Родился Николай Кузнецов 11 (24) июля 1904 года в селе Медведки Устюжского района Вологодской области. После смерти отца летом 1915 года мать отвезла младшего сына в Котлас, что был в 20 верстах от Медведки. Оттуда дядя Павел Федорович забрал мальчик, а в Архангельск. Это было первое плавание в жизни будущего флагмана. Он жил у дяди, работал по дому, а летом возвращался в деревню помогать матери и брату в поле. Учебу в Архангельске вскоре пришлось бросить, однако юноша много читал, устроился рассыльным в Управление работ по улучшению Архангельского порта. Однажды его взяли в море рыбаки, и старшой артели, понаблюдав, напророчил: "Будешь добрым моряком".

В июне 1919 года Кузнецов уехал, как обычно, в деревню, а в июле интервенты заняли Архангельск и двинулись на Котлас. Для обороны на реке была организована Северо-Двинская военная флотилия. Осенью, прибавив себе два года, юноша поступил добровольцем на флотилию. Во время Гражданской войны он был матросом. Сначала как грамотного Кузнецова посадили перепечатывать донесения с фронта, но затем он выпросился на канонерскую лодку.

С изгнанием интервентов флотилию расформировали. Военмор Кузнецов полгода проходил строевую подготовку в Соломбальском полуэкипаже. Затем с эшелоном моряк прибыл служить и учиться на Балтику. В 1921-1923 годах он прошел подготовительную школу для моряков военного флота и подготовительные курсы при Военно-морском училище. Его зачислили на специальный курс училища. Моряк старательно учился, о чем говорят и характеристики в личном деле: "Очень способный. Общее развитие хорошее. Специальная подготовка отличная, политическая подготовка хорошая, отношение к службе отличное, будет хороший артиллерист". Будущие командиры четыре кампании плавали на различных кораблях, на "Авроре" прошли по Балтике, Северному и Норвежскому морям в Северный Ледовитый океан, получили значительный опыт в навигации и морской практике. В последний год им было доверено даже покомандовать стоявшим на якоре линкором.

После училища Кузнецову, как одному из 5 лучших выпускников, предложили самому избрать флот, на котором он хочет служить. Моряк избрал Черное море, где почти не оставалось кораблей. Однако в Николаеве достраивали крейсер, получивший название "Червона Украина". В октябре 1926 года молодого командира назначили вахтенным начальником крейсера. За четыре кампании моряк хорошо себя зарекомендовал. В одной из ежегодных аттестаций было написано:

"Приспособляемость к практической жизни удивительно высока. Инициативен, дисциплинирован, требователен к подчиненным, любит море. В походной обстановке исключительно вынослив".

В 1929 году перспективного командира направили в Морскую академию на факультет оперативного искусства, который он с отличием закончил в 1932 году. За блестящее окончание оперативного факультета Кузнецов получил первую награду - именной пистолет с надписью "Командиру-ударнику Н. Г. Кузнецову за успешное окончание В. М. Академии от Наморси РККА. 4. 5. 1932". Кузнецов самостоятельно занимался сверх программы французским и немецким языками, много читал. Сам он об этом времени писал:

"В Военно-морской академии мы получили солидное оперативно-тактическое образование, основательно изучили многие проблемы будущей войны на море. Именно в стенах академии нам привили правильные взгляды на роль флота в обороне нашей Родины. Исходя из единой для всех Вооруженных Сил стратегии, мы ясно стали видеть место флота как одного из видов вооруженных сил".

