сильное бронирование соответствовало новым свойствам нарезной артиллерии крупных калибров.

«Петр Великий» был, в то время, одним из сильнейших броненосных судов мира. Но в русском флоте долго, до начала 80-х годов он являлся единственным кораблем этого класса. Русское судостроение вскоре опять устремилось к идее крейсеров, в том числе и броненосных.

Примечание. Между тем, заграницей тип броненосца совершенствовался непрерывно. В начале 70-х годов в Англии был спущен броненосец «Inflexible» с 4 -16" орудиями, причем в средней части судна устроен броневой каземат.

Затем - появляется серии казематных броненосцев, причем на некоторых одно время башни отсутствовали и вся артиллерия размещалась в казематах.

В дальнейшем, казематно-башенные броненосцы установились, как основной тип: крупная артиллерия - помещалась в башнях, средняя - в казематах.

Следует так же отметить появившуюся новую конструкцию барбетных установок крупных орудий, т. е. в неподвижной броневой башне, без крыши. Вращается только платформа с орудием.

Одновременно, с закладкой «Петра Великого» морское министерство предложило автору его проекта, адм. Попову, сконструировать тип океанского броненосного крейсера.

В 1870-м году было приступлено к постройке таких крейсеров (корветы «Генерал Адмирал» и «Александр Невский», последний был переименован в «Герцога Эдинбургского"). Они имели водоизмещение в 4.600 тонн, ход-13,5 узлов, артиллерия -10 - 6" нарезных орудий. «Генерал Адмирал» имел 4 - 8" и 2 - б'; по всей длине он был прикрыт броневым поясом по ватерлинии толщиною 5 - 6".

По их типу был переделан и «Минин».

Кроме того, в строю были деревянные, покрытые по всему борту броней в 3 - 4", фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск»,

Таким образом, русский флот к 1877-му году состоял как бы из трех флотов:

а) береговой обороны - 3 батареи - 2 «поповки» ; 7 баш. фрегатов и лодок ; 10 мониторов

б) крейсерского флота - 8 клиперов

в) мореходного броненосного флота - 1 броненосца ; 6 брон. фрегатов.

Каждый из них преследовал определенную идею, но в делом - морские силы России были смесью судов всевозможных назначений, совместное использование коих для той же цели было чрезвычайно затруднительно.

Здесь чувствуется отсутствие объединяющей, дающей общее направление стратегической цели, для которой развивался русский флот. В основе несомненно лежит подготовка к войне с Англией, на это указывает идея крейсерских операций, представленная развитием крейсеров. Но собственно для войны на Балтийском море не находится другой идеи, кроме совместной с флотом обороны крепостей, т. е. тон, которая была основной причиной не использования флота в Крымскую войну.

Самым же разительным фактом - является пренебрежение постройкой Черноморского флота, в то время как политика определенно вела к войне с Турцией.

Руеско-Турецкая война началась, как и следовало ожидать, под знаком опасения вооруженного вмешательства в войну Англии. Это влекло за собой вполне естественное стремление со стороны русской политики и стратегии избежать его. Следовательно, вопрос о крейсерской войне сам собою отпадал и крейсерские силы Балтийского флота оставались без применения.

Для флота открывалась еще возможность: перейти в Средиземное море, политически подготовить себе право базирования на острова Греческого архипелага, блокировать Турцию с этой стороны, прекратив подвоз морем подкреплений из Малой Азии (г. о. из Смирны) и питание ее морским путем вообще, а в дальнейшем, при подходе русской армии к берегам Босфора, форсировать Дарданеллы и содействовать закреплению за собой проливов. Но и это направление оказывалось практически неприемлемым, т. к. в Средиземном море господствовал английский флот, и были все основания предполагать, что он не допустит операций русского флота в этом районе.

Таким образом, Балтийский флот не нашел себе применения в Русско-Турецкой войне. Он снимался с игры.

Главным морским театром явилось Черное море, где силы турецкого флота были подавляющими против наших двух «поповок».

Примечание. К началу войны турки располагали довольно значительным флотом, именно: 1 броненосец в 9000 т. ; 4 броненосца по 6000 т. ; 1 броненосец  4000 т. ; 7 броненосцев более 2000 т. ; 2 двухбашенных монитора и 7 небольших броненосных канонерок.

