Часть 3. Дорога в легенду.

Ты еще будешь гордиться тем,
Что со мной был рядом,
Ты еще будешь счастлив тем,
Что видел все только издали.
Торигава Иитиро.

1.

1 марта 1903 года на борт крейсера "Варяг" прибыл новый командир – капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев. "Кадровый офицер гвардейского экипажа, Руднев смолоду приобрел дипломатический такт и лоск... В дружеской беседе за стаканом вина Руднев узнавал все политические новости и часто был больше в курсе всех политических событий, чем сам посланник Павлов..." (А. Степанов) Нарисованный автором "Порт-Артура" сусальный портрет Руднева – более дипломата, нежели офицера, действительности совершенно не соответствует. Прежде всего он был – воин, эта жизнь была действительно отдана морю. К моменту встречи с "Варягом" Всеволод Федорович служил уже 30 лет, занимая в последние годы командные должности по штатному расписанию в экипажах многих знаменитых кораблей. Он служил старшим офицером на эскадренных броненосцах "Гангут" и "Николай Первый", в 1895 году командовал броненосцем береговой обороны "Адмирал Грейг", затем получил канонерку "Гремящий", а год спустя был переведен командовать любимицей Макарова – "Чародейкой", удивительным балтийским башенным монитором. "Варяг" у него был первым крейсером. Пройдет время. Всеволод Федорович Руднев станет командиром линкора "Андрей Первозванный", потом выслужит эполеты контр-адмирала, будет возглавлять Четырнадцатый флотский экипаж на Балтике... Но Россия запомнит его уже навсегда – каперангом и командиром "Варяга".

2.

После зимнего сезона и ремонта в Порт-Артурской гавани "Варяг" должен был пройти очередной круг ходовых испытаний – чтобы выяснить, как крейсер перенес зимовку с ремонтом. В испытательную комиссию адмирал О.В. Старк пригласил ведущих инженеров-механиков своей эскадры. Возглавил экспертную группу офицер эскадренного броненосца "Полтава" капитан 1 ранга И.П. Успенский. На полигоне у островов Кэп и Раунд к востоку от Порт-Артура за 10 часов крейсер прошел около 100 миль на разных скоростных режимах. Однако, в три часа пополудни испытательную программу пришлось сворачивать: на ходу всего около 16 узлов произошел очередной разрыв трубок в котлах. Трое моряков получили ожоги паром. На ночь "Варяг" ушел в Талиенван, но отбоя команде не рейде не давали: силами специалистов машинной команды крейсер проводил регулировку подшипников левой машины, вновь обнаруживших избыточное нагревание и даже биение. В 4 утра крейсер ушел из Талиенвана, но через три часа движения снова разорвало трубки – в том же котле, что и вчера. В лазарет попало еще двое ошпаренных кочегаров. Ремонт произвели, не сходя с испытательной дистанции. Уже через час после аварии "Варяг" устойчиво удерживал 20 узлов... Выводы комиссии Успенского по результатам испытаний: "Крейсер не сможет выходить на скорость выше 20 узлов без риска получить тяжелые повреждения котлов и машин. Но двадцатиузловой ход может быть ему вполне доступен после повторной обработки трущихся поверхностей валовых подшипников. Усовершенствование системы смазки подшипников в виде фрезерования на их поверхности смазочных каналов поможет избежать нагревов в дальнейшем. Что же касается дефектов котлов, то причина их – в неверном рассчете парораспределения, сделанном на ранней стадии проектирования ходовых систем. Устранить последствия этой ошибки в настоящее время мы не можем, поскольку эффективных методик компенсации перепадов давления в замкнутой системе ныне не существует."

Особое мнение флаг-инженера эскадры И.И. Гиппиуса:
"Крейсер безнадежен: проверка соотношения углов между кривошипами его машин выявила несоответствие общепринятой теории уравновешивания сил механической инерции – по Ситону. Изменить же углы эти совершенно невозможно – по самой анатомии корпуса и механизмов. Для того, чтобы рывковая подача пара не разрушила поздно или рано связи машин, необходимо постоянно поддерживать давление пара в системе не ниже 15,4 атмосфер. При этом безопасный предел давления в котлах, при котором не происходит разрывов трубок и коллекторов, составляет не более 14 атмосфер... Никакая компенсация этой разницы в настоящем состоянии корабля невозможна, и даже в случае ремонта с заменой всех котлов на систему Белльвиля нельзя предположить, что аварий машин удастся избежать в дальнейшем. Завод Крампа, спеша сдать крейсер, не успел выверить парораспределение, машины быстро расстроились, а исправлять стали те части, которые более других страдали от биений, нагревов и тому подобных явлений, не устраняя истинной причины, которая, впрочем, и не устранима. Выправить то, что с завода выпущено неисправным – задача крайне сложная, если вообще она реальна." Это был приговор. Окончательный, и уже не подлежащий никаким обжалованиям. Командование флота смирилось с "Варягом" в составе эскадры, уже зная о том, что полноценная служба разведчика крейсеру совершено недоступна... Французы однажды попытались принять меры к спасению корабля, имевшего аналогичные проблемы. Крейсер 2 класса "Фриант" подвергся в Тулоне операции замены котлов Никлоса на котлы Бельвилля – и потом еще довольно долго служил. Но в условиях Порт-Артурской базы провести полную замену котлов на крейсере было практически невозможно: удаленый от метрополии город не располагал ни хорошими мастерскими, ни достаточным количеством квалифицированных рабочих рук, ни необходимым оборудованием. Кроме того, заняв единственый в Порт-Артуре крейсерский док, "Варяг" оставил бы всю разведку эскадры без возможности профилактики и ремонта... На это адмирал Старк пойти, конечно, не мог. Поэтому адмирал послал в Кронштадт запрос, возможно ли будет вывести "Варяга" из состава боевой эскадры и отправить с сопровождением на Балтику, где производить ремонтные работы менее сложно.

"Штаб ответил Старку, что надо бы, конечно, но пусть крейсер хотя бы один год участвует в полноценной боевой учебе." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

3.

К сведению читателя:
Из письма вице-адмирала З.П.Рожественского:
"До полной переборки механизмов в Порт-Артуре крейсер делал на короткое время около 20 узлов. Теперь, выйдя из ремонта, не вытягивает и шестнадцати... Что будет после повторной переборки?.."

Мнение Н.И. Скрыдлова:
"Дальний переход в условиях зимннего штормового сезона для "Варяга" невозможен. Если вы, Оскар Викторович, не желаете окончательно погубить его, не отсылайте крейсер в Кронштадт ранее следующей весны, а на время учебного сезона поставьте в Японию дипломатическим флагманом. Пусть экипаж чувствует себя полезным Отечеству, а не надрывается в постоянных ремонтах на рейде и у стенки после каждого выхода в море." Адмирал Старк внял совету бывшего командующего. "Варяг" получил место дипломатического стационера в Иокогаме. Но к тому моменту, как требовалось явиться на иокогамский рейд, крейсер еще не вышел из ремонта, и вместо "Варяга" в Иокогаму ушел "Аскольд"... Через несколько недель Старк принял решение отозвать к эскадре своего стационера в Корее – крейсер II ранга "Боярин", а на его место назначить "Варяга". Причем, для снижения нагрузок на ходовые системы поврежденного крейсера, дать "Варягу" курьера из канонерских лодок. "Так и составилась одна из самых удивительных в мире "тактических пар". Крейсер новейшей серии, уже успевший пережить такое, что многим не доводится и за двадцать лет активного морского "ценза" – и старая канонерская лодка, опытный артурский ветеран, четверть века прослуживший в этих водах. "Кореец" со своим экипажем, состоящем в большинстве из старослужащих – снайпер, мастер военной дипломатии, да и просто по-житейскому мудрое создание – стал для "Варяга" в Чемульпо не просто курьером, денщиком на побегушках, а равноправным товарищем по судьбе." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

4.

29 декабря 1903 года "Варяг" прибыл в Чемульпо (Инчхон) для исполнения обязанностей стационера на переговорах ведущих мировых держав по вопросу о нейтралитете Кореи. На момент прибытия "Варяга" в порт на рейде Чемульпо числились иностранные стационеры:
"Тэлбот", крейсер 1 класса, Великобритания.
"Крэсси", крейсер 1 класса, Великобритания.
"Эльба", крейсер 2 класса, Италия.
"Ганза", крейсер 1 класса, Германия.
"Чиода", крейсер 2 класса, Япония.
"Паскаль", крейсер 2 класса, Франция.
"Адмирал де Гейдон", крейсер 1 класса, Франция.
"Виксбург", канонерская лодка, Северо-Американские Соединенные Штаты.
"Боярин", крейсер 2 ранга, Россия.
"Гиляк", канонерская лодка, Россия.
Смена стационерского вымпела русского представительства состоялась 29 декабря в 18 часов. "Варяг" принял консульские флаги от уходящего в Порт-Артур "Боярина" и передал с катером флагману сводной военно-дипломатической эскадры – британскому крейсеру "Тэлбот" письмо О.В. Старка, свои аккредитации и подтверждения полномочий.

