(1745-1808)

Родился Карл-Генрих-Николай-Оттон Нассау-Зиген 5 января 1745 года в родовом замке бабушки, француженки-католички, во Франции. Его отец, принц Максимилиан Нассау-Зиген, принадлежал к католической ветви нассауского дома, но его рождение признали незаконным. Он умер, оставив сыну титул принца, признанный парижским парламентом, и права на земли, не признанные Священной Римской империей.

Принц пользовался покровительством двора. Пятнадцатилетний юноша волонтером поступил на французскую военную службу и был взят маршалом Кастри в последнюю кампанию Семилетней войны, стал ротмистром драгун. Вскоре Нассау-Зиген получил разрешение короля сопровождать первую французскую кругосветную экспедицию в научных целях под командованием Л. А. Бугенвиля. В 1766-1769 годах на фрегате "Будэз" ("Сердитый") он обошел вокруг света. Моряки побывали в Южной Америке, исследовали Магелланов пролив, на Тихом океане открыли несколько островов. Принц помогал натуралисту собирать гербарий, участвовал в съемках побережья и исследовании новых земель, знакомился с населением новооткрытых земель. Тяготы плавания (нехватку провизии, воды, опасности) Нассау-Зиген переносил наравне с остальными участниками экспедиции. Не раз ему приходилось в одиночку вести переговоры с туземцами.

После возвращения из плавания рассказы о приключениях в салонах Парижа и Версаля создали принцу ореол лихого храбреца. Полковником он вступил на французскую службу, был известен как бретер и ни на одной дуэли не был ранен. В этот период он выдвигал ряд проектов, в 1779 году сделал безуспешную попытку с "нассауским легионом" овладеть островом Джерси, но был остановлен эскадрой английского адмирала Эшборнета.

Разочарованный неудачами, весь в долгах, принц встретил в Спа богатую вдову польского князя Сангушко, урожденную Шарлотгу Горзскую (Ходзко), дочь подляхского воеводы. Однако женитьба не отвратила его от жизни, полной приключений. Во время войны Испании с Англией принц командовал плавучими батареями при попытке франко-испанских войск овладеть Гибралтаром. Его батареи подожгли английские каленые ядра, но принц до конца хладнокровно командовал артиллерией, пока не пришло время броситься для спасения в волны. В награду за храбрость он получил от испанского короля титул гранда 1 класса, во Франции - чин генерал-майора.

После Гибралтара Нассау-Зиген отправился в Вену хлопотать о своих правах на земли деда. Однако, несмотря на высокие знакомства, процесс длился долго, и решение было принято лишь в 1791 году, когда нассауские земли, захваченные принцем Оранским, были заняты войсками Французской республики.

Кроме Вены, принц подолгу бывал в Польше. Король Август-Станислав встретил его радушно. Польские магнаты, польщенные знакомством с принцем крови, предоставили ему права гражданина страны. Хорошие взаимоотношения позволили Нассау-Зигену начать дело, которое он считал выгодным и для себя, и для Польши. Он намеревался, используя водный путь по Днестру, наладить сбыт польских товаров в Европе. Принц составил карту реки, подготовил план гидрографических работ и направился в Россию, чтобы заинтересовать Потемкина развитием торговли. Кроме дел коммерческих, принцу предстояло выполнить деликатную дипломатическую миссию. В 1786 году племянник Потемкина, граф К. П. Браницкий, урожденный Энгельгардт, выступал в качестве соперника короля Станислава-Августа. Нассау-Зиген взял на себя труд уладить дело. Он нагнал Потемкина в Кременчуге. Светлейший, очарованный Нассау-Зигеном, обещал ему, что племянник будет держаться стороны короля. Князь предложил ввиду приближающейся войны с Турцией принять принца на службу и поручить ему лучшие войска. Нассау-Зиген отправился с князем в поездку по Новороссии, участвовал в приготовлениях Потемкина к поездке Екатерины II в Крым летом 1787 года и состоял в свите императрицы. Очевидно, лихой мужественный и красивый офицер с биографией, полной ярких событий, заинтересовал и Екатерину II. Принц также, располагая обширными связями во Франции, по предложению посланника графа Сегюра, сторонника союза России, Австрии, Франции и Испании, вел переговоры в Париже.

