Дворянский род Повалишиных известен с XV века. Родился Илларион (или, как чаще писали в его время, Ларион) Афанасьевич Повалишин 13 октября 1739 года в наследственной вотчине, сельце Маркино Рязанской губернии. Избегая строгости отца и желая поступить в военную службу, мальчик бежал в Москву и поступил в Морскую академию, которая располагалась в Сухаревой башне; фактически это была Навигацкая школа, которая готовила молодых дворян к академии. В 1753 году за хорошее поведение Лариона перевели в организованный на базе академии Морской шляхетный кадетский корпус. С 1755 по 1759 год кадет Повалишин участвовал в учебных плаваниях по Балтийскому морю, 12 марта 1757 года был произведен в гардемарины, 24 апреля 1758 года по экзамену - в мичманы, участвовал в Семилетней войне 1756-1762 годов В 1760 году, командуя купеческим гальотом с лошадьми, молодой моряк ходил от Кронштадта до Кольберга и зимовал в Пиллау, в 1761-1762 годах водил купеческие галиоты с казенным провиантом из Пиллау в Померанию. 22 мая 1762 года его произвели в унтер-лейтенанты. В 1763 году Повалишина командировали в Ярославль для приема и отвоза железа в Архангельск. Командуя лоцшхоутом, он плавал из Архангельска в Онегу, Мезень и обратно с генерал-поручиком Веймарном. Не раз после судьба возвращала Повалишина на Север. Произведенный 20 апреля 1764 года в лейтенанты, офицер в 1765 году совершил переход из Архангельска в Кронштадт на новом фрегате "Гремящий", в 1766-1769 годах плавал на нем по Балтике. 12 апреля 1770 года его произвели в капитан-лейтенанты. Моряк находился на фрегате "Св. Феодор" при ревельском порте, в 1771 году служил на корабле "Чесма" в Балтийском море. В 1772 году капитан-лейтенант вновь совершил переход из Архангельска в Ревель на новом корабле "Дерис", а в 1773 году привел фрегат "Св. Павел" из Архангельска в Кронштадт. Отряд из 3 фрегатов достиг благополучно цели 8 сентября, уже 9 сентября Адмиралтейств-коллегия постановила ввести суда в гавань и два из них, под командою капитан-лейтенантов Повалишина и Елшина, подготовить к новому походу.

Шла русско-турецкая война. Контр-адмирал С. К. Грейг готовил эскадру для подкрепления морским силам на Средиземном море. Фрегаты № 2 "Св. Павел" и № 3 "Наталия" включили в ее состав. 21 октября эскадра из кораблей "Исидор", "Дмитрий Донской", фрегатов "Св. Павел" и "Наталия" отправилась в Архипелаг. По пути у острова Нарген (Найссар) присоединились корабли "Св. Александр Невский" и "Мироносиц", которые были вооружены в Ревеле. 20 ноября эскадра прибыла на Копенгагенский рейд, где присоединились 6 транспортных судов, 25 ноября продолжила плавание, 6 декабря пришла в Портсмут и оставалась до конца года на ремонте. Задержанные противным ветром, суда снялись только 18 января 1774 года, 30 января миновали Гибралтар и 11 февраля достигли Ливорно. Несколько месяцев эскадра стояла в итальянском порту. Так как война кончилась, корабли доставили из Архипелага в Ливорно гвардейскую команду. 14 февраля эскадра выступила в море и 24 мая вернулась в Кронштадт. На борту "Исидора" совершала свое последнее путешествие претендентка на русский престол, так называемая княжна Тараканова, которую обманом заманили на эскадру.

Повалишину не довелось отличиться в боевых действиях. Но практика дальнего похода Архангельск - Кронштадт - Средиземное море - Кронштадт послужила для него хорошей школой командирского мастерства. Он мог немалому поучиться и у флагмана, С. К. Грейга, ветерана Архипелагской экспедиции.

В 1776-1777 годах И. А. Повалишин состоял при санкт-петербургской адмиралтейской конторе. 27 апреля 1777 года Адмиралтейств-коллегия приказала среди прочих произвести его в капитаны 2-го ранга. В 1777-1778 годах моряк командовал кораблем "Ингерманланд" в эскадрах, крейсировавших по Балтике.