Эти суда постройки 1864-74 г. г., т. е. вполне современные. Однако в организационном смысле и в отношении подготовки личного состава турецкий флот был безусловно не на высоте.

Единственное, чем русский флот здесь мог проявить себя, это - помощью армии в речных операциях посредством наскоро организованных минных флотилий и постановок минных заграждений, а со стороны открытой части моря - помощью береговой обороне, и, поскольку то позволяли его небольшие средства - ограничением свободы действий турецкого флота путем создания флотилий из вооруженных пароходов и применения мин (минное дело на русском флоте было хорошо поставлено).

Турки, благодаря своей дурной организации, не были в состоянии ни осуществить тесной блокады русского побережья и прекратить сообщения морем, ни предпринять сколько-нибудь значительных операций против берегов. Владея морем, они нисколько не пользовались этим, чтобы затруднить действия русских. Последние, очень скоро после начала войны, могли восстановить срочное пароходство по Черному морю, питать через море свою армию, выполнить громадное количество морских перевозок, без существенной помехи со стороны неприятеля.

Первым рубежом, который должна была преодолевать наступавшая на Балканы русская армия, являлась река Дунай, имевшая в силу этого в начальный период кампании крупное стратегическое значение. Течение этой реки защищалось, помимо армии турок, их флотом, отдельные суда которого были поставлены в важнейших пунктах (в Сулине, Тульче, Мачине Гирсово, Силистрии, Рущуке и Виддине. Всего здесь у турок было 2 монитора, 2 брон. корвета, 9 канонерок и 6 разных вооруженных судов).

Для содействия операциям армии на Дунае русскими были сформированы два отряда моряков. Это содействие должно было выражаться в организации минной флотилии из присланных же по железной дороге катеров и постановке мин заграждения. Хотя средства были ничтожны, но благодаря, с одной стороны, исключительной апатии турок, а с другой – несомненной находчивости и предприимчивости русских моряков, им удалось парализовать действия турецкого флота на Дунае.

Особенно крупную роль сыграло применение минных катеров, вооруженных шестовыми чинами, которые произвели ряд успешных атак на турецкие суда.

Примечание. Шестовая мина состояла в следующем: на длинном шесте насаживался заряд, заключенный в оболочку с взрывателем, который мог действовать от удара или быть замкнут гальванически. Шест укреплялся на откидном приспособлении к носовой части катера. Идя в атаку подходили вплотную к борту противника и взрывали мину.

Кроме того, некоторые катера были снабжены крылатыми буксирными минами, принцип устройства которых был таков: мина буксировалась катером, который путем поворота у борта неприятельского корабля старался ее навести на него и она, от прикосновения или гальванически, взрывалась.

Оба способа атаки требовали большой отваги от личного состава, т. к. надо было подойти вплотную к неприятелю.

Одной из наиболее удачных атак явилась атака 4-х катеров под общей командой лейтенанта Дубасова отряда из 3-х небольших турецких броненосцев стоявших у Браилова. Атака велась чрезвычайно смело и в результате ее один из турецких броненосцев, «Сеифи». был потоплен.

Широкое применение мин заграждения, которые являлись оружием незнакомым туркам, привело к тому, что турецкие суда были весьма затруднены в плавании по Дунаю, оставались как бы заблокированными минами.

Это содействие моряков армии было весьма ценным и значительно облегчило операции в районе реки, а затем и переправу на правый ее берег.

В начале войны русские были совершенно беззащитны на Черном море. Турецкий флот в первые же дни бомбардировал ряд прибрежных пунктов и даже захватил Сухум. Средств противостоять ему не было, т. к. «поповки» оставались на рейдах, и для операций в море были негодны.

Отсутствие боевых судов русские были принуждены возместить «кустарничеством» в виде вооружения 15 пароходов «Русского Общества пароходства и торговли», зафрахтованных морским ведомством для несения охранной и разведочной службы

Талантливый командир одного из этих пароходов, С. О Макаров (впоследствии известный адмирал и командующий флотом в Порт Артуре) предложил применить минные катера, имевшие такой успех на Дунае для нападений на турок в море. На пароходе «В. К. Константин» (которым командовал Макаров) было сделано оборудование для перевозки 4-х минных катеров. Придя в район нахождения турецких судов, эти катера спускались на воду, а затем атаковали турок. Впоследствии, на двух катерах были приспособлены только что начавшие входить в употребление самодвижущиеся мины Уайтхеда. Действия катеров Макарова дали несколько красивых боевых эпизодов, но фактический вред, нанесенный ими туркам - был незначителен.