13 февраля 1788 года принц прибыл в Елизаветград, где его дружески встретил Потемкин. Светлейший князь готовился выполнить основную задачу кампании в Причерноморье - взять турецкую крепость Очаков, чтобы обезопасить выход из Днепровско-Бугского лимана кораблей, сооружаемых в Херсоне. Помня о том, что принц имел опыт, хотя и неудачный, атаки Гибралтара с моря плавучими батареями, князь 26 марта назначил его командовать в чине контр-адмирала Лиманской гребной флотилией с подчинением А. В. Суворову. Генерал был рад совместным действиям с энергичным и смелым принцем.

Гребные суда готовили спешно и в тайне. Весной флот находился в плохом состоянии, и Потемкин жаловался, что недостает специалистов, имеющих практику. Нассау был один из немногих, кто имел боевой опыт. Ежедневно он с утра до вечера занимался подготовкой матросов и уже вскоре отмечал, что "россияне легко понимают, что надобно делать для поражения неприятеля". Но времени на подготовку не хватило. 20 мая многочисленный турецкий флот капудан-паши Гассана появился в водах у Очакова.

Неблагоприятные ветры задерживали действия гребной и парусной флотилий. Принц не торопился вступать в бой. Еще не подошли все строившиеся для флотилии суда. В открытом море у турок было и численное, и качественное преимущество. Высокобортные корабли с тяжелыми пушками были гораздо сильнее вооруженных шлюпок и других легких судов гребной флотилии, а немногочисленные парусники также уступали противнику. Нассау-Зиген ожидал, что турки в конце концов сами перейдут в наступление, чтобы истребить суда, угрожающие Очакову. Если бы крупные корабли вошли в лиман, преимущество переходило к мелкосидящим, подвижным гребным судам. Кроме того, Суворов на оконечности Кинбурнской косы скрытно сооружал батарею из 13 пушек с ядрокалильными печами. Принц больше всего опасался, что неприятель удалится.

Наконец, турецкий капудан-паша решил атаковать малочисленную русскую флотилию. Заметив движение турок в Лимане, Нассау и Поль Джонс, командовавший парусными кораблями, приказали привести свои силы в готовность. 7 июня в 4. 00 турки двинулись вдоль берега на правый фланг русских. Приближение около 36 турецких судов не застало русских врасплох. Решительно атаковавший неприятель сначала потеснил гребную флотилию. Джонс с несколькими судами поспешил на помощь, но и капудан-паша прибыл с 7 судами. Однако огонь русской артиллерии оказался эффективнее. На турецких кораблях произошло замешательство. Капудан-паше пришлось стрелять по своим отступающим судам, но остановить бегство не удалось. Благодаря точным и решительным распоряжениям Нассау-Зигена русские почти без потерь одержали победу, а турки беспорядочно бежали к берегу, где стояли их главные силы. Неблагоприятная погода заставила отказаться от преследования. У неприятеля 2 судна были взорваны, одно сгорело и 19 получили повреждения. Противный ветер помешал русским, потерявшим лишь несколько человек убитыми и ранеными, перейти в преследование.

Потемкин писал императрице: "Матушка всемилостивейшая Государыня, все сие дело произведено от флотилии Принца Нассау, и он неутомим и ревностен. Не оставьте его отличить, чрез сие повернете головы у всех французов, да и справедливость требует".