Высочайший указ от 1 января 1779 года повелевал на имеющиеся во флоте вакансии капитана 1-го ранга среди других офицеров определить и Лариона Повалишина. Недолго в 1779 году он был асессором в генеральной комиссии по поверке сумм казначейской экспедиции. И вновь капитана ждало море. В 1780 году командиром корабля "Ингерманланд" с эскадрой бригадира А. И. Круза он крейсировал в Северном море, доходя до Догтер-банки. Следующим летом в эскадре контр-адмирала Я. Ф. Сухотина Повалишин привел корабль "Память Евстафия" на Средиземное море. Плавание эскадры мало отличалось от других походов русских кораблей того времени для охранения нейтрального судоходства. 25 мая эскадра выступила, 15 августа достигла Лиюрно и до весны 1782 года оставалась там, отправляя поврежденные суда на ремонт в порт Феррайо. 2 июля эскадра Сухотана вернулась на Кронштадтский рейд. 7 июля Сухотин спустил свой флаг, а на "Памяти Евстафия" подняли брейд-вымпел. Это означало, что Повалишин принял командование эскадрой. Начиналась подготовка будущего флагмана.

28 июня 1782 года указом Адмиралтейств-коллегии Лариона Повалишина произвели в капитаны бригадирского ранга. Ввиду малого числа адмиральских вакансий нередко командование отрядами кораблей доверяли капитанам бригадирского и генерал-майорского рангов, а потом из последнего чина по баллотировке при наличии вакансии перечисляли в контр-адмиралы. Так произошло и с Повалишиным. 24 ноября 1783 года его произвели в капитаны генерал-майорского ранга, 1 января 1784 года он стал контр-адмиралом. Но до того моряк в 1783 году привел из Архангельска в Кронштадт отряд из 2 кораблей и 2 фрегатов.

В кампании 1784 года Повалишин по болезни не участвовал. В 1785 году он состоял младшим флагманом кронштадтской эскадры вице-адмирала А. И. Круза. Эскадра эта из 15 линейных, 2 бомбардирских кораблей и 6 фрегатов вышла 7 июля, крейсировала по Балтийскому морю, доходя до Борнхольма, и вернулась 26 августа. Флаг Повалишина развевался на корабле "Иезекииль". В следующем году Екатерина избрала уже Повалишина командующим эскадрой из 5 кораблей и 3 фрегатов, плававших до Борнхольма для обучения команд. Таким образом готовили и экипажи, и флагманов.

20 декабря 1787 года Адмиралтейств-коллегия приказала определить Повалишина командиром 3-й эскадры в 1-ю дивизию под командование адмирала А. Н. Сенявина. 22 марта 1788 года, когда началась война с Турцией и главные силы флота готовились к походу на Средиземное море под флагом адмирала С. К. Грейга, последовал высочайший указ о сформировании для охраны Балтийского моря эскадры адмирала В. Я. Чичагова; младшими флагманами назначили вице-адмирала Сухотина, контр-адмиралов Повалишина и Фондезина. Иллариону Афанасьевичу предстояла особая задача. Так как лучшие корабли уходили на юг, ядром Балтийского флота должны были стать корабли строящиеся. Но их требовалось еще доставить с Севера.

Весной 1788 года Повалишин выехал в Архангельск. Архангелогородскую эскадру составили корабли № 8 ("Сысой Великий"), № 9 ("Максим Исповедник"), № 75, "Северный Орел", фрегаты "Архангел Гавриил" и № 41. С 25 мая по 12 июня они были переведены через бар. Не обошлось без проблем. Из-за малых глубин приходилось часть грузов на корабли ставить после перехода бара. 29 мая в сильный ветер и большое волнение погиб гукор "Св. Павел". Команду спасли, но на значительной глубине оказались пушки, якоря, снаряды корабля "Северный Орел". Так как поднять артиллерию оказалось сложно, было решено снять для "Северного Орла" часть пушек с других судов.

Только 9 июля эскадра вышла в Белое море, 15 июля миновала мыс Нордкап. 4августа получил повреждение руля и течь флагманский корабль № 9, который встал на мель недалеко от Рамсфьорда. 5 августа Повалишин, перейдя на корабль № 75, отправил поврежденное судно на ремонт и зимовку. Остальные продолжили путь. Но привести эскадру на Балтику Повалишину сразу не довелось. 21 августа с датского судна была доставлена депеша о начале войны со Швецией. Пройдя Катгегат, эскадра 24 августа встала на рейде Эльсинора, а 29 августа прибыла на Копенгагенский рейд.