Кузнецов считал, что у офицеров должен быть либо командный, либо штабной склад ума. Сам он относил себя к первой категории, избегая работы в штабе. Когда после академии ему предложили службу в штабе с повышением, он попросился на корабль. Отказался Кузнецов и от должности командира, считая, что еще недостаточно готов к ней. В 1932- 1934 годах он состоял старшим помощником командира крейсера "Красный Кавказ", который в 1933 году стал одним из лучших кораблей Морских сил Черного моря. Моряк учился искусству управления кораблем и сам совершенствовал систему подготовки экипажа. За время деятельности Кузнецова на корабле появился четкий порядок, твердо соблюдалось корабельное расписание, экипаж получал все положенное. Флаг-штурман бригады крейсеров А. Н. Петров вспоминал, что старпом был близок к команде, как бывший матрос, однако сохранял высокую требовательность к боевой подготовке:

"Впервые я увидел, как старпом заставил всех командиров боевых частей, да и нас, флагманских специалистов, разработать методику боевой подготовки. Раньше никакой методики не было. Старослужащие обучали молодых, как и что надо делать. Но это пригодно для одиночек. А действия подразделения? А взаимодействие? А учения по боевым частям, по кораблю в целом? Все, по сути, началось с "Красного Кавказа". В полной мере эту работу развернул, когда стал командиром "Червоной Украины". Все потом вылилось в "Курс боевой подготовки корабля" в масштабе флота. Мы тогда только рожали БУМС - временный Боевой устав Морских Сил. Это академия работала. А "Курс" на корабле - его инициатива и заслуга. Он, помнится, вроде бы и не работал. Стоим на рейде, выглянешь - старпом на юте, а всюду все вертится. Это было чудом!"

Кузнецов поддержал предложение командира БЧ-V И. Прохватилова организовать обучение команды борьбе за живучесть в масштабах всего корабля. Сначала общекорабельные учения проводили на якоре, затем отрабатывали на ходу.

Подготовку экипажа крейсер продемонстрировал в плавании по иностранным портам: в Турции, Италии, Греции. Через год, в сентябре, командующий флотом приказал Кузнецову принять крейсер "Червона Украина" - флагманский корабль И. К. Кожанова. Командир добился выхода корабля из ремонта в марте. К осени 1934 года он претендовал на звание лучшего корабля Морских Сил. К стрельбам была подготовлена новинка, предложенная главным артиллеристом А. В. Свердловым - стрельба на больших скоростях и дистанциях с упреждением неприятеля, поражение его с первых залпов. Со второго залпа щит был изрешечен. Однако при выходе в ночной поход крейсер намотал на винт сеть, и первое место досталось "Красному Кавказу". Винил в неудаче Кузнецов только себя, как командира. Вскоре крейсер достиг высоких показателей в боевой и политической подготовке, а командира наградили орденом Красной Звезды. Командующий флотом И. К. Кожанов в 1935 году писал о самом молодом капитане как о растущей личности.

В 1935 году "Червоной Украине" не раз приходилось, кроме плановых учений, выходить в море с Ворошиловым, Орджоникидзе, Г. Димитровым. На сентябрьских учениях Морских Сил с авиацией экипаж продемонстрировал отличную подготовку. Наблюдавший за учениями представитель Морских Сил страны Э. С. Панцержанский после блестящей ночной швартовки крейсера сказал Кузнецову: "Браво, кэптен!".

В один из последних походов за границу турецкая пресса отметила: "Русские, очевидно, хорошо знают наши проливы, если сумели ночью самостоятельно пройти через Босфор". Речь шла о "Червоной Украине", которую Кузнецов, выполняя приказ командования, ночью провел через пролив в Севастополь.

За время командования кораблями моряк ни разу не был в отпуске, а когда представилась возможность отдохнуть в академии, он отпросился в плавание на торгово-пассажирском судне в Кильскую бухту, Гамбург, Гулль и Лондон.

Командование крейсером навсегда осталось его первой любовью, но более командовать кораблями не пришлось. В августе 1936 года Кузнецова срочно вызвали в Москву. Предстояла поездка в Испанию. Моряка назначили на незнакомую ему должность военно-морского атташе. До Испании он добирался через Германию и Францию, увидел разгул фашистского режима.