5.

К сведению читателя:
Еще в 1902 году адмирал Скрыдлов проводил командно-штабные учения, на которых основной сюжет состоял в том, что из блокированного превосходящими силами условного противником Чемульпо прорываются в Порт-Артур канонерская лодка и крейсер 1 ранга. Причем, крейсер получил в ходе разыгрывания операции "на карте" тяжелые повреждения ходовых систем. Тем не менее обоим блокированным кораблям удалось прорваться в Порт –Артур, где они были торжественно встречены на рейде всей линейной эскадрой. "Случаен ли подобранный Скрыдловым сюжет для учений? Или старик адмирал предвидел возможные варианты начала боевых действий на Дальнем Востоке?.. Кто скажет теперь?.." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

6.

Находясь в Чемульпо, "Варяг" сочетал представительскую деятельность с работой разведчика, контролируя русскую агентурную сеть от Кореи до Северного Китая. "Профессии дипломата и шпиона всегда в чем-то неразделимы." (В.Ф.С.) Крейсер регулярно участвовал в международных маневрах и учениях на чемульпинском рейде, тренировался в сигналопроизводстве совместно с "Тэлботом" и "Паскалем", проводил учебные "водяные" и "пожарные" тревоги... Меж тем обстановка в корейском порту постепенно становилась все более опасной. В январе 1904 года ушли отозванные своим командованием "Ганза", "Крэсси" и "Де Гейдон". Судьба более не сведет их надолго на одной стоянке... "Крэсси", британский броненосный крейсер, проживет полную приключений жизнь колониального флагмана, восемь лет спустя вернется в Метрополию – чтобы еще через некоторое время, в первые дни Первой мировой, пасть жертвой немецкого подводного аса – субмарины "U-9" знаменитого лейтенанта Отто Веддигена. "Ганза" станет учебным кораблем, и флаг командующего германской Восточно-азиатской эскадрой передаст легкому крейсеру "Лейпциг", от которого командный пост достанется "Шарнхорсту". Передаст, чтобы самой уйти в метрополию и не пережить новой войны, закончив свой век мирным списанием. "Адмирал де Гейдон" сгинет где-то под Дарданеллами – в безнадежной и, по сути, одной из самых бессмысленных операций Первой Мировой войны... Недолог век кораблей, но покуда волны еще носили наших героев по фарватерам великих войн и дальних походов, паролем при встрече для них был флажный сигнал: "Чемульпо, 1903."

7.

"Благодаря личной дружбе командиров – Виктора Сенэ и Всеволода Руднева, наиболее качественный контакт получился у "Варяга" с "Паскалем", стоявшим в Чемульпо под командованием капитана 1 ранга Виктора Сенэ. "Душа общества", "обаятельный шпион", изящный французский крейсер с тяжким бурбонским профилем таранного форштевня, "Паскаль" стал для "Варяга" настоящим союзником и другом. Информированность "Паскаля" о секретных делах дипломатов всех миссий и всего флотского командования в регионе была просто поразительна. Руднев узнавал от Виктора Сенэ такие новости, которые официальная миссия графа Павлова зачастую доставляла "Варягу" только через полсуток. Именно "Паскаль" сообщил "Варягу" о предстоящем разрыве дипломатических отношений между Россией и Японией – за сутки до того, как из Петербурга отбыли японские послы." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

8.

В течение всего января 1904 года японские транспорты нередко наведывались в корейские порты, тайно доставляя туда оружие и даже войска. Так 18 января в Чемульпо прибыл под частным коммерческим флагом "Фудзикама-Мару", доставивший, согласно официальным коносаментам, партию наемных портовых рабочих для строительства ремонтных мастерских. На берег с транспорта сошли около 500 молодых людей в одинаковых синих спецовках и выгрузили ящики со станками и инструментами...

Впоследствии оказалось, что "китайские рабочие" были японским отборным пехотным десантом, а в их ящиках находились 69 контейнеров с оружием и оборудование для полевой телеграфной станции. Японские пехотинцы отращивали косичку по китайской простонародной моде, одевались в гражданскую одежду – в потертые синие спецовки и холщовые короткие балахоны портовых кули и ехали стучать молотками на деревянном эллинге Фузана, ремонтируя британские спортивные яхты и разъездные губернаторские катера. Кавалеристы под видом ветеринаров, скотогонов и конюхов на специально зафрахтованных пароходах доставляли в Корею через море своих лошадей – как племенных, якобы, по договору между японским и корейским министрами сельского хозяйства. В Чемульпо японские "инженеры-архитекторы" с "наемными китайскими работниками" строили дома и морской завод...
Нет, ей-богу, работящая была армия у божественного Тэнно!

9.

Русский стационер крейсер "Варяг" в Чемульпо имел более чем странный статус для военного корабля. Числясь формально в составе эскадры, он, как и положено по уставу, подчинялся вице-адмиралу Старку. Но как дипломатический стационер, аккредитованный при русской миссии в Сеуле, крейсер обязан был слушаться еще и посланника России – графа Павлова. Павлов же, будучи чиновником министерства иностранных дел, с точки зрения военного устава являлся "некомбатантом", лицом сугубо гражданским, права командования военными кораблями не имеющим...

Иной раз в таких условиях тяжело понять, какая вышестоящая директива в данный момент предпочтительней для исполнения. К чести кают-компании "Варяга", крейсер нашел для себя прекрасный компромисс: адмирал Старк –командующий, его слово – закон, Но до Старка, сидящего в Порт-Артуре, многие десятки миль, и стало быть, можно позволить себе корректировать его приказы в соответствии с более конкретным восприятием местной обстановки. А Павлов – дипломат. Дипломат не должен приказывать, а может лишь рекомендовать и советовать. Советы принимаются с уважением, выполнять ли их – зависит от целого ряда внешних обстоятельств. Приказы от Павлова воспринимаются тоже как советы, только более эмоциональные по форме. Таким образом противоречия межведомственного характера были во многом предотвращены. Во многом, но не во всем. Граф Павлов научился добиваться выполнения "Варягом" своих "приказов-рекомендаций": он отсылал текст приказа Наместнику, и тот уже передавал его как директиву Старку. Совершив круг по командирским канцеляриям, совет оборачивался ненарушаемым уставным документом и в таком виде доставлялся на крейсер... Приходилось подчиниться. "..."Круговорот бумаг в природе", учиненный нашим героем, странен и удивителен. Систематически медля с исполнением графских пожеланий, зачастую прямо игнорируя слова гражданских лиц, "Варяг" как бы побуждал посланника Павлова упражняться в эпистолярном жанре. В ставку Наместника шло письмо за письмом, а вероятный противник получал прекрасную возможность перехвата депеш. Не лучше ли было уж сразу послушаться окаянного цивильного бюрократа?" (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

10.

Эта война началась очень странно.
Так начинаются детективные романы,
а не войны.
Альс ле Гран.

О том, что между Россией и Японией окончательно состоялся дипломатический разрыв, Павлов "Варягу" даже не сообщил. В Чемульпо тревожные вести первыми распространяли французы – в форме причудливых слухов... Руднев, бывший, как известно, с командиром "Паскаля" Виктором Сенэ в дружеских отношениях, уточнил информацию лично, во время одной из бесед офицеров в кают-компании французского крейсера. И Сенэ удивленно спросил русского каперанга:
– Как, мсье, вы еще не знаете? Японский посол третьего дня сообщил об отъезде из Петербурга...

Посчитав слова французского коллеги вероятной дезинформацией, в которую Сенэ, видимо, и сам искренне поверил, Руднев отправился в Сеул – на прием к графу Павлову, наверняка осведомленному в делах русского дипломатического ведомства несколько лучше, нежели французские офицеры. Граф принял командира крейсера, пребывая в редкостно благодушном настроении, и сообщение французов КАТЕГОРИЧЕСКИ ОПРОВЕРГ... "Варягу" и "Корейцу" посланник предписал спокойно оставаться на своем посту, не покидать рейда Чемульпо и ни в коем случае не предпринимать никакой самостоятельной инициативы. "Я сам позову вас, когда вы мне понадобитесь." – эти слова графа Павлова по сути дела, не оставили "Варягу" никакого выбора накануне начала войны.

