Федот Алексеевич Клокачев родился в 1732 году. Как большинство морских офицеров парусной эпохи, на море он попал с детства. Тринадцатилетнего мальчика 29 марта 1745 года зачислили в Морскую академию учеником, через два года он стал гардемарином, ежегодно плавал по Балтике и участвовал в переходе до Архангельска и обратно. Осенью 1751 года Адмиралтейств-коллегия в числе других признала Федота Клокачева, изучавшего навигацию, достойным к производству в первый офицерский чин; часть курса наук, не пройденного в академии, мичману предстояло доучивать самостоятельно. В 1754 году Ф. А. Клокачев вторично ходил из Архангельска в Кронштадт, и 20 сентября его произвели в унтер-лейтенанты; на следующий год, командуя пакетботом "Лебедь", он плавал по Балтике, в 1756-1761 годах ежегодно был в кампании, 27 марта 1757 года стал корабельным секретарем, 21 января 1758 года - лейтенантом. Быстрое продвижение по службе показывало как его усердие, так и недостаток морских офицеров в ходе Семилетней войны 1756-1763 годов. 30 апреля 1762 года моряка произвели в капитан-лейтенанты. Командуя пакетботом "Курьер", он ходил по прибалтийским портам. Такие плавания давали неплохую практику молодому командиру.

20 апреля 1764 года Ф. А. Клокачева произвели в капитаны 2-го ранга, 3 мая назначили командиром корабля "Город Архангельск". В составе кронштадтской эскадры он совершил с флотом учебное плавание, следующим летом привел из Архангельска на Балтику фрегат "Надежда". Самостоятельный поход в осенних условиях оказался хорошим экзаменом, и 17 апреля 1766 года Клокачев стал капитаном 1-го ранга. Его фрегат сопровождал отряд судов, перевозивших в Кронштадт колонистов, которые переселялись из Германии в Россию. В 1768 году, командуя кораблем "Северный Орел", капитан Клокачев плавал от Кронштадта до Готланда в практической эскадре контр-адмирала А. Н. Сенявина.

22 января 1769 года капитана 1-го ранга назначили командиром 2-го батальона 2-й дивизии в Кронштадте. Но береговая служба длилась недолго. Началась русско-турецкая война 1768-1774 годов. Балтийский флот снаряжал эскадры, чтобы на Средиземном море нанести удар в тыл туркам и отвлечь их от других театров боевых действий. Моряк летом 1769 года отправляется в эскадре адмирала Г. А. Спиридова навстречу славе. "Северный Орел" так пострадал от непогоды, что в Англии его переоборудовали в госпитальный, а Клокачев получил корабль "Европа". Весной 1770 года он в составе эскадры действовал у берегов Греции, а затем крейсировал по Средиземному морю.

Главнокомандующий русскими силами А. Г. Орлов искал противника. Турецкий флот обнаружили 23 июня между островом Хиос и материком, у входа в Чесменскую бухту. Несмотря на двойное превосходство неприятеля, военный совет решил атаковать. Утром 24 июня эскадра направилась к турецкой линии.

"Европа" шла впереди. Турки открыли яростный огонь по головному кораблю. Клокачев не торопился; только с близкого расстояния он дал залп из орудий правого борта. Однако град снарядов повредил оснастку, а шедший лоцманом грек предупредил, что впереди по курсу камни, и капитану пришлось отвернуть в сторону; к полудню, пройдя вдоль линии неприятеля, корабль вновь вошел в строй. Спиридов, не поняв маневр Клокачева, принял его за трусость и приветствовал капитана криком: "Господин Клокачев! Поздравляю вас матросом".

Теперь головным стал корабль "Св. Евстафий". Капитан А. И. Круз решительно вступил в сражение с турецкими кораблями, поджег и взял на абордаж флагман "Реал-Мустафа", но огонь перекинулся на "Евстафий", и оба корабля взорвались. Вскоре турки, обрубив якорные канаты, под парусами устремились в Чесменскую бухту и сгрудились в глубине бухты.