Первоначально Кузнецов, не имея возможности вмешиваться, только наблюдал за состоянием испанского флота, поражался своеобразным подходом моряков к дисциплине, отмечал слабую подготовку команд. По-испански Кузнецов не говорил. Пришлось осваивать язык и добиваться доверия. После того как атташе участвовал с испанским флотом в опасном боевом походе к Бискайе и флот вернулся в Средиземное море, его назначили главным военно-морским советником. Основной задачей стало охранение судов, которые из СССР доставляли грузы для Испанской Республики. Так как Франко располагал своей эскадрой и в любой момент мог получить поддержку германского и итальянского флотов, следовало приводить в боеспособное состояние республиканский флот. Необходимо было учить морскому делу и порядку корабельной службы командиров, выдвинутых из матросов, отучать от расхлябанности и недисциплинированности массу моряков, приводить в порядок техническую часть флота. В частности, пришлось восстанавливать формуляры на торпеды, уничтоженные пятой колонной. При этом и Кузнецов, и прибывавшие в его распоряжение опытные советские моряки должны были действовать не приказами, а советами и личным примером. "Дон Николас", как называли главного советника в Испании, добился уважения умением, тактом и мужеством, и испанцы особенно уважали и ценили. Уже в 1937 году республиканский флот при помощи советских советников добился первых успехов. В бою с крейсером "Либертад" получил повреждения новейший крейсер мятежников "Болеарес"; через полгода его потопили торпеды с республиканского миноносца.

Кузнецову приходилось много ездить по портам, налаживая боевую службу, организовывая прием "игреков" (судов с военными грузами). Его называли "альмиранте", хотя адмиральского чина моряк еще не имел. Авторитет главного советника был так велик, что при упоминании его имени самые несговорчивые заявляли: "Не надо говорить с альмиранте, я подумаю, все будет сделано".

Отозвали Кузнецова осенью 1937 года. За заслуги его наградили орденами Ленина и Красного Знамени. На должности, требовавшей не только знаний, но и дипломатического искусства, моряк пользовался уважением и своих товарищей, и испанцев. Он получил опыт организации операций против германских фашистов и представление о значении флота, авиации и подводных лодок в современной войне.

Кузнецов считал, что не следует слишком быстро отзывать советников, которым требовалось немало времени на освоение в новых условиях. Однако энергичные и профессиональные люди требовались и в СССР, после многочисленных арестов в высшем командовании в 1937 году освободились должности разных уровней. Одну из них предстояло занять Кузнецову. Уже через неделю его вызвали из санатория в Москву и сообщили о назначении на Тихоокеанский флот (ТОФ). С августа 1937 года Н. Г. Кузнецов - первый заместитель командующего, затем, с 10 января 1938 по 28 апреля 1939 года - командующий Тихоокеанским флотом (ТОФ). При вступлении в должность он был всего лишь капитаном 1-го ранга, позднее - флагманом 2-го ранга.

К тому времени ТОФ еще только создавался. По Северному морскому пути в 1936 году перевели 2 нефтяных эсминца. Торпедные катера и малые подводные лодки перевозили по железной дороге, минные заградители и тральщики переоборудовали из мирных судов. Кораблестроение на Дальнем Востоке только начиналось. Требовались огромные средства и усилия, чтобы построить базы, гарнизоны, освоить и изучить тихоокеанский театр. Кузнецов не имел опыта командования соединением, но учился по ходу дела. Не засиживаясь в кабинете, молодой флагман бывал в частях и на кораблях, объехал огромное пространство Дальнего Востока, вникал в суть службы, добивался от командиров досконального знания театра военных действий и противника.

В отличие от других флотов, на Тихом океане учились плавать круглогодично, несмотря на тяжелые климатические условия. Именно здесь ставили рекорды автономности для подводных лодок и пересматривали нормы мореходности малых судов, отрабатывали первые подледные плавания, подводники осваивали прием погружения лодок от налета авиации на. стоянке. В условиях, когда могла неожиданно вспыхнуть война, моряки не прекращали службу никогда. Учитывая недостаток надводных кораблей, которым часто приходилось выступать в роли вспомогательных судов, основную силу составляли береговая оборона, авиация и подводные лодки.