Еще письмо Потемкина не достигло столицы, а Нассау-Зиген вновь отличился. 16 июня капудан-паша ввел свои корабли в Лиман. В тот же день на борту корабля "Св. Владимир" был собран военный совет, который решил атаковать противника. Левым крылом командовал Нассау-Зиген, правым - Алексиано. Сражение началось в 4.00 17 июня и длилось до сумерек. Гребная флотилия, пользуясь тем, что турецкие корабли садились на мель, решительными атаками уничтожила 2 линейных корабля, в том числе флагманский. Капудан-паша спасся на шлюпке. На отходе турки попали под огонь батареи, скрытно установленной на оконечности Кинбурнской косы Суворовым. В течение ночи артиллерийским огнем были уничтожены корабль, 2 фрегата, 2 шебеки и транспорт. Утром подоспевшая по приказу Суворова гребная флотилия довершила разгром. За 2 дня турецкий флот лишился 15 судов, более 570 пушек, 6 тысяч убитыми и ранеными, 1800 пленными. Русские потери не превышали 190 человек.

По представлению Потемкина 24 июня Нассау-Зиген был награжден орденом Св. Георгия II степени. Императрица пожаловала ему в вечное и потомственное владение 3020 душ в Могилевской губернии.

После третьего сражения капудан-паша отправился в открытое море, где стоял его резерв. Активность турецких судов сохранялась и позднее. 20 июня капудан-паша пробовал с основными силами деблокировать корабли в Лимане, но был отогнан батареями с Кинбурна. В это время русский корабельный флот не помогал силам в Лимане. Только к концу месяца Севастопольская эскадра настолько приблизилась к Очакову, что капудан-паше пришлось направиться в море и сразиться с ней при острове Фидониси.

29 июня князь Потемкин с легкой конницей произвел рекогносцировку окрестностей крепости. Заметив, что под ее стенами еще остались суда, которые могут помешать осаде, князь приказал Нассау-Зигену атаковать их. 1 июля, несмотря на стрельбу очаковских батарей, русские моряки в ходе восьмичасового боя взяли или разорили 14 судов и подожгли город.

Императрица была довольна. 14 июля она предложила наградить Нассау-Зигена богатой шпагой с надписью и разрешила употребить флаг вице-адмирала, Для моряков, участвовавших в сражении, были присланы 4973 серебряных медали с надписью "За храбрость на водах очаковских июня 1788 г.", выбитых специально по случаю побед на Днепровском лимане.

После окружения Очакова Потемкин представил в столицу свой план взятия крепости, в котором заметная роль отводилась флотилии. Осада продолжалась. Но и турецкий флот не бездействовал. 29 июля он появился под Очаковом. Капудан-паша прорвал блокаду, доставил осажденным припасы и подкрепления. Значение гребной флотилии стало вновь велико, и Потемкин поручил срочно снабдить ее всем необходимым. В сентябре князь приказал поставить на фрегаты 36-фунтовые пушки, чем мощь их увеличил до мощи линейных кораблей.

10 октября Нассау-Зиген предложил Потемкину свой план нападения на Очаков с моря. Однако князь, которого начал смущать рост авторитета принца, зло пошутил над ним на военном совете. Нассау уехал в Петербург. 22 декабря героя Лимана радушно приняла Екатерина II. Из столицы принца направили тайным агентом во Францию и Испанию, чтобы вести разговор о заключении договора с этими двумя странами и Австрией. Нассау-Зиген не собирался задерживаться за границей, ибо императрица намекнула ему, что если он успеет вернуться, то его ожидают дела вроде тех, что происходили летом. Моряк рассчитывал на командование галерным флотом с десятитысячным корпусом. И надежды оправдались.

К началу русско-шведской войны 1788-1790 годов российский галерный флот переживал период преобразования. К весне 1789 года на Балтике спешно сооружали суда разных классов и типов. 6 мая 1789 года императрица назначила главным начальником гребной флотилии вице-адмирала Нассау-Зигена. Она торопила вооружение флотилии. Гавань у Петербургских верфей очистилась от льда только 17 мая, и на следующий день начали спускать на воду гребные суда. Строили их нередко по неиспытанным образцами, из сырого леса. Команды набирали из людей, мало знакомых с морем; иные так называемые водоходцы никогда не бывали на судах. 31 мая Нассау-Зиген собрал флотилию у Кронштадта и готовился к выходу в море, засыпая императрицу жалобами на нехватку материалов, людей, оружия. Екатерина II обычно удовлетворяла его просьбы.