К этому времени в районе Копенгагена стояла эскадра вице-адмирала Фондезина из трех 100-пушечных кораблей. Адмирал С. К. Грейг в Гогландском сражении 6 июля нанес поражение шведскому флоту и заставил его укрыться в Гельсингфорсе. 18 июля вице-президент Адмиралтейств-коллегии И. Г. Чернышев писал Грейгу, что после прихода Повалишина с 8 кораблями и 3 фрегатами Фондезин будет способен на самостоятельные действия. Существовал расчет также на поддержку датского флота. Фондезину следовало крейсировать до середины или конца ноября, не допуская шведский флот в Карлскрону, бороться с судоходством в проливах и поддерживать датчан при участии кораблей Повалишина. Зимовать ему предстояло в Христианзанде (Норвегия), ибо корабли Повалишина могли пострадать от льдов, но их следовало за зиму обшить сосновыми досками.

Фондезин указаний не выполнил. Организовав кровавую и бесполезную вылазку на мирное селение в Швеции, он нарушил добрые отношения с датчанами. После соединения эскадр вице-адмирал отправился для крейсерства у Карлскроны и Эланда. Однако, получив сообщение из Ревеля, что остальные русские эскадры идут на зимовку, уже 11 октября Фондезин собрал военный совет, который постановил находиться в море до 20 октября. 29 октября русско-датская эскадра вернулась в Копенгаген, что позволило шведскому флоту из Гельсингфорса прорваться в Карлскрону. 6-12 ноября присоединились три корабля, присланные для подкрепления из Ревеля. Но Фондезин не возобновил крейсерство. Более того, он 22 ноября в нарушение приказа решил оставить эскадру на рейде Копенгагена из-за недостатка воды и провизии. Последствия решения сказались быстро. 3 декабря корабли эскадры вмерзли в лед. А 4 декабря началась подвижка льдов, создавшая угрозу судам. Такое положение вещей было нетерпимо. 17декабря Фондезин получил высочайшее повеление передать линейные корабли Повалишину; 22 декабря он сдал ему и эскадру, и транспортные суда.

О Повалишине Грейг в письме к Безбородко 5 сентября высказывал свое мнение:

"Г. Повалишин будучи хорошим офицером в то время когда находится под командою старшаго над ним, не может быть, по мнению моему, сам отдельным начальником, особенно в то время когда эскадра наша должна будет действовать сообща с эскадрою иностранною". Он рекомендовал П. И. Ханыкова и предлагал дать ему чин флагмана, а прочих отчислить к адмиралтейству. Тем не менее под рукой оказался именно Повалишин.

Высочайший указ контр-адмиралу от 18 ноября предлагал договориться с датчанами о базировании эскадры в безопасном месте, обеспечить снабжение всем необходимым, по возможности, беспокоить шведскую торговлю легкими судами и сохранять осторожность, чтобы неприятель "не предпринял чего вреднаго против эскадры нашей, когда оная в порте находиться будет"; по всем вопросам следовало советоваться с послом в Копенгагене и о всем нужном доносить.

Первоначально Повалишин растерялся. Не зная иностранных языков, устранять последствия такой катастрофы, да еще после подпорченных отношений с датчанами, показалось ему слишком сложно. Он просил И. Г. Чернышева прислать более опытного флагмана либо оставить Фондезина. Все же моряк, несмотря на трудности, энергично взялся за спасение кораблей: по пропиленному во льду каналу выводили в безопасное место корабль "Пантелеймон", берегом доставляли якоря для кораблей, лишившихся их в борьбе со стихией. Для спасения судов, разнесенных льдами, моряки отливали воду помпами, свозили на берег грузы. Повалишин советовался с Одинцовым и корабельным подмастерьем, и было решено для спасения от напора льдов после конопатки обшить 4 пояса фальшивой обшивкой ниже бархоута, защитить корму и нос, сделать в Копенгагене новые рули.

18 февраля обнаружилось намерение сжечь русские корабли, оказавшиеся в ледовом плену, однако шкипер, которого наняли для проведения диверсии, был задержан ранее, чем смог превратить свое судно, стоявшее вблизи эскадры, в брандер.

Текст последующих донесений Повалишина Чернышеву спокойный и деловой. Контр-адмирал сообщал, что принимает провизию, что продолжаются работы по спасению аварийных кораблей. Много оказалось заболевших, и Повалишин считал некомплект в 1027 человек. Чувствуется, что флагман начал входить в свои обязанности. С весной опасения за корабли уменьшились. 6 апреля корабли из гавани вышли на малый рейд. 14 апреля эскадра стала верповаться на большой рейд. 21-22 апреля прибыли корабли, зимовавшие у Амагера. С первой победой вернулся высланный в крейсерство катер "Меркурий". Но 30 апреля принял командование вице-адмирал Т. Г. Козлянинов, который прибыл в Копенгаген из Ревеля.