Маршал Блюхер был главнокомандующим на Дальнем Востоке, которому оперативно подчинялся флот. В беседах с Кузнецовым он высказывал свои мысли о совместной деятельности сухопутных и морских сил. Зная соотношение сил ТОФ и японского флота, Блюхер ставил морякам выполнимую задачу - охранять фланги, оборонять побережье и готовиться к защите Владивостока, рекомендовал активнее использовать подводные лодки и авиацию для действий против противника в море. Адмирал позднее писал:

"Опыт Великой Отечественной войны показал, насколько был прав талантливый полководец. В войне нет ничего более необходимого и более сложного, чем взаимодействие всех родов оружия и видов Вооруженных Сил. Чтобы правильно распределять между ними задачи, согласовывать планы совместных действий, надо еще в мирную пору много поработать. Во время учений некоторые оперативные ошибки еще можно исправить. Иное дело в боевых условиях; здесь каждый промах в организации взаимодействия грозит тяжелыми последствиями".

В период двухнедельного конфликта на озере Хасан, когда возникла опасность для Владивостока, Кузнецов изыскивал способы действия сил флота совместно с наземными войсками. На позициях были развернуты подводные лодки; на север, где баз не было, отправили подводные минные заградители серии "Л" с плавбазой "Саратов". Малые суда перевозили войска, грузы для армии, участвовали в боях.

В ходе боевых действий, ожидая воздушный налет на Владивосток, командующий организовал полномасштабные учения по затемнению, которые выявили недостатки готовности базы и флота. Вопрос готовности к нападению надолго стал важнейшим для Кузнецова. Так как флот - это не только корабли, но и многочисленное береговое обеспечение, организации, верфи и многое другое, потребовалось обеспечить всеобщую их готовность на случай войны. Уже с начала 1938 года Кузнецов проводит тренировки "Тыловое обеспечение боевых операций". В штабе флота начальник штаба Б. Л. Богденко и начальник оперативного отдела М. С. Клевенский разрабатывали систему ступенчатой готовности флота, которая со временем приобрела всефлотский характер.

Как командующий, Кузнецов стал членом Главного военного совета ВМФ, но редко ездил в Москву, чтобы не терять месяц на дорогу. Контр-адмирал привык к Тихоокеанскому флоту, привез жену во Владивосток. Однако умение Кузнецова наладить боевую подготовку флота и управлять его силами в трудных условиях было замечено в столице. 28 марта И. В. Сталин предложил флагману 2-го ранга работу в Москве. На следующий день Главный военный совет РК ВМФ решил освободить Наркома ВМФ М. П. Фриновского (бывшего заместителя Наркома НКВД) от должности и сменить его 1-го заместителя флагмана 2-го ранга П. И. Смирнова Н. Г. Кузнецовым. С марта 1939 года Кузнецов - заместитель Наркома ВМФ, с 28 апреля 1939 по 17 января 1947 года он - Нарком ВМФ, заместитель Министра ВС СССР, главком ВМС.

Уже в первый день руководства наркоматом Кузнецов потребовал от подчиненных жить нуждами флота и знать о нем все в своей сфере деятельности, уменьшить бюрократическую переписку. Он не стеснялся делать выговор опытному моряку Н. Н. Несвицкому за то, что на учениях Балтийского флота осенью 1939 года линейные корабли шли без противолодочного зигзага. Он ограничил число отпускников и кораблей в ремонте зимой; остальным следовало плавать и учиться. На всех флотах развернулась борьба за первый залп. Он же распорядился воссоздать на кораблях кают-компании как место отдыха и воспитания командиров. На совещаниях нарком поддерживал дух свободного обсуждения. Он записал как-то, что объединяет людей не здание, а единство цели, стремление каждого внести свой вклад.