"Разговор Руднева с графом состоялся 25 января 1904 года. К этому времени русская миссия в Сеуле уже более недели не имела связи с Петербургом – якобы, из-за аварии на телеграфной линии. Как выяснилось впоследствии, телеграф испортили японские шпионы. А Павлов, сохраняя при плохой игре традиционную чиновничью мину, просто не сказал Рудневу, что вот уже около недели ничего не знает о подлинной обстановке в отношениях с Японией." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

"Паскаль" снова попытался помочь союзникам – на стол графа Павлова легла шифровка от Виктора Сенэ, предупреждающая посланника о разрыве русско-японских отношений. Резолюция Павлова поражает своей инертностью и отсутствием анализа: "С каких это пор я, полномочный представитель России, знаю о делах моей державы и моего Императора меньше, нежели какой-то там французский крейсер?.. Да и если бы он был прав, отъезд чужого посла из столицы не есть еще знак будущей войны. Может, через неделю пришлют другого посла!.." Все получилось точно по старому закону международных отношений:

"Дипломаты, доведя дело до войны, часто успевают сделать вид, что узнали о войне последними." (Шарль-Морис Талейран, французский дипломат.)

Руднев предложил: пусть "Варяг" возьмет на борт весь состав русской миссии и до выяснения обстановки будет охранять – с возможностью в любой момент вывезти в Порт-Артур или Владивосток. И уже к нынешнему вечеру можно будет отправить в Порт-Артур "Корейца". Курьер он, в конце концов, или не курьер! Канонерка возьмет от посланника бумаги, а если нужно – и его самого, и под консульскими флагами, гарантирующими дипломатическую неприкосновенность, уйдет из Чемульпо... Но Павлов резко возразил против подобного плана. "Я не рискну взять на себя ответственность в деле свертывания миссии. Это забота государственная, и в отношении ее я зависим от воли Его Величества, представляемой здесь Наместником. Отъезд же наш похож будет на провокацию, на разрыв отношений не с коварными японцами, а с безвинной Кореей, ждущей от России помощи и покровительства..." Только после длительных уговоров Павлов согласился отдать секретые бумаги миссии "Корейцу" и отпустить канонерку в Порт-Артур.

11.

Нередко приходится читать, что "Варяг" пытался связаться с Порт-Артуром по радио. Это крайне маловероятно. Дистанция от Чемульпо до крепости – около 260 миль, а предельно допустимая дальность радиосвязи для станций системы Попова-Дюкретэ – около 100 миль. К тому же у "Варяга" всю жизнь были проблемы с радиоделом и "незачет" по связи. Вряд ли можно рассчитывать и на то, что при ничножно малых шансах добиться успеха крейсер пойдет на нарушение стационерского статуса, связываясь со своим командованием не через телеграф миссии.

12.

"25 января 1904 года. Руднев – Наместнику. Дополнение к донесению от того же числа. в 11 1/2 часа ночи японский крейсер "Чиода", не имея ходовых огней, вышел в море..." (из текста рапорта командира "Варяга".)
...Ночь.
Пустота холодной тонкой волны. "Чиода", азиатский Талейран, уже выбрал якоря и тихо тянется неслышной тенью к границе нейтральных вод. Город спит. Я жду. я знаю, что будет дальше. Я чувствую, как в тишине железной февральской ночи тонко дрожит натянутый нерв. Каждая секунда растягивается до размеров вечности и падает в немое пространство тяжкими каплями горячего пульса. Так пульсирует венозная кровеносная жила, уже перерезанная клинком. Спокойно. Без истерики обреченности. До рассвета – шесть с половиной часов. До отлива – чуть больше часа. Чуть больше 3600 горячих кровяных капель в сиренево-черном ледяном вакууме. Отсчет пошел!.. Необратимость течения времени – миф. Но вполне реальна эта изматывающая необратимость конкретного момента.

"Чиода" ушел. Легкий синеватый силуэт с чуть наклоненными назад острыми, стрельчатыми тонкими мачтами бледно отсветился на черной зыби. И теплая дрожь пробежала по стылой воде от створового маяка до границы портовой зоны. Эта волна, тихо затухая, еще долго будет стелиться по вымороженной поверхности тесной бухты, лизать подошву мелким островам – вплоть до Филипса и Иодольми. Она проползет до проливного створа на главном фарватере и успокоится в зоне жестких встречных течений где-то на выходе в открытое море. А в городе наступит утро. Вода не хранит следов. Тогда я уже не буду ничего ждать. И гулкие красные капли времени уже не для меня будут падать в металлические чаши бортовых хронометров. А эта волна, рожденная осторожным движением маленького шпиона, будет еще жить...

... Плевать... Ничего я не знаю. И ничего не помню. Просто уже заполночь, и чертовски хочется спать. Спать спокойно в последнюю ночь мира в этих водах.

13.

В полдень 26 января "Кореец" вышел в море с особым поручением посланника. Едва канонерка покинула пределы нейтральных вод, как горизонт впереди густо окрасился дымами. Навстречу канонерке двигалась японская кильватерная колонна: строй из шести крейсеров и трех десантных транспортов. Возглавлял колонну старый знакомый по чемульпинскому рейду – "Чиода". Слева, также кильватером, тянулись четыре миноносца. "Кореец" принужден был пройти меж двух японских колонн, и когда поравнялся с головным японцем, третий в строю крейсер – "Асама" – покинул строй и с расчехленными восьмидюймовыми орудиями преградил русской канонерке дорогу. "Кореец" сигналом успел предупредить "Варяга" о необходимости разводки паров ввиду приближения неприятеля и попытался продолжить движение вперед, хотя уверенности в том, что оставшийся на рейде крейсер принял его предупреждение, у командира – капитана 2 ранга Беляева – не было. Тогда японские миноносцы довольно грамотно развернулись для торпедной атаки... Все ли они стреляли торпедами или кто-то из них лишь имитировал выход в атаку – сейчас уже не установить. По крайней мере, три торпеды, скользнувшие возле борта в воде, "Кореец" точно видел. "Кореец" стрелял первым? Значит, тому парню, по которому он стрелял, удалось сделать что-то даже похуже выстрела. Иначе старину Беляева, ветерана и почти профессионального дипстационера, из себя не выведешь." (Альс ле Гран.)

Канонерка развернулась на обратный курс и, отгоняя миноносцы, сделала выстрел из одного 37-миллиметрового орудия. В дальнейшем это дало японским официальным историкам право утверждать, что первый выстрел в русско-японской войне принадлежит России. "Кореец" меж тем вошел на нейтральный рейд, флагами отрапортовался "Варягу" и замер на стоянке. Японская эскадра ввалилась на рейд вслед за ним, и нимало не считаясь с присутствием иностранных стационеров, начала высаживать в городе десант.

14.

Кстати, о иностранных стационерах... "Тэлбот", флагман-дуайен интернациональной представительской эскадры, попал в результате действий японцев в крайне двусмысленное положение. С одной стороны, Япония и Британия состояли в военном союзе, и адмирал Уриу, приведший свой отряд для захвата Чемульпо, явно рассчитывал на тайную или явную помощь со стороны "Тэлбота". А с другой – положение, как известно, обязывает, и статус дуайена предписывал "Тэлботу" оставаться на своем посту до конца и препятствовать каким-либо проявлениям агрессии в нейтральной базе с чьей бы то ни было стороны. Бедняга англичанин попался, как в мышеловку, в узкую щель меж двумя взаимоисключающими приказами своего командования – тайным и явным... Теперь ему предстояло за полчаса выбрать – какой из них можно нарушить с меньшим ущербом для интересов державы и для собственного достоинства. Как только на рейде бросил якорь флагман японцев крейсер "Нанива", "Тэлбот" вышел с ним на связь и потребовал принять делегацию английских офицеров. "Нанива" согласился, и коммодор Джеймс Бэйли объяснил японскому адмиралу, что не допустит никаких боевых действий в пределах вверенной попечению стационеров нейтральной акватории. И предупредил, что в случае попытки как-либо возразить этому требованию устава дипломатической акватории, японцы сами развяжут интернациональной эскадре руки...

И "Тэлбот" тогда вынужденно пристрелит "Наниву" – как агрессора, несмотря на старую дружбу. Уриу прекрано знал, что, во-первых, все законы о корейском нейтралитете уже попраны его эскадрой, а во-вторых, что все угрозы со стороны сэра Дж. Бэйли – театр, формальная демонстрация и не более! А потому с чистой душой клятвенно пообещал англичанину непосредственно на рейде ничего опасного не затевать. Но высадку десанта в город продолжил. "Тэлбот"... Слишком англичанин, чтобы не пытаться выглядеть истинным джентльменом. Слишком дипломат, чтобы никого не обмануть. Слишком политик, чтобы считаться с моралью. Слишком флагман, чтобы в его присутствии могло выжить какое-либо мнение, кроме его собственного...