Русское командование решило сжечь турецкий флот брандерами. Командовать операцией предстояло С. К. Грейгу. В его распоряжение поступили корабли "Ростислав", "Европа", "Не тронь меня", "Саратов", фрегаты "Надежда благополучия", "Африка" и бомбардирский корабль "Гром", которым следовало довершить разгром неприятельского флота, подожженного брандерами. Однако события пошли не по плану, и вновь Клокачеву выпало стать передовым. Около 23.30 адмирал Спиридов приказал ему начать сражение. Клокачев повиновался приказу начальника авангарда. В первом часу "Европа" подошла к турецкому флоту и вступила в перестрелку с кораблями и береговыми батареями. Остальные подтянулись позднее. "Гром" поджег один из неприятельских кораблей. Пламя перебрасывалось с парусника на парусник. Брандерам целей почти не нашлось.

"Европа" оставалась в гуще сражения; только когда стрельба прекратилась, турецкие суда полыхали и один за другим взрывались, разбрасывая горящие головни, Клокачев отвел корабль. За Хиосское сражение А. Г. Орлов наградил капитана орденом Св. Георгия IV степени, за уничтожение турецкого флота в Чесменской бухте - орденом Св. Георгия III степени. Кроме него два ордена Св. Георгия за 2 эти сражения заслужил лишь С. П. Хметевский.

В 1771 году Клокачев командиром флагманского корабля "Европа" эскадры адмирала Г. А. Спиридова крейсировал у Дарданелл, участвовал в нападениях на крепости Пелари и Митилена, затем вернулся в Россию. Моряк командовал на Балтике кораблями и практическими эскадрами, стал капитаном бригадирского ранга, императрица утвердила его награждение орденами, врученными на Средиземном море. Очевидно, что Клокачева сочли достойным высокого доверия. 7 июня 1776 года его произвели в капитаны генерал-майорского ранга, 11 июля по баллотировке Клокачев получил первый адмиральский чин, а 19 июля моряка назначили командовать Азовской флотилией.

Весной 1776 года создатель флотилии А. Н. Сенявин заболел, и на смену ему направили Клокачева. 13 августа Адмиралтейств-коллегия подготовила контр-адмиралу указ о том, что он направлен командовать флотилией с задачами: определить пригодность судов к службе и потребность в постройке новых, выяснить положение с провиантом и заготовить запасы на 6 месяцев, оценить запасы леса на берегах Дона, укомплектованность флотилии людьми, удобство Таганрогского порта. 22 октября, выполнив предписание коллегии, Клокачев доносил, что средств на нужды флотилии недостаточно и нехватка денег приведет к остановке ее вооружения.

Екатерина II, собиравшая силы для подавления восстания Е. Пугачева, хотела мира с Турцией, но была готова выделить средства для усиления флота на юге. Она уже в августе 1774 года ратифицировала Кючук-Кайнарджийский договор. Влиятельные силы в Константинополе задерживали ответный шаг Турции. Воспользовавшись выводом русской армии из Крыма, турки высадили свои войска и добивались пересмотра условий мира. Одним из контрдействий явился высочайший указ Адмиралтейств-коллегии об отправке на флотилию денег, необходимых для закупок материалов и припасов. Твердая позиция России и угроза со стороны Персии заставили султанское правительство в январе 1775 года ратифицировать договор. Однако турки не отказались от мыслей о реванше и располагали для Этого достаточными силами, в том числе флотом. Русским сухопутным войскам в Крыму и на Кубани было сложно обходиться без поддержки и снабжения с моря. В то же время очевидна была слабость флотилии. Посему 16 ноября 1776 года фельдмаршал П. А. Румянцев-Задунайский ордером сообщил, что флотилия поступает в его распоряжение, и, исходя из возможностей, ограничил ее задачи удовлетворением требований войск.

Контр-адмирал поздней осенью приказал разоружить флотилию; небольшой отряд мореходных судов оставался в Керчи для сторожевой службы. Пользуясь относительно спокойным зимним временем, он основное внимание обратил на кораблестроение и развитие флотилии.

Клокачев разработал новые штаты флотилии. В следующем году Адмиралтейств-коллегия рассмотрела эти штаты и не поддержала их основную мысль - базировать главные силы на Азовском море. К тому времени в столице уже решили основать порт, адмиралтейство и главное правление южных сил флота на более глубоком и удобном для вывода новых судов в Черное море Днепровско-Бугском лимане; сообщая об этом решении, вице-президент Адмиралтейств-коллегии И. Г. Чернышев ободрял контр-адмирала благоволением генерал-адмирала великого князя Павла, довольного распорядительностью Клокачева.