Так получилось, что Кузнецову досталась нелегкая ноша подготовки к войне с Германией, которую он считал неизбежной, и руководство флотом в ходе самой тяжелой из войн истории.

Не хватало специалистов после репрессий 30-х годов. Не существовало документа, регламентировавшего взаимоотношения наркоматов обороны и ВМФ. Строилось немало кораблей, однако основные средства шли на линкоры и крейсеры, тогда как противолодочным и тральным силам, зенитной обороне кораблей уделяли мало внимания. Система базирования и организация флота отставали от роста его численности. Потому 25 июля 1940 года, представляя трехлетний план кораблестроения (1940- 1942), Кузнецов отметил несбалансированность в развитии сил флота. Лишь 19 октября 1940 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР решили пересмотреть программу в пользу легких сил. Однако до начала войны устранить диспропорции не удалось.

Больше удалось сделать в плане повышения боевой готовности флотов. Еще на Тихом океане флагман продумывал систему, позволяющую флоту всегда быть в готовности к нападению. Уже через несколько месяцев после вступления в должность наркома он ввел в действие трехстепенную систему оперативной готовности флота. По этой системе готовность № 3 предусматривала подержание обычной службы при готовности к войне. При готовности № 2 корабли принимали все запасы, увольнение сокращалось до минимума. По готовности № 1 все корабли и части были готовы немедленно действовать.

Позднее Кузнецов сам признавался, что основной трудностью на первом этапе работы наркомом явился трепет перед авторитетами. В споре с летчиками удалось отстоять необходимость своих ВВС во флотах. Но не всегда так получалось. В частности, не удалось доказать, что приграничная Либава годится лишь как операционная база. Тем не менее нарком добился разрешения перевести оттуда линкор, а затем, за месяц до войны, и весь отряд легких сил в Рижский залив. Слишком поздно руководство страны пришло к выводу, что необходимо, прекратив постройку линейных кораблей, направить средства на более нужные легкие силы. Со временем, получив опыт, Кузнецов все чаще спорил по кардинальным вопросам развития флота, даже если его возражения вызывали недовольство И. В. Сталина.

Кузнецов в качестве наркома ВМФ участвовал в переговорах с Англией и Францией. Он был искренне уверен, что при конструктивном подходе государства могли единым фронтом выступить против фашизма. Заключенный с Германией договор о ненападении он считал только средством получить отсрочку, необходимую для перевооружения, и был уверен, что Гитлер непременно нападет на Советский Союз. К этому он и готовил флот.

В конце 1940 года вступило в силу "Временное наставление по ведению морских операций". В декабре 1940 года под руководством Кузнецова были проведены сборы высшего комсостава ВМФ, посвященные изучению опыта первого года мировой войны в Европе и войны с Финляндией. В результате были определены недостатки и выработаны пути их исправления.

На расширенном Главном военном совете ВМФ под председательством Кузнецова с анализом современного состояния военно-морского дела по опыту первого года мировой войны выступил адмирал И. С. Исаков. Он сменил на посту начальника Главного морского штаба Галлера. Кузнецов, считая себя из-за особенностей прохождения службы недостаточно подготовленным штабистом, полагал необходимым опираться на теоретически подготовленного начальника ГМШ.

В феврале 1941 года Кузнецов приказал увеличить состав боевого ядра флота и издал директиву о разработке оперативного плана войны против Германии и ее союзников. В апреле июне 1941 года проводились учения и проверки хода ремонта кораблей, постройки новых баз, аэродромов, фактической готовности флота к переходу на оперативную готовность № 1. Любые недостатки в оперативной готовности кораблей, частей и соединений флота нарком считал чрезвычайным происшествием и приказывал сурово наказывать виновных. В июне обстановка еще более обострилась. Исходя из поступавших сведений о сосредоточении неприятельских войск у границ, нарком ВМФ по собственной инициативе перевел флоты 18-19 июня на оперативную готовность № 2, а в ночь на 22 июня - на оперативную готовность № 1. Командующих флотами конфиденциально предупредили о возможности войны.

