По преданиям, происходивший из греков князь Степан Васильевич Ховра, владелец крымских городов, в 1393 году отъехал с сыном Григорием ко двору Великого князя московского. Внук Григория, по прозванию Голова, явился родоначальником Головиных. Сын Головы стал придворным казначеем, и его потомки занимали этот пост в 15-м и 16-м столетиях почти наследственно. Из Головиных вышло 6 бояр и 8 окольничьих. Они состояли и в войсках, и в государственных учреждениях. Отец Ф. А. Головина, Алексей Петрович, служил в приказах; позднее он был тобольским воеводой, укрепил город земляным валом и сделал первое размежевание Сибири. Федору, родившемуся в 1650 году, отец дал хорошее образование. Очевидно, только человек образованный мог иметь влияние на царя Петра, стремившегося к знаниям и окружавшего себя грамотными людьми.

Как и многие другие дворяне, Ф. А. Головин начал службу при царском дворе. Он явно выделился среди приближенных, если 26-летнего стольника умиравший Алексей Михайлович назначил наряду с Нарышкиным, Головкиным и Прозоровским хранителем молодого Петра. Царь понимал, что только любознательный и решительный мальчик способен взять со временем бразды правления государством. Стольник честно исполнял свой долг. Князь В. В. Голицын, правая рука правительницы Софьи, заметил его способности. Ф. А. Головину, пожалованному в окольничьи, доверили важное, но сложное и опасное предприятие: послали Великим и Полномочным послом с титулом "брянского наместника" для заключения договора с Китаем перед намеченным походом в Крым. Возможно, свою роль сыграло желание удалить одного из сторонников Петра в период борьбы за власть.

26 января 1686 года посольство выступило из столицы и только через 21 месяц достигло Селенгинска. 19 ноября 1687 года Головин направил китайским властям запрос, где они намечают встречу дипломатов. До начала переговоров пришлось продемонстрировать силу. Сопровождавший посла воинский отряд построил крепость Удинск, в январе и феврале 1688 года выдержал нападения монгольских князей на Селенгинск. Головин нанес поражение монголам и привел часть тойонов в подданство России. При этом подготовка к переговорам затягивалась. Головину было предписано принять китайцев в Албазине, но те отказались, и послы собрались летом 1689 года в Нерчинске. Обе стороны отстаивали права на Амур, причем манчжуры угрожали войной; они определили Нерчинск пограничным пунктом, окружили город войсками и потребовали присоединить к Китаю земли, включавшие и часть Камчатки. Головину с трудом удалось, используя красноречие и дары, 27 августа 1689 года подписать Нерчинский договор, первый договор Китая не только с Россией, но и вообще с европейской державой. Границу проложили по реке Горбице, Становому хребту, реке Аргунь; Амур оставался под контролем манчжуров. Русские купцы получали право торговыми караванами ходить в Пекин, чем и воспользовались к концу XVII столетия.

Головин укрепил Нерчинск, приказал разорить Албазин (крепость на Амуре). 10 января 1690 года он вернулся в Москву и представился царям Ивану и Петру. За труды посла произвели в бояре и назначили наместником Сибири, хотя и поставили в вину потерю Албазина. Петр I, который обрел власть после смешения Софьи, несколько дней слушал рассказы Головина о Сибири и путешествии. Видимо, успех боевых действий против манчжуров в противовес неудаче Крымских походов побудил царя назначить боярина генерал-комиссаром. Тот стал членом компании Петра, к которой принадлежали ближайшие к нему люди. Федор Алексеевич дружил с Ф. Лефортом, он первым из бояр сбрил бороду, чем укрепил доверие к себе царя.

Летом 1696 года Головин во втором Азовском походе, командуя авангардом галер, вместе с Петром достиг по Дону Азова. Его суда вели поиск неприятеля в море, не пропуская турок в крепость. После взятия Азова Головин участвовал в торжественном въезде победоносных войск в Москву 30 сентября; за участие в осаде его наградили золотой медалью, кубком, парчовым кафтаном на соболях и 57 дворами крестьян.