8 июня гребная флотилия выступила и, преодолевая неблагоприятные ветры, к началу июля достигла Выборгского залива. Тем временем шведская гребная флотилия под командованием обер-адмирала Эренсверда пересекла морские границы России и сосредоточилась у острова Котка. Принц, лично осмотрев расположение противника, оценил силу позиции, которую занимают шведы и отказался от надежды на быструю победу. 7 июля он послал в столицу план атаки неприятеля на рейде Роченсальма:

"Мадам! Смею уверить Ваше Величество, что мы можем захватить всю шведскую гребную флотилию, если бы эскадра вице-адм. Круза, или несколько фрегатов из нашего флота, к которым могут присоединиться и мои шебеки, могли быть поставлены между островами Муссало и Лехма. Как только будет занята эта позиция, то я сейчас начну бомбардирование с своей эскадры. Я поставил уже 8 пудовых мортир на канонерские лодки, с которых снял пушки. Можно было бы также прислать две имеющиеся там бомбарды. Имея у себя все это, мы в состоянии будем принудить неприятеля оставить охраняемый им проход. Если он обратится на вице-адмирала Круза, то я последую за ним по пятам, а если он обратится на меня, то вице-адмирал будет его преследовать и ни одно его судно от нас не спасется".

После получения плана в столице Крузу был отдан приказ занять позицию между островами Муссало и Лехма для содействия Нассау-Зигену в разгроме шведского флота. Крузу следовало сноситься и действовать согласованно с Нассау-Зигеном, подчиняться адмиралу Чичагову, но выполнять все требования командовавшего войсками в Финляндии Мусина-Пушкина.

Круз намеревался присоединить выделенные ему отряды гребных судов Винтера и Штенгеля, остановить эскадру в миле от намеченного места и перейти в наступление легкими судами, не вводя корабли и фрегаты в шхеры. Осуществить замысел удалось не сразу из-за задержки судов, шедших на подкрепление, их слабой готовности и неблагоприятной погоды. Тем временем нетерпеливый принц бомбардировал столицу донесениями, в которых порицал медлительность Круза. Самому ему пришлось в ночь на 4 августа выдержать неожиданную атаку шведов. В перестрелке 23 шведских и 35 русских судов на большой дистанции потери и повреждения оказались невелики. Но бой послужил наукой Нассау-Зигену. Он расположил свои силы ближе к проходу, изменил их построение. Вице-адмирал считал, что при быстром сборе легких сил мог успеть отрезать пути отхода неприятеля. В тот же день он писал Турчанинову, что прекратил бой лишь из опасения, что противник спасется бегством, пока эскадра Круза не преграждает ему путь. Но эскадра эта уже прибыла в Аспенские шхеры, и 4 августа принц получил уведомление Круза.

Нассау-Зиген рассчитывал, что крупные корабли эскадры Круза отвлекут неприятельские силы к югу и позволят его гребным судам без особых трудностей форсировать Королевские ворота. Однако как Круз, так и подчиненные ему опытные моряки полагали, что первоначальный удар следовало нанести более подвижными гребными судами. 8 августа Круз собрал совет, на котором было решено не вводить эскадру далеко на Роченсальмский плес за камни, а оставить на позиции между Лехмой и Вийкаром, где неприятель не мог ее атаковать развернутым фронтом, тогда как Нассау-Зигену следовало нападать с тыла.

Принц был возмущен, получив решение совета. Он отправил в столицу его текст с комментариями, а сам написал Крузу оскорбительное для того письмо. Круз ответил также в энергичных выражениях, и продолжил выполнение намеченного плана, который не противоречил инструкциям императрицы. Но Нассау-Зиген добился от императрицы отзыва Круза; 12 августа, когда резервная эскадра уже приблизилась к неприятелю, на флагман прибыл генерал-майор И. П. Балле с высочайшим указом принять командование.