Очевидно, в столице были довольны Повалишиным. 26 ноября 1788 года моряк был награжден орденом Св. Георгия IV степени за 18 кампаний в море. 14 мая 1789 года Безбородко писал Чернышеву, что императрица пожаловала контр-адмиралу 3000 рублей на экипаж из денег, отпущенных на содержание эскадры в Копенгагене. Смена его Козляниновым объяснялась лишь недостаточным опытом флагмана.

Козлянинов 16 мая послал отряд капитана Лежнева (два корабля, два фрегата и катер) для крейсерства в Скагерраке. 17 мая вице-адмирал направил Повалишина со всеми остальными линейными кораблями (кроме 100-пушечных) за остров Драге. Эскадра стояла на якоре, 21 июля 1789 года вышла к северо-востоку от Борнхольма, а утром 22 июля соединилась с главными силами адмирала Чичагова, которые вели 15 июля бой со шведским флотом у Эланда. Шведы перед угрозой всего Балтийского флота укрылись в главной базе, и Чичагов, недолго покрейсировав перед Карлскроной, ушел к Ревелю, оставив в море дежурную эскадру. Осенью отряд Козлянинова вернулся в Кронштадт; Повалишин держал флаг на корабле "Чесьма".

В высочайшем указе от 4 марта 1790 года Повалишин указан среди флагманов Балтийского флота под командованием адмирала В. Я. Чичагова. Эскадру из 11 кораблей, 2 фрегатов и госпитального судна вице-адмирал Я. Ф. Сухотин и контр-адмирал Повалишин должны были по решению Адмиралтейств-коллегии от 2 апреля вести к Ревелю на соединение с Чичаговым. Но обстоятельства изменились, и участвовать им пришлось в Красногорском сражении под командованием вице-адмирала А. И. Круза. 23-24 мая 1790 года, имея флаг на корабле "Трех Иерархов", Повалишин командовал авангардом. Во время сражения на его корабле погибли 15 и получили ранения 14 человек. Круз в реляции писал: "При сем имею донести, что во все бывшия сражения контр-адмирал Повалишин отметил себя особливой ревностию, бодростию и усердием к службе".

По высочайшему указу от 29 мая Повалишину пожаловали орден Св. Владимира II степени.

После Красногорского сражения под угрозой эскадры В. Я. Чичагова, которая появилась с тыла, от Ревеля, шведскому флоту пришлось по королевскому приказу укрыться в Выборгском заливе. Там его и заблокировали соединившиеся под флагом Чичагова русские эскадры. Месяц они сжимали кольцо блокады.

Контр-адмиралу Повалишину Чичагов поручил особую задачу перекрыть эскадрой фарватер, ведущий из Выборгского залива на запад. 9 июня адмирал всеподцаннейше доносил, что поставил против 4 шведских кораблей на фарватере 5 линейных и бомбардирский корабли.

Утром 22 июня отряд Повалишина стоял на шпринге между мысом Крюсерорт и банкой Салвора, преграждая выход шведскому флоту из Выборгского залива западным фарватером. В тылу его расположился отряд контр-адмирала П. И. Ханыкова из 2 парусных и гребного фрегатов между островом Пейсар и банкой Пассалода. Именно они и приняли основной удар прорывавшегося из блокады шведского флота. Кильватерная линия шведов пробивалась между кораблями "Всеслав" и флагманским кораблем Повалишина "Св. Петр", на котором развевался брейд-вымпел; остальные корабли: "Принц Густав", "Пантелеймон", "Не тронь меня" и бомбардирский корабль "Победитель", Повалишин расположил так, что шведы попадали под огонь с разных сторон и в то же время не могли обойти русские корабли. Шведскому флоту пришлось идти как по огненному коридору. Один из неприятельских кораблей пытался обойти русские корабли с другой стороны, но встал на мель; остальные направились по фарватеру. Почти все корабли, благодаря принятым шведским командованием мерам, прошли без больших потерь. Однако неожиданный сюрприз принесли шведам их брандеры, которые были пущены, когда флот еще прорывался сквозь строй. Скорее всего, экипажи оставили брандеры ранее, чем они могли сойтись с русскими кораблями. Кроме того, Повалишин, когда пылающий брандер двигался на его линию, приказал "Всеславу" и "Св. Петру" обрубить якорные канаты; они уступили дорогу брандеру, после чего продолжили огонь по противнику. Сопровождавшие брандер корабль и фрегат не справились с управлением, сцепились с пылающим судном, вскоре были охвачены огнем; их несло мимо русской линии, пока оба не взорвались. 2 меньших брандера погибли без пользы.