Еще 12 октября 1776 года императрица повелела все суда Азовской флотилии к весне привести в пригодность для службы. 25 февраля 1777 года, сообщая, что флотилия к весне будет готова для выполнения указаний фельдмаршала П. А. Румянцева, Клокачев жаловался Чернышеву, что из-за болезни не мог побывать на местах, и отсутствие надзора тормозит дело. В марте корабли флотилии вышли на рейд Таганрога, а в апреле уже прибыли в Керчь, под командование капитана 2-го ранга Я. Карташева, которому Клокачев в марте предписал иметь эскадру в готовности. 5 апреля командовавший войсками в Крыму генерал-поручик А. А. Прозоровский сообщил Клокачеву повеление Румянцева организовать охранение берегов и предписал поторопиться с подготовкой 6 кораблей и вооружаемых в Таганроге фрегатов.

24 марта Клокачев получил ордер Румянцева от 4 марта всеми возможными силами защитить Еникальский (Керченский) пролив, Крымский полуостров и Тамань; 6 апреля он докладывал о приготовлении судов. 11 апреля 1777 года Клокачев отправил капитана 2-го ранга Опочинина с тремя кораблями и полякой в Еникале. Капитан вступил в командование Керченским портом, но уже 30 июня умер. К счастью, 29 мая на помощь Клокачеву прибыл А. И. Круз; 6 июня Клокачев подготовил капитану бригадирского ранга инструкцию крейсировать в море вдоль берегов Крыма и Кубани.

Освобожденный от непосредственных забот о командовании действующей эскадрой, Клокачев продолжал заниматься усилением флотилии. 18 июня он писал Чернышеву о неудобстве канатного завода в Новопавловске и о переговорах с московским купцом Моисеевым, который соглашался 7 лет поставлять такелаж, если коллегия разрешит не позднее 5 августа заключить с ним договор. Продолжались достроечные работы на новых фрегатах.

Летом Клокачеву полегчало, и он отправился осматривать крепости и крейсирующие суда. 12 августа контр-адмирал прибыл в Керчь, распорядился старые фрегаты, все корабли и поляки отправить на зимовку к Таганрогу, оставив в море 4 фрегата, 2 шхуны и 7 ботов. Прозоровский одобрил распоряжение, но рекомендовал продлить крейсерство до октября, Крузу из Балаклавы, а капитану А. П. Михневу из Керченского пролива, где им и следовало зазимовать. Клокачев дал соответствующие указания Крузу.

25 августа 1777 года И. Г. Чернышев писал Клокачеву о подготовке к постройке стапеля и фрегата на новой верфи в урочище Гнилая тоня. Вице-президент Адмиралтейств-коллегии сообщал, что часть леса уже отправлена по Волге, и предлагал контр-адмиралу определить, какая сумма денег требуется на приобретение материалов и оплату постройки верфи, проект которой коллегия послала Клокачеву для его сопоставления с местностью. 19 октября высочайший указ предписал поторопиться с заготовкой леса на Дону, чтобы по крайней мере 2 фрегата построить к будущей кампании; императрица ожидала, что усердие и расторопность Клокачева позволят выполнить повеленное, и выделяла необходимые деньги. Осенью Клокачеву вновь стало хуже, и он ходатайствовал об отставке. В ответном письме И. Г. Чернышев сообщал о желании великого князя Павла Петровича, чтобы Клокачев оставался на посту хотя бы в будущую кампанию, ибо от частой смены командования управление расстраивается и могут пострадать вводимые усовершенствования. 9 октября вице-президент благодарил Клокачева за успешную достройку новых фрегатов, сообщал о выделении средств на постройку и ремонт и выражал уверенность, что контр-адмирал сделает все возможное и ничего не упустит. Пожелание генерал-адмирала, к которому присоединился Чернышев, заставило Клокачева отказаться от отставки. 12 октября он благодарил за милостивое к нему отношение и согласился остаться на посту еще год.