Никто из исследователей почему-то не замечает одного немаловажного момента: "Тэлбот" – ветеран колониальной эскадры. Он был тогда старше "Рюрика", ему уже без малого пятнадцать лет активной службы, карьера – на пике, выше этого дуайенства устаревающему крейсеру не видать. И по большому счету, жизнь прожита. Еще каких-то пять лет, если не случится войны, и будет исчерпан его строевой ценз, а это означает – в лучшем случае – учебный отряд, или, вернее всего – мирный конец где-нибудь на разборочном эллинге в Портленде. Мне кажется, он был чертовски старым рядом с "Варягом". И кто, кроме британских флотских историков, помнил бы сегодня "Тэлбота", если бы в момент начала войны он не оказался подле русского героя? В кильватере "Варяга" убежденный нейтрал вошел в историю, и забыт уже не будет.

15.

К сведению читателя:
Состав японской эскадры на рейде в Чемульпо 27.01.(09.02.)04 г.:
"НАНИВА" – Крейсер 2 класса, Флагман контр-адмирала Сотокити Уриу.
Заложен.............. 27 марта 1884 года на заводе Армстронга,
Уолкер. Специальный заказ для японского Соединенного флота.
Спущен............... 18 марта 1885 года.
Водоизмещение........ 3 700 тонн.
Механизмы............ 2 вала ГДР, 6 огнетрубных котлов.
Мощность............. 7 500 л.с.
Скорость............. 18, 4 узла.
Запас топлива........ 350 тонн./до 800 тонн.
Защита............... Броня типа "Компаунд",
палуба 51 – 76мм,
щиты орудий – 37мм,
рубки – 51 мм.
Вооружение........... 8 – 150/L40 – после модернизации, 2 – 57, 2 пулемета, 4 ТА – 356 мм (надводные).

"Нанива" – один из младших флагманов Соединенного флота Японской Империи, предводитель 4 крейсерского отряда второй эскадры. Ветеран японо-китайского конфликта, прославившийся своей операцией в Вейхавее – и тем, что не побоялся в одном из рейдерств задержать и уничтожить замеченный в военной контрабанде британский транспорт. Для "Нанивы" не было на войне ни безопасных статусов, ни нейтральных баз, он признавал только долг перед собственной родиной и очень мало считался с международными законами. "Японцы по общему стилю действий условно подразделяются для меня на войне на "самураев" и "ниндзя". Первые блюдут законы рыцарства – в собственном традиционном понимании. К таким, например, относились из флагманов "Микаса", "Идзумо", позднее – "Киришима", "Исэ", "Акаги"... Вторые же – классический пример шпионов, которым позволено все, кроме поступков против собственной, весьма своеобразной чести. Совесть их весьма относительна – она работает только в отношении своих, своими же признается очень малый и тесный круг соратников. "Нанива" – ярчайший тому пример. Он мог наплевать на статус нейтральной базы и никто из его команды, кажется, не стал бы рефлексировать по этому поводу. Он мог явиться на призыв "Идзумо" к месту баталии, но оценив обстановку, дожидаться конца жаркой схватки, чтобы потом пожинать плоды чужой победы... Но он мог и приспустить флаги в честь противника, дравшегося с ним геройски. Или открытым сигналом возразить Верховному Главнокомандующему, допустившему ошибку." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

Послевоенная судьба японского флагмана сложилась трагически. "Нанива" в 1907 году был модернизирован, получил статус крейсера-минного заградителя и служил в учебном отряде. 26 июля 1912 года, с курсантами в составе экипажа пропал без вести во время тайфуна. Был найден трое суток спустя на скалах острова Уруп в безнадежном состоянии и из списков флота исключен. Команда эвакуировалась на остров и была без потерь снята сасебским спасательным отрядом.

"ТАКАЧИХО" , крейсер 2 класса.
Заложен.............. 10 апреля 1884 года на заводе Армстронга, Уолкер. Специальный заказ для японского Соединенного флота.
Спущен............... 16 мая 1885 года.
Водоизмещение........ 3 700 тонн.
Механизмы............ 2 вала ГДР, 6 огнетрубных котлов.
Мощность............. 7 500 л.с.
Скорость............. 18, 4 узла.
Запас топлива........ 350 тонн./до 800 тонн.
Защита............... Броня типа "Компаунд",
палуба 51 – 76мм,
щиты орудий – 37мм,
рубки – 51 мм.
Вооружение........... 8 – 150/L40 – после модернизации, 2 – 57, 2 пулемета, 4 ТА – 356 мм (надводные).

Есть такое понятие: "Тактическая пара". Это оначает – вместе с учебного отряда, и, по возможности – до конца дней. "Такачихо" и "Нанива" – пример удачного взаимодействия двух не очень сильных в техническом отношении кораблей, делавшего их настоящими победителями. В данном случае авантюризм флагмана хорошо уравновешивался спокойствием и надежностью его напарника... У них вся судьба была на двоих: вместе участвовали в "инчхонском инцинденте", вместе сражались под Артуром и в Цусиме, вместе стояли в ремонте после победной баталии, одновременно прошли модернизацию в 1907 году. Только финал у них – разный. После гибели "Нанивы" "Такачихо" отправили в резерв, и в строй вернули только с началом Первой мировой войны. Погиб крейсер во время Первой Мировой, под Циндао, атакованный среди ночи старым немецким миноносцем под номером "S-90"...

"АКАСИ", крейсер 2 класса.
Заложен.............. в 1896 году на заводе в Иокосуке.
Спущен............... 18 декабря 1897 года.
Водоизмещение........ 2 657/ 2 756 тонн.
Механизмы............ 2 вала ВТР, 8 огнетрубных котлов.
Мощность............. 8 500 л.с.
Скорость............. 20 узлов.
Запас топлива........ 200 тонн./ до 500 тонн.
Защита............... Броня типа "Гарвей",
палуба 25 – 51мм,
щиты орудий – 144мм,
рубки – 51 мм.
Вооружение........... 2 – 152/L40, 6 – 120/L40, 10 – 47мм, 4 – 42мм, 4 пулемета, 2 ТА – 381 мм (надводные).

"Акаси" – на вид лихой, а на деле серая мышь, тихий, исполнительный, без малейших признаков инициативы, фанатично преданный императору – божественному Тэнно – и своему флагману – деспоту и авантюристу. Бой при Чемульпо так и остался наиболее яркой страницей биогафии "Акаси"..." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

Исключен из списков флота в 1923 году и расстрелян как мишень на учениях флотской авиации.

"НИЙТАКА", крейсер 2 класса.
Заложен.............. 7 января 1902 года на заводе в Иокосуке.
Спущен............... 15 ноября 1902 года.
Водоизмещение........ 3 366/ 3 716 тонн.
Механизмы............ 2 вала ВТР, 16 котлов системы Никлосса.
Мощность............. 9 500 л.с.
Скорость............. 20 узлов.
Запас топлива........ 200 тонн./ до 600 тонн.
Защита............... Броня типа "Гарвей",
палуба 37 – 63мм,
щиты орудий – 25мм,
рубки – 102 мм.
Вооружение........... 6 – 152/L45, 10 – 76мм/L40, 4 – 42мм 4 пулемета,

Еще один несчастный, пострадавший от инженерного эксперимента – ему тоже достались при проектировании котлы системы Никлосса. Во время боя при Чемульпо – еще не успел надорваться, но уже в Цусиме от него более 15 узлов хода никто не видел. "По стилю действий – осторожен и мнителен, хороший шпион, но, пожалуй, плохой стрелок. Да еще и котлы "подкачали"... Если так можно выразиться, "Акаси" воспитал у собственной команды что-то вроде коллективного комплекса неполноценности." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.) После войны – дипстационер в Китае. С 1922 года – в береговой обороне. Пропал без вести в учебном походе в 1923 году, 26 августа. Из экипажа в 320 душ на шлюпках спаслись только 26 моряков, подобранных несколько дней спустя английским транспортом. Предположительно – погиб от разрыва котлов во время непогоды, когда в шторм на волне иногда обнажаются от воды винты.

"ЧИОДА" – броненосный крейсер 2 класса.
Заложен.............. в ноябре 1888 года на заводе
Дж. Брауна в Клайдбэнке, Англия
Спущен............... В июне 1890 года.
Водоизмещение........ 2 400 тонн.
Механизмы............ 2 вала ВТР, 12 котлов системы Бельвилля.
Мощность............. 5 600 л.с.
Скорость............. 18 узлов.
Запас топлива........ 240 тонн./ до 420 тонн.
Защита............... Броня типа "хромистая сталь",
борт 61 – 144 мм
палуба 26 – 14 – 37мм,
щиты орудий – 102мм,
рубки – 102 мм.
Вооружение........... 10 – 120/L40, 14 – 47мм/L40, 3 пулемета, 3 ТА – 381 мм (надводные).