В 1697 году Федор Алексеевич стал начальником Оружейной палаты, а затем и участником Великого посольства, с которым Петр I отправился за границу. Второй посол (первым был Лефорт), Сибирский наместник и генерал-комиссар Головин проводил основную дипломатическую работу. Одновременно он занимался и делами морскими. Адмиралтеец Протасьев сообщал ему из России о строительстве Азовского флота. В Голландии боярин принимал самое деятельное участие в найме моряков-иноземцев и закупке необходимых для флота предметов. "Статейный список" сохранил перечень основных задач, выполненных посольством:

"И по его, Великого государя, указу жили великие и полномочные послы в Амстердаме, за приговором и наймом в его, Великого государя, службу, начальных людей и матросов, и всяких чинов людей к черноморскому флоту и за готовностию и приговорами ружья и корабельных припасов и за отпусками тех иноземцев март и апрель месяцы мая по 15 число. И живучи в тех числах, в его, Великого государя, службу многим своим прилежным радением и трудами приговорили и наняли на черноморской воинской флот к генералу и адмиралу вице-адмирала, шоутбейнахта, капитанов, комендоров, порутчиков, шиперов, штюрманов, боцманов, огнестрельных мастеров, бомбардиров, подкопщиков и инженеров и к строению и деланию кораблей корабелных мастеров, плотников, рещиков, кузнецов, конопатчиков, блок-макаров, парусных мастеров, слюзных и каменных, и мостовых, и компасных мастеров, и живописцев, и моляров, и часовников, и матрозов с тысячу человек".

Особенно Головин добивался принятия на службу опытного моряка Корнелия Крюйса, который помогал послу нанимать офицеров в Голландии; Федор Алексеевич писал царю, что "без такова человека у нас флот в добром состоянии не будет". Петр согласился с его мнением. Вице-адмирал К. Крюйс и шаутбенахт фан Рез (Рейс), другие нанятые тогда специалисты стали инструкторами будущих российских флотоводцев. Головин распоряжался финансами посольства, распределял молодых стольников, которых привезли за границу для учебы в Англии, Голландии и Венеции. Когда царь ездил в Лондон, боярин приезжал к нему и заключил с лордом Кармартеном договор о поставках в Россию табака, что позволило оплатить расходы по закупке оборудования.

Между Головиным и Петром сохранялись непринужденные отношения "компании". Посылая проект договора о табачной монополии для России, царь рекомендовал распечатать его, предварительно выпив. Видимо, он понимал, что не всем легко будет понять такой документ в стране, где курильщикам грозила жестокая кара церкви. Посол в тон ему шутливо отвечал:

"Писмо, государь, милости твоей которое велено роспечатать, когда выпиты будут три купка немалой меры, отдано мне февраля в 27 день, и того же часа, уведав о состоянии дела оного, выпили три купка гораздо немалы, от которых гораздо были пьяны, однако жь, выразумев, истинно радовались и Богу благодарили... А договорное писмо, учиня по обычаю, вскоре, конечно, государь, подписав и подпечатав, пришлем в первой по сей почте. Истинно, государь, особливо я сему рад душею". Очевидно, что сам Головин пристрастился к табаку, ибо в следующем письме шутливо просит оставить часть товара для него, ибо оного "не ненавидит".

Но за шутками видна серьезная работа. Проект договора с Кармартеном был готов за несколько дней. Когда же Петр I пригласил послов в Англию, Головин послал ему напоминание о том, что программа посольства еще не выполнена:

"...о бытии, государь, нашем, что изволил ты писать ко мне, истинно душею рад, чтоб быть; и отделатца в то время мочно, докамест яхта будет из Англии к нам, потому что уже многое, кажетца, что зделано, и изволь присылать, мой милостивой. Толко, государь, изволиш помыслить, есть ли быть у цесаря, то уже гораздо время ехать надобно, естьли же не быть, то хотя во все лето изволь, и в том, государь, повели к нам отписать, и как быть: не посолским лицом, и сколко персон с собою взять и какое платье, о том милостивно с посланным изволишь приказать по росписце; только как не быть, не знаю, у цесаря?".

Очевидно, это напоминание охладило пыл молодого монарха, знакомившегося с диковинами Англии и ее кораблестроением, и заставило его поторопиться. Посол с царем побывал в Гааге, Вене; поездка в Венецию не состоялась, ибо пришло известие о стрелецком бунте, и Петр I с ближайшими людьми (Лефортом, Головиным и Меншиковым) срочно возвратился в Россию.