Нассау-Зиген намеревался связать противника боем с резервной эскадрой и потом пожинать лавры победы быстрым ударом свежих сил через Королевские ворота. О том, что проход может быть загражден, он не подумал. Тем временем адмирал Эренсверд, преградив проход 3 затопленными судами и прикрыв огнем 4 бомбардирских кораблей и других судов, основные силы сосредоточил именно против Балле.

Сражение при Роченсальме 13 августа началось на рассвете атакой отряда Балле (20 судов с 404 орудиями) с юга шведской флотилии (62 боевых судна, 783 орудия). Главные силы принца (66 судов, 879 орудий) должны были атаковать с севера, через проход Королевские ворота. Однако если к полудню корабли резервной эскадры уже вели бой, принц отдал приказ начать движение лишь в 11-м часу. К полудню лишь отряд Слизова был близко от цели. Его суда начали высадку десанта, бомбарды потопили одну из неприятельских канлодок, но дым, который окутал отряд, позволил шведам незаметно стянуть силы к проходу. Галеры смогли вступить в бой на исходе 1-го часа, а крупные суда без буксира подошли лишь к 15.00.

Балле к 15.00 ввел в бой все суда. Шебека "Летучая" вышла из строя. Пакетбот "Поспешный" был сильно поврежден и взят шведами. К 16.00 большинство судов подняло сигналы о том, что терпят бедствие. Были подбиты орудия, кончались боеприпасы. Лишь фрегат "Симеон" успешно вел огонь.

Нассау-Зиген только после 16.00 убедился, что для него закрыты все проходы к шведам. В центре моряки и гвардейские солдаты под неприятельским огаем ломами и топорами крушили затопленные шведские транспорты. Литта с канонерскими лодками проложил путь между островами Койромсари и Тиутине и около 17.00 прошел на рейд; за ним следовали галеры. Русские суда окружили и взяли стоявшую на мели туруму "Селлан-Верре" и посланную на помощь удему "Оден".

В резервной эскадре около 17.00 шведы, кроме "Поспешного", захватили бомбардирский корабль "Перун"; из 6 каиков 3 были повреждены, тогда как гребные суда были необходимы, чтобы отбуксирововать шебеки. Балле не имел известий от Нассау-Зигена, а дым не позволял видеть, что же происходит у Королевских ворот. Эскадра лишилась 2 судов, лучших офицеров, значительной части команд. Потому в 19-м часу Балле решил перейти к обороне и развернуть в линию свои суда между островами Вийкар и Лехма левыми, неповрежденными бортами. Шведы перешли в наступление и уже оказались на расстоянии пушечного выстрела, когда наконец появились суда Нассау-Зигена, ибо в 19-м часу через расчищенный проход в Королевских воротах смогли пройти галеры. Это сразу изменило соотношение сил. Суда от прохода отходили на главные силы Эренсверда, которые немало пострадали от огня кораблей Балле. Эренсверд приказал отступать к Ловизе. Но прорвавшиеся на рейд гребные суда преследовали их и решительно атаковали. В первую очередь были освобождены "Перун" и "Поспешный", позднее бьши взяты шведский фрегат "Аф-Тролле", турумы "Рогвальд" и "Бъерн-Иернсида", несколько меньших судов. Преследование продолжалось и в темноте, и на рассвете. Шведы сожгли 28 транспортных судов и бежали через юго-западный проход к Ловизе; в сражении они понесли большие потери в людях.

Екатерина II поздравила вице-адмирала 16августа с победой, 19 августа 1789 года наградила его орденом Св. Андрея Первозванного. Награды получили и другие участники.

Нассау-Зиген, ободренный успехом, уже с 14 августа побуждал Мусина-Пушкина перейти в наступление. Он считал, что сухопутным войскам следует атаковать королевский лагерь у Хегфорса, а сам предполагал высадить крупные силы в тылу шведов, на пути отступления к Аборфорсу. Но пока Мусин-Пушкин медлил, шведы успели отойти, и войну потребовалось продолжать в следующем году.