"... "Чиода" – Азиатский Талейран, претендующий на ранг броненосного крейсера." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)

"Кто это придумал – числить это мелкое боевое судно крейсером? По всем статям, от характеристик мореходности до состава воружения – крупная океанская канонерка, не случайно на инчхонских крученых фарватерах он чувствовал себя, как дома. Кстати, для океанских канонерских лодок легкий пояс – не редкость, взгляните на наших, например, "Гремящего" или "Отважного"... " (О.В. Старк.) "Вечный "Чиода"!.. Ловят ли в китайских водах опийных контрабандистов, ищут ли в Токийском заливе пропавших в непогоду рыбаков, учатся ли на Вейхавейском полигоне строевым эволюциям, идут ли в гости на 14 июля во французский Сайгон, – везде, где требуся представительство японского флага, где нужно рыскать, шпионить, подглядывать, присутствовать при задержании или красоваться на параде, там непременно встретите вы маленький однотрубный кораблик с лихо наклоненными назад мачтами и с огромным полотнищем Восходящего Солнца на гафеле. Безукоризненно вежлив и предупредитеен в контактах с иностранцами, при этом вечно скрытен до таинственности, вечно осведомлен о любых малейших нюансах обстановки в регионе... С его техническими данными трудно принести пользу родине в открытой войне – даже крейсера второго ранга в большинстве неприятельских флотов будут гораздо посильнее "Чиоды". Но он приспособился – и вел свою войну в мирное время. Войну посольских депеш, представительских парадов и телеграфных дезинформаций. Врал, интриговал, приторговывал шпионской информацией, "пас" агентов, нарушал международные законы – и никогда на этом не попадался. "Можешь геройствовать, как угодно. Лезть под дула снайперов, если заставит тактическая обстановка. Гулять по минным полям. Шпионить за чужим Верховным главнокомандующим или за собственным Императором... Уйди один на лыжах на Северный полюс, проиграйся в прах, вызови на дуэль профессионального бретера, влюбись в королеву Англии – ты можешь все! Но никогда не верь словам Тадзидо Чиноры, пусть даже сказаным дружески, с самой милой улыбкой. Верить Чиноре – заведомо излишний риск." (Альс ле Гран)
Послевоенная судьба "Чиоды" сложилась счастливо: в 1912 году, вскоре после гибели "Нанивы", "Чиода" покинул боевой состав флота и был переведен в береговую оборону. В 1920 году еще плавал – в учебном отряде подводных сил, в качестве плавбазы мелких диверсионных лодок. К старости подвергся небольшой модернизации, но от использования его в качестве корабля ПВО командование флота почему-то отказалось. Списан в 1927 году в Иокосуке – "по общему состоянию".

"АСАМА", броненосный крейсер 1 класса.
Заложен.............. в ноябре 1896 года на заводе Армстронга в Эльсвике, Англия
Спущен............... 22 марта 1898 года.
Водоизмещение........ 9 700/ 10 519 тонн.
Механизмы............ 2 вала ВТР, 12 огнетрубных котлов.
Мощность............. 18 000 л.с.
Скорость............. около 20 узлов.
Запас топлива........ 600 тонн./ до 1 420 тонн.
Защита............... Броня типа "Гарвей-никель",
борт 178 мм
палуба 51мм,
верхний пояс – 127 мм.
барбеты, башни, казематы – 152 мм.
Рубка – 356 мм.
Вооружение........... 4 – 203мм/L40, 14 – 152мм/L40, 8 – 42 мм. 4 ТА 356 мм подводных, 1 ТА 356 мм надводный.

Броненосный крейсер "Асама" изначально не числился в эскадре Уриу. Он пришел туда накануне войны, переводом из отряда броненосных крейсеров адмирала Камимуры – для усиления. Неужели Уриу не чаял справиться с "Варягом" и "Корейцем" без него? Или броненосный крейсер был нужен ему для демонстративного "устрашения" "Тэлбота"? Как бы то ни было, а в предстоящей операции в Чемульпо "Асаме" отводилась роль "большого кулака для русской боксерской груши" Помимо крейсеров, присутствовали также 8 миноносцев французского типа "Циклон" и лидер-авизо по имени "Чихайя". Состав группы миноноцев набирался мз 9 и 14 минных отрядов. Поименный список:

"Хайабуса"
"Чидори"
"Манадзуру"
"Хато"
"Кари"
"Цубами"
"Аотака"
"Касасаги"
Все миноносцы – постройки 1902 –1904 года, часть из них построена во Франции, остальные – по французской лицензии заводами в Куре и Нагасаки.

Водоизмещение........ 152 тонны.
Механизмы............ 2 вала ВТР,
2 котла системы Нормана.
Мощность............. 3 000 л.с.
Скорость............. около 25 – 28 узлов.
Запас топлива........ 26 тонн.
Вооружение........... 1 – 57мм/L40, 2 – 42 мм. 3 ТА 457 мм палубных.

Все эти силы имели целью во-первых, захватить город, а во вторых – уничтожить русских стационеров и взять в заложники дипломатов русской миссии.

16.

Утром 27 января 1904 года через англичан В.Ф. Рудневу была передана нота следующего содержания:
"В связи с началом боевых действий между Россией и Японией, до полудня покиньте порт Чемульпо со всеми вверенными вашему командованию силами. В противном случае я буду обязан открыть огонь против вас в порту." О том, что "Тэлботу" дано было обещание не затевать побоища в городской акватории, Уриу уже "забыл", а ипытывающий подъем боевого духа от близкой гарантированной победы экипаж "Нанивы" и рад был не помнить." (В.Ф.С.) Находящиеся здесь же стационеры иностранных государств получили тексты несколько другого, хотя и похожего смысла: "В связи с началом боевых действий между Россией и Японией, убедительно прошу вас ради вашей же безопасности удалиться из порта Чемульпо до шести часов пополудни. В противном случае я не в силах гарантировать вам жизнь." На военном совете, созванном по инициативе комодора Бейли, нейтральные стационеры сочинили ответ на ультиматумы Уриу. Ответ был всего из трех пунктов, и представлял собой классическую формулу дипломатического протеста: Во-первых, констатировался факт нарушения японской эскадрой нейтралитета Корейских вод, в связи с чем адмиралу Уриу напоминалось о существовании Суда особой Комиссии. Во-вторых, утверждалось, что нейтральные корабли не покинут город, и более того – с внешнего рейда переместятся на внутренний, заняв места у причальных стенок и выжив оттуда японские транспорты. В-третьих, отклонялась просьба Руднева оказать моральное содействие русским кораблям демонстративым выходом на границу нейтрального рейда. Инициатором отказа был "Тэлбот", в качестве причины выдвигался тот факт, что "Кореец" уже нарушил закон, открыв огонь в нейтральных водах, и тем самым лишил себя и "Варяга" права на какое-либо содействие. Руднев приехал на совет уже после подписания этого протеста и сообщил о своем решении: дабы не подвергать опасности граждан нейтральных стран, выйти в море и принять бой с японской эскадрой за пределами дипломатической базы.

17.

Самым страшным для "Варяга" в то утро была не перспектива сражения с превосходящими силами японского флота, и не грядущая гибель, в приближении которой мало кто сомневался. Хуже всего было бессилие изменить события – крейсер не имел возможности предупредить эскадру в Порт-Артуре . А посланник Павлов не желал до последнего предоставить "Варягу" хоть какую-нибудь возможность этого. Он просто не отпустил крейсер от себя и сам отказывался уехать в крепость. Когда эскадра Уриу пришла и предъявмла ультиматумы, Павлов опомнился и попросил "сделать что-либо для спасения миссии". И "Варяг" сделал то, что мог – вышел на безнадежную битву, поручив заботы о дипломатах-некомбатантах верному союзнику – "Паскалю". Пока шел бой, посольские чины с чемоданами прибывали на борт французского крейсера. "Тэлбот" закрыл глаза на нарушение "Паскалем" первой заповеди нейтрала – "сидеть тихо, глядеть далеко и ни во что не вмешиваться". Более того, сэр Джеймс Бэйли неожианно вытащил невесть откуда материалы по техническому состоянию "Варяга" и ... предложил ему "интернирование под английскими флагами" – как нестроевому, не способному участвовать в боевых действиях. Но попытка англичанина спасти своего русского друга была обречена на провал. Руднев не признавал за собой права уклониться от боя – даже по причине плохого состояния ходовых крейсера. Бой давал шансы Павлову уйти с "Паскалем", а интернирование "Вряга" оставило бы "Наниву" хозяином положения, имеющим право сильного манипулировать окружающими, не взирая на статусы и ранги. "Он прав. И это не правота обреченного в безнадежном бою... Он прав уже потому, что верит в свою правоту." (Альс ле Гран).

18.