Все эти меры позволили флотам ВМФ СССР встретить нападение 22 июня 1941 года во всеоружии. От первых налетов гитлеровской авиации на военно-морские базы потерь не было.

Исходя из того, что Германия, не располагавшая большим флотом, поставила целью брать военно-морские базы с суши, основной задачей ВМФ стало взаимодействие с армией и авиацией. Кроме того, флот выполнял типичные для него задачи: действия на неприятельских коммуникациях силами подводных лодок и легких сил, постановку минных заграждений и траление поставленных неприятелем мин, перевозки войск и грузов.

На приморских направлениях основным результатом действия флота явилась оборона портов и островов, задерживавшая на дни, недели и месяцы наступление противника и сорвавшая замысел "молниеносной" войны.

Не раз нарком выезжал на фронт. В начале сентября 1941 года Став-ка направила его в Ленинград, где артиллерия флота преградила неприятелю путь к городу. После Сталинградской битвы его вместе с наркомами морского флота П. П. Ширшовым и речного флота 3. А. Шашковым направили на Волгу, где германские минные постановки с воздуха затруднили перевозки. Была организована система наблюдения за сбрасываемыми минами, подготовлена карта миноопасных мест, развернуто траление. Кузнецов вернулся в Москву, когда движение по реке было восстановлено.

Особенное внимание Кузнецов обращал на взаимодействие с сухопутными войсками. По его указанию Главный морской штаб при содействии специалистов генштаба разработал "Инструкцию по организации связи и взаимодействия войск Красной Армии с кораблями, соединениями и частями Военно-Морского Флота" (1942), "Наставление по совместным действиям сухопутных войск с Военно-Морским Флотом и военными речными флотилиями" (1943), "Положение о морском представительстве при фронтах, отдельных армиях и военных округах Красной Армии" (1944).

Еще на совещании в декабре 1940года Кузнецов высказал мысль о том, что историю необходимо знать, чтобы она помогала разгадать вероятные способы борьбы противника и найти контрмеры. В декабре 1942 года он это конкретизировал как требование в директиве:

"В данный момент важно быстро извлекать непосредственный опыт по проведенным операциям или боевой деятельности флотов с тем, чтобы так же быстро помочь остальным, указать на наши сильные стороны и ошибки".

Касатонов, осенью 1941 года переведенный в оперативный отдел Главного морского штаба, так вспоминает о Кузнецове:

"Здесь мне довелось наблюдать работу Н. Г. Кузнецова на командном пункте при оперативных докладах, рассмотрении планов операций и боевых действий сил флотов и флотилий. Поражала его великолепная память. Он всегда хорошо знал обстановку на морских театрах, на фронтах, состояние сил, планируемые боевые действия, ход их выполнения, допущенные просчеты и принятые меры по их устранению. Часто выезжал на флоты и флотилии, в осажденный Ленинград. Но каждый раз ему приходилось обращаться за разрешением в Ставку (он не был ее членом до конца марта 1944 года), что, конечно, сковывало его инициативу".

На местах Кузнецов не ограничивался встречами с командующими, а бывал в частях и на кораблях, лично наблюдая положение дел. Он имел постоянную связь с начальником Генерального штаба, что способствовало тесному взаимодействию сухопутных и морских сил. Неоднократно нарком проявлял инициативу. По его предложению были организованы налеты бомбардировочной авиации на Берлин, он убедил Ставку в необходимости своевременной эвакуации сил флота и войск из Таллина.

Как Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов участвовал в Ялтинской и Потсдамской конференциях глав правительств союзных держав в 1945 году. В период войны с Японией он был заместителем маршала Василевского и координировал действия Тихоокеанского флота и Амурской флотилии с сухопутными войсками. Осенью 1945 года, после Потсдама и Хиросимы, его срочно вызывают в Москву. По пути нарком набрасывает планы кораблестроения мирного времени. Он считал, что необходимо строить крейсера, эсминцы, подводные лодки, которые себя оправдали в ходе войны, и авианосцы, ибо без авиационной поддержки и надводных сил нет поддержки подводникам.