Нассау-Зиген с осени взялся за приведение в порядок судов, недостатки которых обнаружились в прошлом году. Следовало построить 8 гребных фрегатов, новые канонерские лодки, морскую артиллерию снабдить тройным запасом зарядов. Но если эту проблему можно было разрешить, почти невыполнимой явилась задача укомплектовать флотилию опытными моряками.

Король в 1790 году намеревался удержать в своих руках всю шхерную линию сообщений и потому, подготовив большой гребной флот, двинул его к границам России, как только позволила погода. Но Фридрихсгамом овладеть не удалось, шведский корабельный флот потерпел поражение под Ревелем 2 мая, у Красной Горки 23-24 мая и был заблокирован в Выборгской бухте вместе с гребным соединившимися русскими эскадрами. Адмирал Чичагов сжимал кольцо блокады, ожидая прибытия гребной флотилии Нассау-Зигена для решительной атаки.

В соответствии с Высочайшим указом от 4 июня в Кронштадте готовили главные силы гребной эскадры, к которой должны были присоединиться 3 корабля и фрегат контр-адмирала Е. С. Одинцова. 13 июня принц выступил. Нассау-Зиген первоначально собирался договариваться с Чичаговым о совместной атаке. Опасаясь, что Березовый зунд будет загражден затопленными судами и батареями, принц намеревался ограничиться там демонстрацией, а главные силы ввести в бой по согласованию с адмиралом. Используя батарею на острове Ронд и три плавучих батареи, он намеревался оттеснить противника или заставить вступить в бой во взаимодействии с корабельным флотом, а Козлянинову из Выборга следовало нанести удар в тыл шведам. Замысел принца был вполне созвучен мыслям Чичагова. К сожалению, он не выполнил свое намерение.

Гребной флот только 20 июня подошел к выходу из Березового зунда. Когда 21 июня начался бой, Нассау-Зиген совсем забыл про обещание встретиться с Чичаговым и скоординировать действия; видимо, принц не хотел ни с кем делить честь победы. Русские гребные суда оттеснили шведов. Но в шестом часу утра принц прекратил преследование, чтобы дать отдых усталым людям, не евшим на канонерских лодках сутки.

Чичагов терялся в догадках о причинах стрельбы на восточном фарватере, пока не загремели орудия на его фронте: король, воспользовавшись установившимся попутным ветром, решил идти на прорыв. С большими потерями шведский парусный флот вырвался из Выборгского залива и уходил на юго-запад. За ними тянулась масса гребных судов. Чичагов первоначально пытался ими овладеть, но когда появились из Березового зунда гребные фрегаты Нассау-Зигена, адмирал решил, что российская гребная флотилия займется десятками сдававшихся судов, и отдал приказ гнаться за шведским флотом.

Не установивший вовремя связь с Чичаговым Нассау-Зиген был удивлен происходящим, ибо рассчитывал участвовать в общей атаке. Теперь же ему оставалось преследовать арьергард шведской гребной флотилии. К 11.00 флотилия эта растянулась на десяток миль и была практически беззащитна. Но принц не оправдал надежд адмирала. После того как Чичагов продолжил преследование парусников, ободренные его уходом шведы начали поднимать флаги и уходить к шхерам, сосредотачиваясь к Роченсальму. Нассау-Зиген не смог их догнать. Разыгравшаяся к вечеру непогода расстроила и разбросала его флотилию. 27 июня основные силы собрались у островов Аспэ. В тот же день Нассау-Зиген получил высочайший рескрипт нанести окончательное поражение гребному флоту шведов и развивать во взаимодействии с армией и корабельным флотом наступление к Свеаборгу. Рескрипт оказал возбуждающее воздействие на принца, который и так верил в свое воинское счастье и способности. Была возможность установить батареи на островах, закрыть выходы крупными кораблями и действовать постепенно. Но Нассау-Зиген решил добиться успеха одним ударом, тем более что хотел отметить неминуемой, по его мнению, победой день восшествия на престол Екатерины II.