Пройдя отряд Повалишина, шведские корабли столкнулись с судами контр-адмирала Ханыкова. В восьмом часу фрегаты открыли такой огонь, что заставили шведов изменить курс, причем часть шведских кораблей попала на банку Пассалода.

Немало стоил бой и русским. Корабли эскадры Повалишина получили значительные повреждения в рангоуте, парусах и такелаже. В итоге ни они, ни имевшие подводные пробоины фрегаты Ханыкова не могли участвовать в преследовании уходящего противника. На ходу остался лишь гребной фрегат "Св. Елена", который взял большую галеру "Палмшерна" с солдатами королевской лейб-гвардии; были перехвачены и 2 транспорта с лошадьми.

После полудня, когда шведский флот удалялся, стоявшие на мели корабли спустили флаги. В результате действия двух отрядов сдались 74-пу-шечный корабль "Луиза-Ульрика", 66-пушечные "Гедвига-Ильзабета-Шарлотта", "Эмгейтен", "Финланд", 44-пушечный фрегат "Упланд" и 32-пушечный "Ярославец" с экипажами и другие суда; сгорели 70-пу-шечный корабль "Энигхетен", 40-пушечный фрегат "Зимир", причем большинство их команд погибло; в плен попали 2292 человека, в том числе 62 офицера.

Успех принес проблемы. В донесении императрице от 26 июня Повалишин просил указаний об отправке многочисленных пленных; он писал о необходимости помочь спасенным с погибших шведских судов и лишившихся всего моряков. Высочайший указ 28 июня разрешил Повалишину идти к Кронштадту со всеми требующими ремонта кораблями, а также снятыми с мели трофейными шведскими судами и пленными; И. Г. Чернышев должен был подготовить материал для ремонта, а также отправить людей для спасения оставшихся на мелях шведских кораблей и подъема тяжестей.

6 июля Повалишин с 6 поврежденными кораблями прибыл в Кронштадт. Следовало отремонтировать их так, чтобы они были готовы к походу по первому повелению. Так как людей не хватало, моряками с ремонтируемых кораблей Повалишина укомплектовали корабли действующей эскадры Одинцова.

В столице были довольны результатами сражения. 6 июля 1790 года И. А. Повалишина произвели в вице-адмиралы и наградили орденом Св. Георгия II степени.

Но война еще не завершилась.

В рескрипте принцу Нассау-Зигену от 9 июля 1790 года было указано поручить вице-адмиралу Повалишину командование отрядом судов, которым предстояло заградить проход со стороны Луизы (Ловизы) в операции по уничтожению шведского гребного флота в Роченсальме. Вице-адмирал К. Г. Нассау-Зиген считал, что необходимо эскадру из 3 линейных кораблей, 3 фрегатов и других судов поставить между островами Мусала и Каунисари, чтобы заблокировать неприятеля (не позволяя ему бежать или получить поддержку). Чичагову следовало отвлечь внимание шведов действиями под Свеаборгом, у Барезунда и Паркалауда, а Салтыкову предстояло связать руки вражеских сухопутных войск. После прибытия эскадры между Мусала и Каунисари принц намеревался занять то же положение, что и в 1789 году. Следовало установить батареи большого калибра на острове Кутсало, чтобы заставить шведов покинуть стоянку.

Сбор сил Повалишина затянулся из-за штиля. К началу августа он выдвинулся на указанное место. Императрица требовала осуществить атаку. Однако операция не состоялась, ибо был подписан Верельский договор. 8 сентября, в день заключения мира, Повалишин получил шпагу с алмазами и 600 душ крестьян в Полоцкой губернии "за похвальную службу и за храбрые и отличные его подвиги в сражениях..." Адмиралтейств-коллегия подготовила списки распределения средств за победы и взятые призы, в том числе и доставшиеся эскадре Повалишина. Все это было достойной наградой вице-адмиралу и его подчиненным.