Иностранные командиры, несмотря на уже высказанное Рудневым решение выходить на фарватер и биться с врагом, предлагали свои варианты действия в сложившейся ситуации. Джеймс Бэйли рекомендовал "Варягу" разоружить канонерку, сняв с нее восьмидюймовый калибр, а потом принять на борт эти пушки вместе с комендорами и двигаться на прорыв в одиночку. В этом случае "Кореец" и находившийся в качестве разъездного при посольстве транспортный пароход "Сунгари" поднимут нейтральные флаги и будут находиться под покровительством "Тэлбота". Французский командир Виктор Сенэ требовал от своего начальства во французском консульстве связи с адмиралом в Сайгоне – с целью испросить разрешения выполнить союзнический долг. Не трудно догадаться, что под выполнением долга он понимал прямое участие "Паскаля" в предстоящей схватке. Командир "Эльбы" Рафаэлле Бореа настаивал на том, чтобы русские попытались затянуть время и выходили вечером, накануне темноты. Это давало некоторые преимущества "Корейцу" как канонерке и заведомо диктовало более короткую дистанцию боя От американской канонерской лодки "Виксбург" делегации на совете не было. И никаких конкретных советов не последовало, если не считать переданной через третьи руки записки с рекомендацией ... сдаться японцам во избежание человеческих жертв. Адмирал Уриу получил ноту протеста, составленную стационерами, всего минут за 10 – 15 до начала сражения. Ответ "Тэлбот" получил уже после боя: "Полагаю боевой инциндент исчерпанным в связи с решением, принятым храбрым русским командиром." По окончании военного совета "Тэлбот" в соответствии с дипломатическими нормами поставил "Наниву" в известность о принятой резолюции – в том числе и о том, что "Варяг" до полудня выйдет с рейда.

19.

"Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с неприятельской эскадрой, как бы сильна она ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть... Сражаться будем до последней возможности и до последней капли крови." (В.Ф. Руднев.)
После краткой подготовки к бою в 11 часов 10 минут "Варяг" и "Кореец" снялись с якоря. У канонерской лодки был укорочен парусный рангоут – сняты верхние стеньги, чтобы затруднить неприятелю определение расстояния. Когда русские корабли проходили по внутреннему рейду, команды иностранных стационеров выстроились во фронт. Военные оркестры играли "Боже, царя храни!". Когда поравнялись с "Паскалем", французы сломали строй, и подбрасывая в воздух свои береты, провозгласили "Виват!". И следом за русским гимном над свинцовыми водами гавани полились величественные аккорды "Марсельезы"... "Мы салютовали этим героям, шедшим столь спокойно и гордо на верную смерть..." (В. Сенэ.)

Пройдет десяток лет. В Дарданеллах, меж пылающих холмов, обрамляющих пролив, будет погибать на минном поле крейсер "Леон Гамбетта". И до тех пор, пока холодные грязно-синие волны не захлестнули высокий мостик, на нем, крепко вцепившись в поручни, будет стоять невысокий пожилой адмирал с седой мушкетерской бородкой – и благославлять свою команду, отгребающую в катерах и шлюпках от обреченного корабля. И с улыбкой скажет испугавшимся новобранцам: – Без паники, господа! Офицеры не займут вашего места в шлюпках!.. Таков был конец Виктора Сенэ. Одного из последних рыцарей нашей жестокой эпохи.

20.

"Как только русские вышли со своих стоянок, я приказал всем моим кораблям занять назначенные им места." (Контр-адмирал Сотокити Уриу.) "Варяг" еще не покинул пределы нейтральных вод, а на фок-мачте флагманского "Нанивы" уже взвился флажный сигнал в международном коде: "Предлагаю вам капитуляцию на почетных условиях". Что это были за условия, сигналом не уточнялось. Да и не все равно ли, какими они могли быть?.. Русский крейсер медленно и спокойно шел навстречу, держа скорость около 10 узлов на сложном, изобилующем мелями фарватере. На флаги "Нанивы" он не ответил. Так идут не на смерть – на долгожданную встречу: спокойно, светло, почти удовлетворенно судьбой. Никакой нервотрепки, никакого дешевого пафоса, который так любят изображать наши писатели и киношники, никакого надрыва обреченности. Знаете ли, кажется, даже адмирал Уриу, человек весьма сдержанный в проявлении эмоций был просто взбешен этим спокойствием, граничащим с равнодушием... А ведь "Варягу" действительнго нечего было терять. Будь противников хоть шесть, хоть двадцать шесть: с таким состоянием ходовых систем, как на тот момент было у русского крейсера, шансов уйти от японцев даже при удаче прорыва было слишком мало. "Нанива" не выдержал, когда на стеньгах "Варяга" взвились узкие длинные полотнища боевых флагов. Поняв, что капитуляции не будет, флагман скомандовал открытие огня. Пристрелку с дистанции 45 кабельтовых первым в 11 часов 45 минут начал "Асама". Через две минуты окрасился дымами и борт русского крейсера – "Варяг" принял бой.

21.

Поле боя представляло собой для "Варяга" узкий крученый фарватер общей длиной от внешнего рейда Чемульпо до острова Иодольми. Чтобы сражаться на таком фарватере, нужно иметь короткий корпус и малую осадку канонерской лодки. "Трудно представить себе условия, более неподходящие для резкого на маневре, длинного и узкого крейсера." (Р.М. Мельников) Японцы же расположили свою начальную позицию на открытом плесе за островом Иодольми, и поджидали там "Варяга", имея кое-какую свободу маневра. Теперь они вышли двумя соединениями – бронепалубные крейсера в одном, "Чиода" и "Асама" во втором, – и преградили путь "Варягу" и "Корейцу" . Одним из первых залпов был сорван верхний мостик у основания фок-мачты "Варяга". Погиб персонал первой дальномерной станции крейсера – во главе со своим офицером, младшим штурманом мичманом А. Ниродом. В штурманской рубке возник пожар, уничтоживший большую часть навигационной документации. Фок-ванты перерезало осколками, что создало неправильную позицию мачты и несколько ухудшило остойчивость. "Варяг" в это время вел огонь по наиболее сильному из противников – крейсеру "Асама". Остальные враги, благодаря этому, могли практически безнаказанно вести огонь по русскому крейсеру. Позиция "Корейца" позади "Варяга" в кильватере была явной тактической ошибкой со стороны Руднева: противники, конечно, не могли достать канонерку своими снарядами, но и сам "Кореец" лишен был возможности стрелять.

22.

В первой фазе сражения восьмидюймовыми снарядами "Асамы" у "Варяга" выбило орудия номер 3 под полубаком, номер 8 и 9 кормового плутонга на шканцах, одну 75-миллиметровую и две 47-миллиметровые пушки. Орудийные рассчеты понесли потери, несколько артиллеристов было, кроме того, отравлено дымом после разрыва снаряда. Не эти и отравления породили версию о применении японцами в этом бою пресловутой "шимозы" – ядовитого взрывчатого вещества, применявшегося в качестве "начинки" для фугасных снарядов. По многочисленным исследованиям боев Русско-Японской войны известно, что "шимоза" не только давала ядовитый дым и большое количество осколков при разрыве. Высокотемпературные взрывы ее приводили к возникновению локальных пожаров. Эти фугасы почти никогда не пробивали броню, срабатывая от малейшего препятствия – вплоть до леерных стоек, но при этом на небронированных поверхностях крейсера вызывали осколочную порчу оборудования, приводили к гибели большого числа личного состава, оставляли уродующие ожоги и оплавления. "Идеальное взрывчатое вещество против легкобронных целей – защиту не берет, но много народу убивает и здорово калечит. Даже легкий крейсер после обстрела "шимозой" чаще всего жив, на плаву и даже на ровном киле, но почти всегда – небоеспособен..." (А. Грамматчиков, командир "Аскольда").

Уничтожить бронированного противника быстро при помощи "шимозы" почти невозможно – зато бой делается мучительным из-за ядовитого дыма, ужасных ожогов и очагов оплавления на металле, массового выхода из строя незащищенного оборудования большого количества раненых в экипаже. "Шимоза" не просто рвет и сжигаент – она выматывает душу и работает на деморализацию личного состава. По всей видимости, "Варяг" в процессе сражения подвергался обстрелу снарядами двух типов: среди попавших по крейсеру шестидюймовых и более легких 120-миллиметровых японских боеприпасов были и обычные пороховые, и снаряды, оставившие следы, похожие на разрывы "шимозы". Среди восьмидймовых снарядов преобладали начиненные дымным порохом. Они не вызывали такой температуры, зато при сокращении дистанции могли вонзаться и сквозь броню, поражая жизненные системы корабля.

23.