Работа в посольстве показала организаторские способности Ф. А. Головина. Он продолжал управлять Оружейной палатой. 11 декабря 1698 года с учреждением в Москве "Приказа воинского морского флота" для заведования служащими на флоте иностранцами Головин вступил в управление приказом и монетным двором. Позднее он стал главой Ямского приказа, одно время руководил медицинским ведомством. Приходилось ему участвовать и в допросах стрельцов. Царь в дань уважения к Головину приказал выбить медаль, на одной стороне которой вычеканили портрет Головина, на другой - фамильный герб с надписью "Et consilio et zobore" ("И советом, и мужеством"). Учредив первый в России орден Св. Андрея Первозванного, Петр 10 марта 1699 года пожаловал за заслуги Ф. А. Головина первым кавалером ордена. Но и круг обязанностей Головина все расширялся.

Неведомым для большинства россиян был морской флот. Страна никогда не имела постоянной морской силы; при необходимости создавались лишь флотилии легких судов для похода, а по его завершении вся армада рассеивалась. Соответственно, не существовало и профессии моряка, исключая кормчих-поморов. Трудно было набрать даже небольшое количество матросов. Петру пришлось высших командиров избирать среди своих приближенных. После смерти адмирала Лефорта весной 1699 года безутешному Петру потребовалось найти авторитетного человека, способного ликвидировать конфликты между наемниками, подчинить несогласных и со временем перенять морское искусство от иностранных учителей. Таким человеком царь избрал Ф. А. Головина. 21 апреля 1699 года он произвел Федора Алексеевича в адмиралы.

Головин был одним из немногих, кого царь посвятил в планы воевать со Швецией и овладеть Нарвой. Но чтобы начинать войну на севере, следовало освободиться от угрозы с юга. Было решено использовать демонстрацию силы флота, построенного в Воронеже за последние годы.

Весной 1699 года дьяк Посольского приказа Е. И. Украинцев получил повеление ехать послом в Константинополь; ему предоставили корабль "Крепость", а сопровождать посольское судно до Керчи должен был весь флот. Для солидности командовать эскадрой ("морским воинским караваном") царь назначил адмирала Головина. Фактически флотом управлял, конечно, опытный вице-адмирал Корнелиус Крюйс с иноземными офицерами. Но немало русских солдат начинали осваивать новое дело. На эскадре шел сам Петр с приближенными, чтобы ближе ознакомиться и с водной стихией, и морской службой. Инструкция для похода предусматривала осмотр крепости Керчь и промеры глубин Азовского моря. Эскадра выступила 14 августа и утром 18 августа достигла Керченского пролива.

В первый же день Головин обменялся приветствиями с керченским Муртазы-пашой и сераскиром Гасан-пашой, командовавшим турецкой эскадрой, затем побывал на турецких галерах. Турки пытались отговорить посла от намерения плыть в Константинополь морем, которое давно считали своим озером. Но Украинцев был тверд, выполняя инструкцию, подготовленную Головиным с царем и дьяками. 28 августа "Крепость" вышла в Черное море. Азовский флот пустился в обратный путь ранее и благополучно достиг Таганрога, выполнив поставленные задачи.

Неожиданное появление грозной эскадры у Керчи и салют посольского корабля вблизи стен дворца султана продемонстрировали, что Россия способна за короткий срок создать флот, по численности не уступавший турецкому. Демонстрация возымела действие: Турция подписала мир, по которому уступила России Азов и его окрестности.

Тем временем Россия готовилась воевать за Балтику. В октябре 1699 года, участвуя в переговорах со шведским посольством, добивавшимся подтверждения Кардисского мира, Головин обосновал отказ царя от крестного целования, что было важно перед началом войны за пересмотр границ, договором установленных. 23 февраля 1700 году, оставив ему звания ближнего боярина, адмирала и наместника Сибири, Петр I назначает Головина начальником нескольких приказов. В 1701 году за боярином Головиным числились: Посольский приказ, к которому принадлежали приказы Малороссийский, княжества Смоленского, Новгородский, Галицкий и Устюжский; приказы Военных морских дел, Ямской и Оружейная палата, в которую влились палаты Золотых, Серебряных дел и Ствольный приказ.