В кампанию 1791 года Повалишин состоял в Кронштадтской эскадре Круза. С 1791 года вице-адмирал присутствовал также в Адмиралтейств-коллегии. Однако тяготы морской службы сказывались. 13 декабря 1792 года он получил годовой отпуск по болезни. После возвращения из отпуска моряк приступил к обязанностям. В частности, высочайший указ 11 февраля 1793 года поручал В. Я. Чичагову обсудить штат Черноморских адмиралтейств и флотов с Пущиным, генерал-прокурором Самойловым и Повалишиным. Очевидно, вице-адмирала считали достаточно компетентным в таком вопросе

Береговая служба вскоре завершилась. Высочайший указ от 3 декабря 1793 года предписывал перевести 6 кораблей, 4 фрегата, 3 транспорта из Архангельска под командованием Повалишина и контр-адмирала Тета. Эскадра состояла из кораблей "Память Евстафия", "Алексей", "Филипп", "Иона", "Граф Орлов", № 82, фрегатов "Ревель", "Рига", "Нарва" и "Рафаил", транспортов "Холмогоры", "Турухтан", "Соловки". 31 мая она начала вытягиваться из Лапоминской гавани, 1 июня перешла бар. Почти месяц грузили и дооснащали суда. 27 июня Повалишин поднял флаг на корабле "Память Евстафия". 28 июня прошла консилия командиров и флагманов, и 30-го корабли выступили. 1 августа выслали вперед фрегат "Нарва" с капитан-лейтенантом Кровве в Лондон; тот прибыл 13 августа с письмом русского министра (посла) в Англии. В этот период начала войн французской революции как никогда требовалось представлять политическую обстановку. Однако письмо министра не дало достаточных сведений, и после обсуждения его было решено идти в Эдинбург. Оттуда Тет отправился к послу графу Воронцову за инструкциями и 30 августа вернулся, доставив письмо о безопасном пути на Балтику. 9 сентября эскадра снялась и 27 сентября прибыла в Кронштадт. 30 сентября Повалишин спустил флаг и передал эскадру Тету. К 5 октября прибыли задержавшиеся в Копенгагене корабль и фрегат. Вновь Повалишин благополучно выполнил поручение 29 сентября 1794 года Адмиралтейств-коллегия рассматривала рапорт о прибытии эскадры из Архангельска 3 октября последовал благодарственный высочайший рескрипт:

"Получив донесение о прибытии на Кронштадтский рейд архангелогородской эскадры, Мы не можем оставить, чтобы не изъявить вам особливаго благоволения нашего, как за исправность, с которою вы препроводили сию эскадру, так наипаче за то, что вы успели вовремя возвратиться с нею в свои порты, и тем сберегли много излишних для казны нашей расходов".

Императрица, желая выказать благоволение одному из спасителей трона, 18 октября 1794 года повелела малолетнего сына вице-адмирала Повалишина Федора зачислить мичманом во флот, что было в то время одной из форм награждения.

В 1795 году вице-адмирал командовал 2-й флотской дивизией и исправлял должность главного командира Кронштадтского порта. После вступления на трон Павла I Повалишин оставался на флоте. Его назначили командиром второй эскадры (авангарда) 1-й дивизии белого флага адмирала А. Н. Сенявина. Когда 11 марта император разрешил Сенявину уехать для восстановления здоровья в свои имения, Адмиралтейств-коллегия поручила на время отпуска адмирала дивизию белого флага по старшинству вице-адмиралу Повалишину. Моряк участвовал весной 1797 года в знаменитых маневрах Балтийского флота под штандартом императора Павла, который хотел, подобно Петру I, быть не только монархом, но и флотоводцем. Маневры, продолжавшиеся несколько дней, превратились в фарс и развлечение для императора

14 сентября 1797 года Павел I наградил заслуженного моряка орденом Св. Анны I степени и уволил со службы с мундиром и полным жалованьем. В литературе встречается мнение, что Повалишин вместе с В. Я. Чичаговым ушел в отставку, не желая подчиняться приказам любимца императора Г. Г. Кушелева, который был гораздо моложе их по службе.

Биографы писали, что Повалишин отличался строгим соблюдением дисциплины, которую почитал душою службы, храбростью, хладнокровием в бою и шторме. Он был вспыльчив, однако добр сердцем, справедлив, но неумолим в наказаниях, до расточительности щедр в награждениях и подаянии бедным Екатерина II неоднократно говорила о Повалишине, что он один из бескорыстнейших людей России, ибо довольствуется заработанным кровавым трудом там, где другие могли составить огромное состояние.

Скончался Повалишин 4 апреля 1799 года в своих белорусских деревнях. Ныне это "ближнее зарубежье". Но память о славном мореходе и воине должна остаться в России.