28 октября контр-адмирал в письме Чернышеву вновь жаловался на слабость и заявил, что, если бы не обещание служить год, подал бы прошение об отставке. Он докладывал, что флотилия не может быть в цветущем состоянии, пока недостаточно денег и материалов, и предлагал назначить ответственного человека, который бы отвечал за материально-финансовое обеспечение, выделяя все потребное для конторы и командующего без сношений с коллегией. Клокачев явно хотел уменьшить время, которое уходило в коллегии на обсуждение каждого вопроса и длительную переписку.

18 октября Клокачев приказал капитану 1-го ранга А. П. Михневу, сменившему убывшего в столицу А. И. Круза, завершив предписанное Прозоровским крейсерство, послать суда на зимовку в Балаклаву и соблюдать осторожность, ибо стоять предстояло не в своем порту. На кораблях и в Керчи принимали меры предосторожности. 3 фрегата капитана Михнева были направлены в крейсерство у крымских берегов, на посту у Кафы стояла шхуна "Вячеслав". 4 фрегата, поляка, 4 бота у Керчи, малый бомбардирский корабль в узости были готовы оборонять Керченский пролив и обеспечить безопасность Таганрога, где спешно ремонтировали корабли.

Причины для опасений существовали. Вызванное ошибками крымского хана восстание татар использовала Турция, поддержав претендента на престол Селим-Гирея. Хану Шагин-Гирею удалось изгнать соперника, но турецкие войска вторглись на земли ханства. В декабре 1777 года 14 судов Гаджи Мегмет-аги с 7 сотнями янычар вошли в Ахтиарскую (Севастопольскую) бухту, чтобы поддержать Селим-Гирея; так как мятеж потерпел поражение, турки ограничились высадками на берег, что приводило к инцидентам с местными жителями и русскими. Другие турецкие суда и войска оставались в Синопе, ожидая подхода главных сил флота. Прозоровский в сложных условиях оказался неспособен обеспечить спокойствие и оборону Крымского полуострова. 23 марта А. В. Суворова назначили командовать одновременно Крымским и Кубанским корпусами. Азовская флотилия оказалась в его подчинении. К 30 марта 1778 года она насчитывала 28 военных, 18 транспортных судов. Из них 7 фрегатов, 1 малый бомбардирский корабль, 2 галиота и 6 малых судов стояли в Керчи, шхуна оставалась брандвахтой в Кафе, а фрегат, 6 кораблей, 2 шхуны и другие суда - в Таганроге.

5 апреля Клокачев предписал вернувшемуся Крузу, отправив шхуны и поляки, на одной из них отбыть в Керчь и принять командование флотилией. Капитану 1-го ранга А. П. Муромцову следовало часть кораблей поставить севернее южной Таманской косы и Павловской батареи таким образом, чтобы они могли защищать Керченский пролив, не повреждая друг друга и свободно пропуская возвращающиеся с моря суда. Самому Крузу предстояло, взяв с собой Михнева на случай командования отдельной эскадрой, выступить в крейсерство с благонадежными судами, посылая шхуны, поляки и боты на вид Синопа, а с фрегатами и "Модоном" патрулировать от Кафы до берегов у Суджук-Кале, распределив свои суда поодиночке. В случае появления турок следовало с помощью сигналов оповестить сухопутные войска и сосредоточиться в назначенное место. При возможности и необходимости разрешалось вступить в бой, а в случае явного превосходства неприятеля - отходить к проливу и защищать его как важнейший пункт. Это соответствовало приказу П. А. Румянцева содействовать Крымскому и Кубанскому корпусам и заграждать вход в Азовское море. 10 июня эскадра Круза благополучно прибыла к мысу Таклы (Такиль), не встретив в пути турок.

Так как флотилия не смогла помочь изгнать турецкие суда из Ахтиарской бухты, Суворов развернул по ее берегам войска с артиллерией, и турки, чтобы не оказаться в ловушке, оставили бухту. Затем, страдая от голода, жажды и болезней, они удалились к Синопу. Однако 4 июля турецкое судно доставило в Кафу письма русскому сухопутному и морскому командованию. В письме капудан-паши содержалось запрещение российским кораблям плавать по Черному морю под угрозой уничтожения силами флота.