Во второй фазе боя – после 12 часов пяти минут – расстояние до противника сократилось до 20 кабельтовых. Огнь "Варяга" по "Асаме" стал более эффективен: неприятельский крейсер дважды вынужден был покидать строй для исправления повреждений и тушения пожаров. "Кореец" в это время вел бой против "Такачихо", представлявшего для канонерки наиболее удобную мишень. Удивительно, но факт: "Кореец" вел сражение "всухую", нанося противнику безответные потери, неприятельские крейсера смогли добиться по нему всего одного неопасного осколочного попадания в зону полубака за клюзами. Вероятно, они были чересчур заняты "Варягом". В это время крейсер получает наиболее опасные раны: перебит привод руля, с левого борта подводное повреждение броневого скоса палубы на уровне третьего котельного отделения, вода подступает к котлам. В левом машинном – тоже затопления, вода распространяется через коридор гребного вала. После выхода из строя левой машины крейсер бросило на циркуляцию, и на сложном иодольминском фарватере он едва не угодил на отмель. После этого Руднев – уже раненный – принимает решение вернуться на рейд и повторить попытку прорыва после ремонта. "Кореец" прикрывает поворот, и в этот момент ему удается временно обратить в бегство крейсер "Такачихо"... Каким должен быть огонь, чтобы заставить отступить японца, воспитанного в презрении к смерти и полагающего гибель в бою за своего Императора лучшей участью для воина?

24.

Официальная японская историография отрицает в этом бою какие-либо потери и повреждения у кораблей эскадры Уриу.

В книге "Боевые действия на море в 38 году эпохи Мэйдзи", написанной штабными летописцами флота с явно пропагандистской целью, утверждается, что "Огонь русских был неметок, и потерь мы не понесли"... Но при этом от иностранных наблюдателей известно, что "Асама" остался в результате сражения с одним носовым плутонгом восьмидюймовых орудий – кормовая башня его выгорела, штурманский комплекс над кормовой рубкой был уничтожен, на палубе отмечено до 8 очагов пожара. "Нанива" после сражения в город не вошел, оставался некоторое время за островом Иодольми с приспущенными флагами. По мнению офицеров-наблюдателей дежурного стационера – итальянки "Эльбы" – занимался похоронами и обрядом поминовения убитых. Его "тактическая пара" – "Такачихо" – была так избита, что вообще не показывалась на глаза, ушла в Сасебо и даже была ошибочно указана как погибшая в списках потерь на страницах английских газет. Но самое лучшее опровержение официальной дезинформации дал... лично контр-адмирал Уриу, собственной рукой написавший в своем рапорте Главнокомандующему: "Неприятель оборонялся храбро, но не в силах более сносить наш огонь, отвернул на обратный курс и отступил. Я приказал преследовать и отправил в погоню крейсера "Асама" и "Чиода"... "Чиода", однако, вскоре прекратил погоню за недостатком скорости. Затем вернулся к эскадре и "Асама"..." На момент отступления в Чемульпо скорость "Варяга" не могла составлять более 10 узлов: крейсер с надорванными ходовыми системами и поврежденной неприятельским снарядом левой машиной был просто не в состоянии двигаться быстрее. И тем не менее, Уриу ведет речь о недостатке скорости у его крейсеров... Это могло означать только одно – оба преследователя пострадали в бою не менее "Варяга". "Кореец" прикрывал израненного сотоварища до последнего момента. Сразу же после поворота на обратный курс канонерке пришлось отражать торпедную атаку, предпринятую японскими миноносцами. Указанное в рапортах иностранных стационеров потопление "Корейцем" лидера вражеского минного отряда, к сожалению русских, действительности не соответствует: поврежденному миноносцу "Хайабуса" удалось скрыться." Без четверти час пополудни, когда "Варяг" из последних сил пересек границу нейтрального рейда у створового маяка Чемульпо, неприятельская погоня, наконец, отстала. Сражение, длившееся всего около часа, завершилось.

25.

Первичный осмотр повреждений крейсера, проведенный капитаном 1 ранга В.Ф. Рудневым и старшим офицером капитаном 2 ранга В. Степановым, показал невозможность ремонта своими силами. Повреждения оказавлись слишком тяжелы. Мнение Виктора Сенэ: "Я никогда не забуду этого потрясающего зрелища, представившегося мне... Палуба залита кровью. всюду лежат еще не убранные покойники, и санитарная партия обходит тела, разыскивая тех, кого еще можно вернуть к жизни. Ничего не избегло разрушения там, где рвались снаряды: краска на корпусе обуглилась и отслоилась, обнажив борт в язвинах кровавой охры. Все железные части пробиты и посечены осколками, борт изуродован... У орудий, где было проявлено столько геройства, вооружение приведено в полную негодность. Плачевно отвисает перебитое крыло мостика, где, говорят, погибли все находившиеся там сигнальщики и офицеры, кроме чудом избежавшего осколка в сердце командира. Весь легкий калибр выведен из строя. Из двенадцати шестидюймовых пушек относительно годны к продолжению боя лишь четыре – да и то с условием немедленной починки. Произвести выстрел теперь же можно лишь из двух орудий, возле одного из которых, того, что за номером 8, я увидел вставший по тревоге сводный расчет во главе с раненым мичманом. Стальные шлюпки крейсера сплошь прострелены, деревянные – сожжены, и не на чем даже отправить в город раненых, коих число составляет около трети команды. Палуба пробита во многих местах. Офицерские каюты и кают-компания – в огне, и там продолжается тушение пожара. Водоотливные насосы не справляются с быстро прибывающим потоком, и крейсер постепенно ложится на левый борт. Я прибыл с предложением освободить "Варяга" от раненых, чтобы он смог выйти на повторный прорыв, но увидев настоящее состояние крейсера, понял: второго боя не может быть... Он просто умирал у меня на глазах, и помочь ему возможно было только одним – дать приют его усталому экипажу."

26.

Из отчета военного врача М. Банщикова:
"Потери в команде "Варяга" только убитыми и тяжело ранеными составляли 122 человека. Большинство из тяжелораненых для экипажа безвозвратны, поскольку не может быть поставлено в строй в корабельных лазаретах и требует длительного лечения в береговом госпитале. Около 30 человек при этом искалечены безнадежно – с осколочными и взрывными ампутациями рук и ног, с ожогами 3-4 степени, с отеком легких вследствие отравления дымом и с выжженными на пожарах глазами... Большую часть из них ждет неминуемая отставка по инвалидности, так как современная медицина не может восстановить их здоровье. Число легкораненных определено сразу после боя не было, поскольку мнгогие моряки, не обращаясь в лазарет, оказывали посильную помощь друг другу сами, накладывая перевязки из "индивидуальных медицинских пакетов". Истинные масштабы потерь я оценил после сражения, когда среди раненых, оставшихся на своих постах, начались обмороки от кровопотери, болевые шоки и тому подобные явления. Нередко наблюдалась недооценка молодыми матросами и офицерами тяжести своего состояния. Например, артиллерист мичман Губонин, получив осколочное ранение ноги с повреждением коленной чашки и тяжелый ожог тела, предпочел остаться у своего орудия, да еще и отмахивался от санитаров, говоря: "пустяки, зацепило по касательной в мышцу, похромаю с неделю и заживет." В лазарет он был доставлен только час спустя – в состоянии критическом от шока и потери крови, когда упал на палубу без сознания. Один из сигнальщиков почти час с четвертью ходил со жгутом на перебитой руке, тоже утверждая, что если кровь остановлена, то теперь он точно не помрет, а стало быть, можно оставаться на своем посту. Убедить таких раненых в необходимости отправиться в лазарет было почти невозможно... Еще полчаса такого боя, и боеспособных моряков на борту просто не осталось бы вовсе."

27.

Как только "Варяг" и "Кореец" вошли на внутренний рейд, иностранные стационеры немедленно послали к русским кораблям катера с медиками и специалистами ремонтно-спасательных рот. Сделал это даже "Тэлбот", для которого тяжело избитый "Варяг" утратил статус воюющей стороны и теперь выглядел не воином, а беспомощным калекой, пострадавшим от нарушителей нейтралитета. Теперь "Тэлбот" был вправе ему помогать, и никакие "особые мнения" его командования не могли помешать в этом. "Не отреагировал на результаты боя только "Виксбург", который по-прежнему отрешенно стоял в глубине бухты, равнодушно наблюдая за происходящим. Поведение американца показалось оскорбительным "Паскалю", и темпераментный француз не удержался от выражения своего негодования самыми цветистыми сигналами, как флажными, так и радиотелеграфными... Но на этих страницах изо всего набора паскалевских фраз можно привести лишь одну, звучащую примерно как: "Будь ты проклят, молчун заморский, идол деревянный!" После этого " Виксбург" тоже прислал медиков "Варягу", но большинство раненых было уже эвакуировано, и Руднев отправил американцев обратно." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.) Приближался срок, указанный в ультиматуме Уриу, когда иностранные стационеры должны были покинуть город. Но никто не снялся с якоря, пока не будет оказана помощь "Варягу". "Тэлбот", "Эльба" и "Паскаль" сняли к себе на борт всех русских раненых. "Паскаль" взял 42 раненых моряка и более 40 здоровых моряков из экипажа "Варяга", а также полным составом команду "Корейца" и "Сунгари". Для 4 000- тонного по водоизмещению французского крейсера это было прямо чудовищное перенаселение, и "Тэлботу" пришлось чуть ли не силой убеждать, что раненым в такой тесноте лучше не будет... Наконец, француз согласился отдать часть экипажа парохода "Сунгари", но тут же пригласил к себе весь состав русской миссии, сославшись на то, что имел на это полномочия, данные "Варягом" перед боем. "Не доверял все-таки "Паскаль" англичанам! А зря: после боя отношение "Тэлбота" к русским изменилось настолько, что команда начала ходить за ранеными, как заправская нянька, и даже оставил без медиков всю британскую миссию на берегу, учредив у коек с самыми "тяжелыми" постоянное посменное дежурство." (В.Ф.С.) "Эльба" была также перегружена, словно госпитальный транспорт. Помимо участников боя, у нее нашли приют и русские некомбатанты – семьи дипломатов и чиновников миссии с детьми и слугами... Впору было итальянке поднимать флаги Красного Креста! Для четверых раненых пребывание в корабельном лазарете было признано небезопасным, и их перевезли на берег в нейтральный госпиталь. Удивительно, что не соблюдающие международных законов японцы, захватив Чемульпо, обошли этот госпиталь стороной, и несмотря на формальное объявление пленными "всех находившихся здесь подданых России", моряков с "Варяга" не тронули.