Примечание. Из отдельных боевых эпизодов войны на море, следует отметить бой вооруженного парохода «Веста» под командой кап. лейт. Баранова с турецким броненосцем-корветом «Фехти-Буленд». Последний встретил - «Весту» в море, и начал догонять. Терпя сильно от огня противника, «Веста» несколькими попавшими снарядами принудила турецкий корабль уменьшить ход, благодаря чему благополучно вышла из боя.

Таким образом, действия на Черном море втечение войны с Турцией не имели особого значения. Не столько усилия наших моряков, сколько поразительная инертность и апатия турецкого флота, послужили причиной тому, что русские берега не подверглись разрушению, десантов высажено не было, тыл армии, а в значительной степени и морские сообщения, оставались. обеспеченными самим поведением противника.

Так было до тех пор, пока русская армия, после всевозможных затруднений, при наличии неудачного верховного руководства (вел. кн. Николай Николаевич Старший), подчас полной дезорганизации управления, переходила через Балканы и сломив сопротивление турков, начала продвигаться, а затем и подошла, в январе 1878-го года, к рубежам Константинополя.

Цель - проливы, казалось, была достигнута, турецкая армия не могла представить русским войскам никакого противодействия. Путь в Константинополь - был открыт.

Но в это время появляется новый фактор - в лице Англии. Англия еще в декабре 1877-го года, когда русские войска перешли через Дунай, перевела эскадру в б. Безик (вблизи Дарданелл), а на Мальте был сосредоточен десантный корпус. Она готова была вмешаться в решительный момент и положить предел наступлению русских войск. Затем, ввиду дальнейшего отступления турок, Англия приняла меры дипломатического воздействия для приостановки занятия русскими Константинополя, и ввела в Мраморное море свой флот, который, стал на якорь у Принцевых о-вов.

Попытки русских организовать защиту Босфора против англичан и, в частности минирования пролива, при отсутствии собственного флота и с теми ничтожными средствами, которые имелись, оказались несостоятельными еще в проекте.

Английский флот занял командующее положение на Босфоре, и мирные переговоры с Турцией велись под его веским давлением.

Угроза войны с Англией, в частности, полная беззащитность черноморского побережья, невозможность упрочить «вое положение в Босфоре без собственного флота, привели к тому, что победоносная армия России, стоя в виду Константинополя, имея перед собой поверженного врага, не могла нанести ему последнего удара захватом столицы и обеспечить себе выгодную позицию при заключении перемирия, а потом - при подписании мирного договора.

Берлинский трактат 1878-го года подвел окончательные итоги результатам русско-турецкой войны. Россия получила Бессарабию, Батум, новые приращения на границе с Турцией. Сербия, Румыния и Болгария получили независимость. Лондонская же конвенция 1871-го года о праве прохода военных судов через Проливы осталась в силе.

Но Россия нисколько не приблизилась к той целя для которой была начата война к утверждению на Проливах и обеспечению выхода в Средиземное море. Отсутствие сильного флота играло в этом самую видную роль.

Примечание. «Все наши дела - в свое время писал Петр I - ниспровергнутся, ежели флот истратится». Эти слова вполне подходят к обстановке завершения русскими войны 1877-78 г. г.

Минувшая кампания выдвинула значение минного оружия. Русские минные катера (предшественниками которых исторически явились катера применявшиеся с той же целью во время С. Ам. Междоусобной войны) послужили прототипами класса судов до сего времени являющегося одним из основных в составе вооруженных сил -миноносцев. В эту войну нашли себе первое применение мины Уйтхеда (торпеды).

После 1877 года во всех государствах начинаются строиться миноносцы, сначала небольшого водоизмещения (20-30 тон) с сравнительно большой скоростью, вооруженные одним торпедным аппаратом, затем этот тип быстро совершенствовается.

Вместе с тем зарождаются идеи, впоследствии осужденные ходом военно-морского искусства, ведения морской войны с целью обороны берегов главным образом минными средствами, что явилось следствием неправильно понятого опыта этой войны, где минные операции имели всегда вспомогательное значение, не более того.

Для русского флота последствия кампании 1877-78 г. сказались прежде всего в признании необходимости броненосного судостроения на Черном море, к чему Россия и приступает в начале 80-х годов.