Получив приказ П. А. Румянцева не допускать турок на берег под предлогом защиты от эпидемии, Суворов дал указания флотилии патрулировать берега. Собранный Крузом 28 июля 1778 года военный совет решил направить 4 фрегата, 2 шхуны и поляку для крейсирования от Суджук-Кале до Судака и Кафы, а немореходные фрегат и 4 корабля оставить под командованием капитана 1-го ранга Т. Воронова у мыса Таклы. 27 июля Круз вышел в море; ему предстояло дать отпор туркам, если они завяжут бой, а при превосходстве сил противника отходить на соединение со второй частью эскадры и совместными усилиями оборонять пролив. Прибывший в Керчь 24 июля Клокачев был готов при необходимости принять командование.

Тем временем турки вновь направили письма русскому сухопутному и морскому командованию с запрещением российским военным судам плавать по Черному морю. 6 сентября весь турецкий флот из 16 кораблей, 5 фрегатов, 6 шебек, 66 меньших судов появился у мыса Таклы. Крейсировавший вблизи Михнев, сменивший заболевшего Круза, с 4 фрегатами, 1 шхуной, 2 ботами пошел наперерез курсу противника, сделав сигнал судам из пролива присоединиться. Вторую шхуну он послал для оповещения Клокачева. Турецкий флот повернул к Кафе и встал на якорь, а вскоре удалился. 11 сентября, когда в бухту Кафы вошел посланный Клокачевым отряд Михнева, было замечено единственное турецкое судно.

Тем временем в Константинополе лишились власти сторонники войны, и уже 29 октября Суворов писал Клокачеву, что турецкая эскадра ушла в Синоп, где высадила войска, после чего шторм нанес ей большой ущерб; капудан-пашу Гассана казнили. Благодаря решительным, осторожным действиям русского командования на суше и море в 1778 году столкновения не произошло. Зимой 1779 года вновь поступили угрожающие сообщения о движении турецких флота и армии. 25 февраля П. А. Румянцев предписал флотилии быть готовой поддержать сухопутные войска и не допустить турецкий флот к Суджук-Кале. Айналы-Кавакская конвенция 10 марта 1779 года, подтвердившая условия Кючук-Кайнарджийского мира, предотвратила войну. Столкновение произошло в 1787-1791 годах. Но тогда туркам пришлось иметь дело не с Азовской флотилией, а с Черноморским флотом.

Флот уже начали создавать при устье Днепра. Строили верфи, город Херсон, закладывали первые корабли. Не оставалась в стороне и Азовская флотилия. Так как в Херсоне кораблестроение только начиналось, взять корабли для защиты устья Днепра можно было лишь с Азовского моря. Соответствующий указ был дан Клокачеву. Осенью 1779 года контр-адмирал послал в Херсон 5 фрегатов и 2 бота под командованием контр-адмирала Я. Ф. Сухотина; туда же командировали офицеров, плотников и Других специалистов. После отправки лучших сил в распоряжении Клокачева оставались главным образом суда прибрежного плавания, а пополнить свои силы он мог только постройкой все новых фрегатов.

Контр-адмирал продолжал напоминать о своем нездоровье. Наконец, 13 февраля 1780 года императрица уволила его в отпуск на 2 года по болезни с сохранением жалованья. Флотилию принял П. А. Косливцев.

Тем временем И. А. Ганнибал успешно сооружал город Херсон и верфи. 7 июля 1780 года были заложены 2 корабля и намечалась закладка камелей. Постепенно центр кораблестроения перемещался в Херсон. Численность кораблей в Азовском море и устье Днепра росла. Напряженные отношения между Россией и Турцией позволяли ожидать неприязненных действий турок. Кроме того, решался вопрос о Крыме. Следовало назначить для управления всеми силами на южных морях человека достаточно опытного, чтобы он мог командовать будущим флотом и в дни мира, и в военное время. Императрица избрала Клокачева, которого после отпуска определили в Адмиралтейств-коллегию и произвели в вице-адмиралы. Высочайший указ от 11 января 1783 года гласил:

"Для командования заводимым флотом Нашим на Черном и Азовском морях повелеваем тотчас отправить Нашаго вице-адмирала Клокачева, которому для принятия подробных наставлений явиться у Нашего генерала новороссийскаго и азовскаго генерал-губернатора Потемкина..."