28.

Как только все пострадавшие были безопасно размещены, Руднев объявил иностранным представителям о решении совета кают-компании крейсера – чтобы избежать неприятельского плена, уничтожить корабли. От Джеймса Бэйли Рудневу поступила просьба – не устраивать взрыва на территории порта, и "Кореец" в четыре часа пополудни ушел на фарватер – погибать. Капитан 2 ранга Беляев сам заложил взрывпакеты в машинное отделение уже покинутого экипажем корабля и, подпалив бикфордовы шнуры, сошел в катер. Взрыв перебил киль канонерки, и конец "Корейца" был после этого делом нескольких минут. А чуть поодаль за агонией русского ветерана с любопытством следили три японца – маленький однотрубный крейсер и два миноносца. – А ведь это – "Чиода"! Жаль, ближе не подошел, сволочь, может и поплатился бы за шпионаж. – отметил Беляев. "..."Чиода", сам в бою израненный, тем не менее пришел понаблюдать за гибелью русских кораблей. Что двигало им? Долг разведчика? Право победителя? Или своеобразный садизм, отчасти присущий хорошим шпионам?.. Как бы то ни было, а свои победительские инстинкты ущербной полуканонерки он имел возможность удовлетворить сполна." (капитан I ранга В.Ф. Ставинский.)
"Варяг" в момент гибели "Корейца" открыл кингстоны на месте своей стоянки. По сути дела, вскрывание клапанов затопления было актом почти формальным. На момент открытия кингстонов водоотливные системы "Варяга" уже совершенно не справлялись с затоплениями происходящими от пяти тяжелейших подводных пробоин, и кораблю и так оставалось меньше часа на этом свете. Перед затоплением уцелевшие офицеры крейсера сделали последний обход. Сняли замки орудий и затопили их у борта. Вынули и уничтожили водомерные стекла и манометры котлов. Разобщили шестерни редукторов на валах. К этому времени крейсер значительно осел на корму и уже практически завалился на левый борт. При этом он еще горел – пожар на юте прекратился только тогда, когда его залили холодные волны, смыкающиеся над раскаленным металлом... А "Чиода" опять был рядом, висел полубесплотной тенью на закатном стылом горизонте – и следил за гибелью "Варяга", безотрывно, завороженно... Только в 18 часов 10 минут, когда все было уже кончено, японский крейсер легко развернулся, и пуская дымы из пробитых осколками труб, уполз за Иодольми, где ждал его флагман.

29.

Экипажи русских кораблей и личный состав миссии были вывезены иностранными стационерами в Шанхай, а оттуда уже на нейтральных транспортах через океан отправлены в Севастополь. Руднев представил отличившихся к наградам, а Император не только утвердил присланные представления, но и пожаловал ордена Святого Георгия всем участникам битвы. К вечеру 30 января город окончательно оккупировали японские войска. И контр-адмирал С. Уриу приступил к исполнению обязанностей временного губернатора захваченного региона. Для начала он распорядился обнаружить на рейде место затопления русского крейсера. И вездесущий "Чиода" сделал это во время ближайшего отлива. С легкой руки писателя А. Степанова, автора эпической книги "Порт-Артур", в литературе прочно утвердилась версия, гласящая, что точные координаты места затопления "Варяга" Уриу получил от "Тэлбота". На деле она лишена каких-либо оснований. Во-первых, "Тэлбот" ушел из города еще 28 числа, и никаких контактов с "Нанивой" после боя не поддерживал. А во-вторых, никакой большой необходимости что-либо "выдавать" англичанину не было: во время отлива крейсер было просто видно с поверхности. "Паскаль" ушел тридцатого, и успел еще увидеть, как в город прибыли первые японские водоотливники-спасатели, вызванные Уриу для попытки подъема "Варяга". Со спасателями приехал генерал-лейтенант инженерных войск С. Араи – специалист по судоподъемным работам.

30.

Обследовав затонувший крейсер на дне, Араи-сан обнаружил "Варяга" лежащим на левом борту с креном в 90 градусов. Уцелевшего верхнепалубного оборудования инженер не нашел – одни руины. Поверхностным взглядом определялось около 400 повреждений, критичных для боеспособности. Но состояние корпуса крейсера не исключало попытки подъема. Жестокий сюрприз ожидал японских водолазов в котломашиных отсеках крейсера... После одного из обследований Араи сообщил адмиралу, что его эскадра "целый час не могла утопить безнадежно неисправный корабль". Удивления Уриу не высказал. Или просто не подал виду, что это для него – новость. Зато подробно расспросил инженера о перспективах восстановления "Варяга".

– Врожденный дефект ходовых систем, помноженный на боевые повреждения, оставляет этому русскому слишком мало шансов. Спасательные работы экономически невыгодны, и даже если его тощий корпус выдержит перегрузки при подъемной операции, поставить корабль в строй будет невозможно. – сказал Араи. Контр-адмирал Уриу посморел старому спасателю в глаза и со спокойствием истинного самурая ответил:
– Значит, Араи-сан, вам предстоит сделать невозможное.

31.

Крейсер лежал, углубившись пробитым бортом в грунтовой ил гавани, что серьезно затрудняло доступ водолазов-ремонтников к пробоинам. Для начала японцы демонтировали всю разбитую артиллерию "Варяга", сняли трубы и все вентиляционные воздухозаборники, а потом при помощи землесоса вырыли в грунте углубление. Крейсер снесло течением в это углубление, и крен уменьшился до 25 градусов, открыв три пробоины из пяти. Сразу же водолазы наложили на пробоины парусиновые просмоленные пластыри и прижали их деревянными щитами, укрепленными полосами металла. Водоотливной буксир-спасатель "Сэнио-Мару" подключился через специальные патрубки к загерметизированным отсекам крейсера и начал откачивать воду. Производительность насосов японского транспорта достигала 4 000 тонн воды в час, но через неплотности пластырей и многочисленные осколочные раны обшивки вода поступала вновь, и крейсер не всплывал. К патрубкам присосался еще один водоотливник, мощность насосов составила уже 9 000 тонн в час. Но усилия спасателей оказались по-прежнему безрезультатны. Тогда Араи предложил собрать над палубой "Варяга" герметичный кессон – и так вытащить крейсер. Кессон собрали – он получился почти 6 метров высотой. Тем временем землесосы продолжали копать грунт под бортом, и постепенно уменьшили крен до 3 градусов. Как только работа над кессоном была завершена, Араи дождался отлива и дал водотливникам команду качать изо всех сил. На сей раз удача была на стороне японского инженера. "Варяг", столь долго отказывавшийся возвращаться к жизни, всплыл на поверхность, и ремонтные партии смогли, наконец, закрепить все пластыри на его пробоинах. Несмотря на сильную фильтрацию, крейсер держался на плаву, и пришла пора переводить его в хорошую ремонтную базу – для длительного докования. Ремонтно-спасательная операция "влетела" японской казне в миллион иен, но Император лично санкционировал выделение этих денег, когда получил от Уриу письмо с подробным описанием поведения противника в бою... Осенью 1905 года в Адмиралтейский док в Иокосуке был поставлен в длительный ремонт тяжело поврежденный крейсер 1 ранга, получивший в японских списках имя "Сойа"... Впрочем, этим именем его почти никто не называл. Адмирал Уриу испросил у божественного Тэнно разрешения не сбивать именную планку пленного корабля. И в кормовой части на избитом борту остались горящие начищенной медью славянской вязи буквы: "Варягъ". Андреевский флаг крейсера – тот, под которым он сражался и открыл кингстоны – тоже разрешили сохранить. С условием не носить на гафеле, а хранить в кают-компании под стеклом. Ремонт был долгим. Крейсер в первый раз вышел в море только в 1907 году.