Распуская стрелецкое войско, царь формировал регулярную армию. Комиссию по набору, комплектованию и обучению в Преображенском тоже возглавил Ф. А. Головин. К весне 1700 года были собраны и подготовлены 27 пехотных и 2 драгунских полка. Вооружили их фузеями и мушкетами, которые Головин закупал за границей. Когда Москвы достигло сообщение о мире с Турцией, пришли в движение подготовленные войска. 19 августа Петр I пожаловал Головина первым русским генерал-фельдмаршалом и поставил его во главе 45-тысячной армии, выступившей к Нарве. Скорее всего, адмирал отказался от нового чина и сопровождал царя как советник и дипломат. Осада крепости затянулась. Но принять унижение поражения Головину не пришлось: 19 ноября царь отправился за подкреплениями, оставив командующим герцога де Кроа, а Головина взял с собой. 12 января 1701 года Головин подписал с датским посланником Гейнсом договор о союзе, в феврале участвовал в переговорах Петра с Августом II, в марте был членом совещания о плане совместных военных действий.

С основанием 14 апреля 1701 года в Москве школы "математических и навигацких" наук царь назначил Головина еще и ее начальником. Указ 14 января 1701 года гласил: "...быть математических и навигацких, то есть мореходных хитростно искусств учению. В учителях тех наук быть английския земли урожденным: математической - Андрею Данилову сыну Фархварсону, навигацкой - Степану Гвыну да Рыцарю Грызу, и ведать те науки всяким в снабдении управлением во оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину с товарищи".

30 мая 1702года Головин с царской свитой приехал в Архангельск. Готовилась необычная операция. 6 августа русская эскадра во главе с адмиралом отправилась к Соловецким островам, а затем к деревне Нюхче, откуда начиналась "Государева дорога". По этой дороге войска протащили к Онежскому озеру 2 судна, которые использовали для взятия крепости Нотебурга.

Головин участвовал в осаде и 16 ноября был вторым из русских (первым успел стать А. Д. Меншиков) возведен в графское достоинство; грамоту он получил от римского императора Леопольда 1.10 мая следующего года старейший кавалер ордена Св. Андрея возложил его знаки на царя и Меншикова, которые с отрядом гвардейцев на лодках взяли в устье Невы шведские суда "Гедан" и "Астрильд".

Основной областью деятельности Ф. А. Головина оставалась дипломатия. 28 июня 1703 года он заключил договор с литовцами о выступлении Литвы против Швеции. Когда французское правительство добивалось союза с Россией против Австрии, Головин доказал царю, что нет смысла нарушать дружбу с Австрией, Польшей, Англией, Данией, Пруссией и Голландией ради этого союза; летом 1704 года под Нарвой подписал новый договор о совместных действиях с Польшей. В 1705 году глава Посольского приказа не допустил вмешательства англичан в торговые дела России, в следующем - пытался вести переговоры со шведским королем, пользуясь поддержкой его министров, но безуспешно. Потребовалось нанести ряд поражений шведам, прежде чем Карл XII подумал о мире.

Перегруженный множеством обязанностей, Головин тем не менее успевал заниматься и вопросами развития морских сил России. При организации Балтийского флота адмирал получил обязанность "смотреть на него яко вышнему правителю". Фактически он не мог много заниматься флотом лично, ибо руководил несколькими приказами. Однако, управляя Монетным двором, он за 1700-1702 годы увеличил выпуск монеты более чем вдвое; этому способствовало использование серебряной руды,

найденной у Нерчинска. Средства от Монетного двора шли на содержание и строительство флота. Головин держал под контролем обучение, набор кадров, судостроение. Сохранилась его переписка, из которой следует, что генерал-адмирал следил за постройкой судов на Сяси и Олонецкой верфи. Понятно, что адмирал имел право с гордостью писать 3 мая 1704 года:

"...Е. Ц. В. уже сего году в кратком времени флот в 20-ти кораблях и фрегатах состоящий купно с 7-ю великими галерами и 10 бригантинами (из которых на каждом по 50 человек и по 5 пушек обретается) на Балтийское море вывесть может, из которого флота уже несколько кораблей у острова Рычерта (Котлина) в 6 милях от Петербурга стоят и достальные в кратце туда же последовати будут, при котором острове на самом проезде и корабельном ходе крепость со многими пушками, в самом море, зимою как мерзло было, из дерева и камени основана и построена есть, и уже и пушками вооружена, и тако ныне неприятельские корабли за столько миль не могут сюда приближаться".