14 сентября 1945 года Кузнецову присвоили звание Героя Советского Союза за образцовое выполнение заданий Ставки Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями флотов в войне против фашистской Германии и милитаристской Японии и личный вклад в дело Победы.

Окончание войны поставило перед руководством флота нелегкие проблемы. Требовалось восстанавливать разрушенные базы и создавать новые в районах, которые оказались на территории СССР. На долгое время растянулась очистка акваторий от мин и затопленных судов. За время боевых действий износились боевые корабли. Всеми этими вопросами занимался нарком. Но начиналась работа и на перспективу. Статус СССР как великой державы требовал создания мощного флота.

В ноябре 1945 года правительству представили проект 10-летнего плана кораблестроения. Несмотря на недостатки, план этот следовало провести в жизнь, чтобы, исходя из возможностей прошедшей через тяжелую войну страны, обеспечить ее оборону в первые послевоенные годы. Однако выработать единые взгляды руководства на развитие ВМС не удалось. Споры шли на самом высоком уровне. Уже в 1946 году И. В. Сталин сказал Кузнецову:

"Почему, Кузнецов, ты все время ругаешься со мной? Ведь органы давно просят у меня разрешения тобой заняться".

В следующем году они и занялись, очевидно, получив разрешение Сталина, желавшего припугнуть несговорчивого наркома. По результатам проверки Главного морского штаба Кузнецова понизили в должности, а затем привлекли к суду за передачу союзникам научно-технических сведений, якобы представлявших военную тайну. Несмотря на отрицательное заключение экспертной комиссии, Сталин приказал привлечь Кузнецова и его помощников к суду чести. Суд в январе 1948 года приговорил троих обвиняемых к заключению. Кузнецов держался на суде уверенно и пытался защитить своих подчиненных. По решению суда его понизили в звании до контр-адмирала, а 8 марта 1948 года сняли с должности. Март - июнь 1948 года Кузнецов состоял в распоряжении главкома ВМС. Затем его направили на Тихий океан. До февраля 1950 года он состоял заместителем главнокомандующего войсками Дальнего Востока по ВМС.

В этот период Тихоокеанский флот делился на два - 5-й и 8-й. Кузнецов не приветствовал разделения ни Балтийского, ни Тихоокеанского флотов на два; решения принимал Сталин. Контр-адмирал с 20 февраля 1950 по 8 июля 1951 года командовал 5-м ВМФ на Тихом океане.

В 1951 году Сталин сменил гнев на милость. То ли он решил, что достаточно "воспитывал" норовистого моряка, то ли не оказалось более подходящей кандидатуры, но Кузнецова произвели в вице-адмиралы и 20 июля 1951 года назначили военно-морским министром. В 1953 году, вскоре после смерти Сталина, Кузнецова восстановили в звании Адмирал Флота, а после реорганизации Военного министерства и Министерства Военно-морского флота в Министерство обороны СССР назначили первым заместителем министра обороны - главнокомандующим Военно-морскими силами СССР.

В этот период Кузнецов старался создать сбалансированный флот с применением современных видов оружия и техники (атомные двигатели, ракеты, вычислительная техника, электроника и автоматика). О ракетном вооружении Кузнецов поднимал вопрос еще в 1951 году. В 1954-1955 годах на кораблях и берегу появились первые ракетные комплексы; строится первая атомная подводная лодка. В 1955 году флагман подал Г. К. Жукову записку о необходимости начать разработку дальнобойных ракет, гироскопических приборов и вычислительной техники для подводных лодок.