В ночь на 28 июля установился тихий попутный ветер, но зыбь предвещала изменение погоды. Тем не менее принц отдал около 3.00 ордер на сражение. Он рассчитывал на высокий порыв офицеров, стремившихся к решительному успеху.

Около 8.00 канонерские лодки с плавучими батареями на буксире и бомбардами за ними направились в атаку на шведский правый фланг. За ними, в шахматном расположении, к центру шведской линии направились галеры. Волнение затруднило греблю. Тем не менее строй продвигался вперед. В 9.30 суда Слизова открыли огонь, через полчаса подошли и были установлены под обстрелом на шпринг плавучие батареи. Поддержавшие их галеры также вступили в бой. Около полудня ветер с юго-запада способствовал тому, что парусные суда двинулись в интервалы между гребными судами. Однако к этому времени качка и утомление повлияли на гребцов канонерок, и несколько из них, врезавшись в строй галер, вызвали замешательство. Галеры, в свою очередь, помешали парусникам. Канонерки пытались встать на якорь, но волнением их тащило и било о галеры.

Нассау-Зигену и всем начальникам пришлось спешно наводить порядок, и около 14-го часа удалось продолжить атаку. Все это время 3 плавучих батареи продолжали вести артиллерийский огонь. Но около 14.00 у левофланговой батареи был перебит шпринг, и она отошла. Свежеющий ветер не позволял парусникам разворачиваться; в это же время был смертельно ранен командир авангарда парусников Денисон. Качка мешала прицелу. Шведы, отдохнувшие за двое суток, расположившие свои суда за островами, стреляли на выбор. В третьем часу их канонерские лодки, укрываясь островом Лехма, начали наступление в тыл русской флотилии. Кто-то из флаг-офицеров Нассау-Зигена дал команду канонерским лодкам контратаковать обходящую группу, и экипажи с удовольствием выполнили приказ, выводящий их из боя, не сулящего успеха.

В 16-м часу начали от повреждений тонуть галеры; часть их ветром выбрасывало на камни. В 19-м часу гребные суда пытались спастись из-под неприятельских выстрелов. Козлянинов старался выстроить парусные суда, но ветер и волнение мешали, а шведские пушки с судов и островов крушили рангоут. Когда в 20-м часу Нассау-Зиген решил, что продолжать сражение бесполезно, уже не было возможности для отступления. До утра погибли 52 судна, в основном крупные парусные и галеры.

Нассау-Зиген после поражения отослал императрице все награды. Он просил судить его военным судом. Однако Екатерина II, обрадованная хотя бы тем, что принц остался жив, посчитала, что заслуги его перевешивают.

Вице-адмирал вместе с донесением направил императрице 4 июля письмо с планом разгрома шведов при Роченсальме. План был одобрен. Пока завершались приготовления, войну 3 августа прекратил Верельский мир. Императрица наградила Нассау-Зигена золотой шпагой с алмазами и серебряным сервизом, 16 декабря произвела его в адмиралы с назначением главным начальником над гребным флотом. 11 мая 1792 года Нассау-Зиген был уволен в заграничный отпуск с производством жалованья и столовых, причем для отъезда ему предоставили гребной фрегат; 7 ноября 1793 года по возвращении принц вновь вступил в командование гребным флотом. Но служба его продолжалась недолго. 30 октября 1794 года, по вторичному прошению, адмирал был уволен от службы с полным содержанием. Нассау-Зиген поселился во Франции. Там он и скончался в 1808 году.

Нассау-Зиген был храбр и решителен, однако эти качества при отсутствии необходимой осторожности приводили в важных предприятиях к несчастью. После первых побед, находясь на вершине славы, принц потерял чувство реального. Твердо сознавая неподготовленность атаки, он все же решился на нее лишь для того, чтобы приурочить победу к памятной дате. В итоге второе Роченсальмское сражение явилось одним из немногих поражений Российского флота и до Цусимы - наиболее кровопролитным. Но для морской истории России еще более важны победы флотоводца на Лимане и в финляндских шхерах.