На кораблях, обремененный административными заботами, Федор Алексеевич почти не бывал; только в мае 1706 года по приезде в Санкт-Петербург генерал-адмирал посетил флот, стоявший у Кронштадта; шаутбенахт Боцис по указанию царя устроил ему торжественную встречу, "как водится в Венеции".

Когда Астраханское восстание создало угрозу государству, 1 февраля 1706 года Петр I предписал адмиралу послать группу офицеров и матросов, вооружить 5 судов с 8-12 пушками и после ледохода поставить их на якорях у Царицына, выше Ахтубского устья; царь считал, что эти суда преградят путь "ворам" лучше, чем Ютысяч войск. Головин писал об этом Б. П. Шереметеву, предлагая снарядить 3-4струга и построить у Ахтубы укрепление. Но фельдмаршал, хотя была возможность погасить мятеж мирно, как намеревались Петр и Головин, взял Астрахань вооруженной силой. Хлопоты Головина были одобрены. 23 апреля царь писал:

"Господин адмирал! Письмо ваше купно с фельдмаршаловым и Щепотьевым из Астрахани я принял и за такую Божью милость здесь зело радостно Бога благодарим и трижды из города и флота из пушек стреляли, чем купно и вашу милость сею радостию поздравляю, також ожидаем вас самих сюды немедленно купно с господином адмиралтейцом. Сего часа весь наш флот при благополучном осте отходит в море, дай боже милость свою".

Весной в ведение Головина перешли Астрахань и Терек, переданные Посольскому приказу. Но Федору Алексеевичу уже не довелось умиротворять астраханцев после действий фельдмаршала Шереметева. В конце июня Петр выехал в Киев и указал Головину прибыть к нему. Адмирал, проводивший переговоры с послом Пруссии, отправился в Киев, но заболел в Глухове и умер. Вероятно, ему не хватило физических сил выдержать груз забот, порученных Петром I. Огорченный царь 2 августа сообщал Ф. М. Апраксину о смерти Головина: "Хотя б никогда сего я вам не желал писать, однако воля Всемогущего на то нас понудила". Позднее молодой монарх более бережно относился к соратникам и не нагружал их таким количеством поручений.

Очевидно, летняя жара и военные хлопоты не позволили достойно и торжественно похоронить первого русского адмирала; только зимой его тело доставили в Москву. 5 февраля 1707 года царь писал Ф. М. Апраксину, назначенному преемником:

"Мингер! Писано о погребении Адмирала, и чтоб оное его тело достойному по его чину предать погребению с пушечною на каждой минуте стрельбою и впрочем не ожидая нас..."

По случаю кончины адмирала на флоте состоялся "печали исполненный" церемониал. Похоронили Ф. А. Головина 22 февраля 1707 года в Симоновом монастыре, где была фамильная усыпальница Головиных. Надпись на памятнике гласила:

"Лета от сотворения мира 7214-го, а от Р. X. 1706 года, Июля 30 дня, на память Святых Апостол Силы и Силуана, преставился Его Высоко-графское Превосходительство Федор Алексеевич Головин, Римского Государства Граф, Царского Величества Государственный Великий Канцлер и посольских дел верховный Президент, ближний боярин, морского флота Адмирал, наместник Сибирский и Кавалер чинов: Св. Апостола Андрея, Белаго Орла и "Генерозитеи" (Generoesite) и пр.".

Могила не сохранилась. Уже в начале столетия о надписи на ней остались только воспоминания. Позднее кладбище при монастыре уничтожили. Ныне на месте захоронения стоит Дворец культуры ЗИЛ.

У адмирала осталась дочь (вторая скончалась ранее его) и трое сыновей. Иван был стольником и инженером, Александр - капитан-лейтенантом флота; умерли они, не достигнув преклонных лет. Наиболее продолжительна и примечательна жизнь графа Николая Федоровича (1695- 1745), занявшего, подобно отцу, высший пост во флоте: он стал президентом Адмиралтейств-коллегии.

Ф. А. Головину не довелось увидеть в блеске побед новую Россию и славу заложенного его трудами флота. После смерти его обязанности пришлось распределить на несколько человек: никто не мог выполнять их все в одиночку. Новые люди продолжили развитие России. Кончался период импровизации во всех отраслях российской жизни, в том числе и на флоте. Все больше становилось отечественных специалистов. Их труд по развитию флота также не был легким. Тем более в наши дни следует помнить одного из тех, кому Россия обязана первыми государственными успехами конца XVII - начала XVIII века.