Это были последние важные документы, подписанные главкомом ВМС СССР. В дискуссиях о развитии военного флота Кузнецов имел свои взгляды и твердо защищал их, высказавшись даже о некомпетентности Н. С. Хрущева. Вскоре ему это припомнили. В марте 1955 года флотоводцу присвоили звание Адмирал Флота Советского Союза. Однако через два месяца у Кузнецова случился инфаркт. Он обратился к Министру обороны с просьбой перевести его на более легкую работу. Жуков, расценив обращение как нежелание работать с ним, предложил назвать человека, который мог бы принять должность, и Кузнецов предложил С. Г. Горшкова. Когда 29 октября 1955 года взорвался и затонул в Севастополе линейный корабль "Новороссийск", главкома обвинили в неудовлетворительном руководстве, хотя из-за инфаркта он полгода находился в стороне от дел. В начале декабря его сняли с поста. Декабрь 1955 - февраль 1956 года моряк находился в распоряжении Министра обороны СССР. В феврале 1956 года его уволили в отставку в звании вице-адмирала.

Позднее адмиралу Касатонову стало известно от маршала А. М. Василевского, что решение принял по записке Г. К. Жукова сам Н. С. Хрущев. Долгое время обращения моряка в Президиум ЦК КПСС, к Л. И. Брежневу, министрам обороны Г. К. Жукову и А. А. Гречко с просьбой объективно разобраться в его деле не находили ответа. Только 26 июля 1988 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ о восстановлении Н. Г. Кузнецова в воинском звании Адмирал Флота Советского Союза.

Оставленный без должности, Николай Герасимович энергично взялся за литературную деятельность. Он редактировал и написал предисловие к книге о судьбе конвоя "РО-17", переводил книгу Д. Калверта "Подо льдом к полюсу", для академического журнала написал опубликованную в 1975 году статью "Некоторые вопросы океанско-морских операций английского и американского флотов в годы второй мировой войны". С 1971 года Н. Г. Кузнецов работал на общественных началах в качестве военного консультанта в Главной редакционной комиссии научного труда "История второй мировой войны 1939-1945 гг.".

Три года моряк собирал материалы к своим воспоминаниям. В 1965 году книга "Накануне" была готова. Высокую оценку ей дал К. М. Симонов. Одна за одной выходили книги воспоминаний флотоводца о его деятельности в Испании и участии в управлении флотом в годы Великой Отечественной войны: "Накануне" (1971), "На далеком меридиане" (1971), "На флотах боевая тревога" (1971), "Курсом к победе" (1975) и другие.

Книги давались Кузнецову нелегко, были действительно выстраданы. Часть его работ увидела свет лишь после смерти флотоводца, другие, опубликованные при жизни, вызывали необычайный интерес.

Основной целью автора явились выводы о прошедшем, из которых следовало извлекать уроки для будущего. Он и других флотоводцев побуждал писать о прошедшем, чтобы последующие моряки учились на опыте былом. Одним из немногих мемуаристов флагман затрагивал вопросы стратегии.

Наградили флотоводца за заслуги 4 орденами Ленина, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Ушакова I степени, орденом Красной Звезды.

Умер Николай Герасимович 6 декабря 1974 года в Москве и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Летчик Коккинаки называл Кузнецова на редкость порядочным человеком. Маршал Советского Союза А. М. Василевский писал семье покойного, что хранит память "о редкостном человеке, талантливейшем военачальнике и любимом друге Николае Герасимовиче, отдавшем все, что он мог за свою жизнь, делу укрепления, развития и победы наших славных Вооруженных Сил".

3 сына флотоводца (Виктор, Николай, Владимир) учились в Нахимовском и военно-морских училищах. Отец воспитал их в убеждении, что родство не облегчает жизнь, а обязывает.

Именем Н. Г. Кузнецова названы Военно-морская академия в Санкт-Петербурге и авианесущий корабль Северного флота - последний действующий авианосец отечественного флота. В Котласе есть улица имени Н. Г. Кузнецова. Все это - малая часть памяти человека, который сделал немало для страны и флота.