Клокачев срочно выехал в Таганрог, проследил за строительством новых судов, а затем направился к флотилии. Прибыв в Керчь, он распределил моряков по судам и составил 13 апреля ведомость кораблей, которые должен был вести в поход с младшим флагманом контр-адмиралом Ф. Ф. Макензи. Узнав, что хан Шагин-Гирей сложил с себя ханство, Клокачев поторопился перевести суда в Ахтиарскую бухту ранее, чем вмешается Турция. Он отрядил 2 шхуны для крейсерства от Кафы (Феодосии) до горы Четырдаг и от горы до Балаклавы, далее до Ахтиара следовало курсировать кораблю "Хотин"; контр-адмиралу Т. Г. Козлянинову вице-адмирал дал приказ отправить 2 бота в крейсерство от Керчи до мыса Таклы и от мыса до Кафы; с остальными судами он пошел к Ахтиарской (Севастопольской) бухте. 2 мая вице-адмирал достиг цели и нашел в бухте отправленные в 1782 году из Херсона 2 фрегата капитана 1-го ранга И. М. Одинцова, которые принял в свое командование; 6 мая вице-адмирал доносил в Адмиралтейств-коллегию о прибытии и сообщал, что по ордеру светлейшего князя Г. А. Потемкина должен следовать в Херсон и принять к управлению флотскую часть от генерал-фельдцейхмейстера Ганнибала; эскадру он оставлял на попечение контр-адмирала Макензи. Перед отъездом вице-адмирал поручил капитан-лейтенанту Берсеневу нанести на карту окружающие берега и провести промеры. В письме Косливцеву от 7 мая Клокачев следующим образом охарактеризовал Севастопольскую бухту, тогда еще мало кому известную:

"Из Керчи я с эскадрою отправился в поход самого того ж 26 числа, как к вам в последний раз писал оттуда, в Ахтиарскую гавань пришел сего мая 2 благополучно, о которой могу вам объявить, подобной еще гавани не видал, и в Европе действительно таковой хорошей нет; вход в сию гавань самый лучший, натура сама разделила бухту на разные гавани, т. е. военную и купеческую; довольная в каждом лимане глубина, положение ж берегового места хорошее и надежно к здоровью, словом сказать лучше нельзя найти к содержанию флота место".

Приняв командование в Херсоне, Клокачев организовал контору над портом, разделил ее на депутатскую, экипажескую, интендантскую, коммисариатскую и артиллерийскую экспедиции, чем заложил основу самостоятельного Черноморского адмиралтейского правления. 24 мая в Ахтиарской бухте стояли уже 13 боевых единиц и 4 охраняли Керченский пролив, несколько фрегатов строили или ремонтировали. К осени 1783 года появились плоды Херсонского судостроения. 16 сентября Клокачев сообщил Адмиралтейств-коллегии, что первый 66-пушечный корабль благополучно спущен на воду. Но той же осенью Херсон постигла беда - эпидемия чумы. Потери среди скученно живших масс работных людей и моряков были велики. Болезнь не обращала внимания на чины и заслуги. 27 октября среди умерших оказался и вице-адмирал Клокачев.

Ф. А. Клокачев не успел стать полным адмиралом, на что по праву мог рассчитывать; труды по развитию Азовской флотилии, обороне Керченского пролива и организации флота Черноморского показывают, что он заслужил это звание. Видный историк В. Ф. Головачев дал ему характеристику самого образованного и порядочного русского флотского офицера периода Архипелагской экспедиции. Характеристику эту Федот Алексеевич оправдал и боевой, и административной деятельностью. Сыновья адмирала Алексей (1768-1823) и Павел (1774-1849) оказались достойными отца. Первый отличился на военном и административном поприще при Александре I и скончался вице-адмиралом, главным командиром Архангельского порта; второй уволился с флота лейтенантом и кончил жизнь статским советником.

В 1783 году на Черном море было 19 военных судов в крейсерстве и Ахтиарской бухте В следующем году к ним прибавились корабль "Слава Екатерины" и фрегат "Херсон", в 1785 году - корабль Ф. Ф. Ушакова "Св. Павел". Эти корабли стали ядром Черноморского флота. Уже через несколько лет они нанесли поражение турецкому флоту. В их победах - немалая доля труда Ф. А. Клокачева.