В 1877 г. по инициативе и на средства Михаила Константиновича Сидорова было совершено плавание парусной шхуны “Утренняя Заря” из Енисея в Петербург. Длина “Утренней Зари” была 56 футов, ширина 14 футов, водоизмещение 50 т, грузоподъемность около 3 000 пудов. Команда шхуны состояла всего из пяти человек.

История этого плавания, напоминающего плавания наших древних поморов “по морскому мангазейскому ходу”, началась совсем на другом судне. 13 июля 1876 г. шхуна “Северное Сияние” под командой “вольного шкипера” Давыда Ивановича Шваненберга вышла из Енисейска с целью совершить плавание в Петербург. Кроме Шваненберга, на шхуне были штурман Густав Нумелин, фельдшер (он же повар) Чесноков, матросы Табурин и Коротков.

На шхуну были погружены образцы древесины ангарских и енисейских лесов и, кроме того, коллекции для Петербургского и Московского университетов и звери и птицы для Петербургского зоологического сада. Только 16 сентября шхуна вошла в Енисейский залив. Здесь ее встретили штормы, которыми разорвало паруса, сломало мачту. Начавшиеся морозы заставили Шваненберга повернуть обратно в Енисей и стать на зимовку у Мало-Бреховских островов.

Отсюда Шваненберг на собаках отправился вверх по Енисею в расчете приобрести где-нибудь парусину. По пути он узнал, что в устье реки Курейки, впадающей в Енисей, зимует английский пароход “Темза”.

Капитан “Темзы” Джозеф Виггинс согласился продать Шваненбергу парусину. Однако в это время на “Темзу” прибыл местный пристав, который конфисковал парусину как товар, не подлежащий продаже. По этому поводу пристав и Шваненберг поссорились, и в результате пристав запретил в подведомственной ему округе давать Шваненбергу подводы, а старшине поселка, ближайшего к “Северному Сиянию”, - снабжать его команду свежим мясом.

Команда “Северного Сияния” переехала в построенную из плавника хижину. Вскоре птицы и звери от холода и голода погибли. От непосильной работы и недостатка в свежем мясе заболели цынгой матросы Табурин и Коротков. 25 декабря они слегли и больше уже не вставали.

Нумелин на собаках отправился к ближайшему селению за мясом. Однако старшина селения, напуганный угрозами пристава, в этом ему отказал, и Нумелин вернулся с пустыми руками. Выехавший с зимовки с тою же целью Чесноков пропал без вести. Через четыре дня после его отъезда к зимовью вернулись его собаки с пустыми нартами.

Нумелин решил еще раз рискнуть. Оставив больным матросам остатки пищи и запас дров, он помчался к селению Гольчиха. Приказание пристава еще не дошло до Гольчихи. С тушей оленя, безвозмездно представленного местными жителями, которым он рассказал о печальном положении “Северного Сияния”, Нумелин поспешил обратно, но матросов в живых уже не застал.

Оставшись один, Нумелин продолжал борьбу за существование и в то же время не прекращал метеорологических наблюдений.

29 апреля 1878 г. к зимовью подъехали на собаках посланные Шваненбергом на помощь штурман Мейвальд, ссыльный солдат Андрей Иванович Цыбуленко и два ненца, согласившиеся проводить Мейвальда от Дудинки к зимовью. Они застали Нумелина уже в бреду. Однако благодаря уходу, хорошей пище и начавшейся весне Нумелин быстро поправился.

Вскоре начались новые беды. Весенним паводком и ледоходом “Северное Сияние” было выжато на залитый водой высокий берег за версту от зимовья. Вскоре все Мало-Бреховские острова оказались под водой. Погрузив в лодку запасы провизии, все вместе со сворой собак перебрались на крышу хижины. Так в постоянной тревоге они прожили 20 дней.

6 июня из Дудинки пришел речной пароход, на котором вернулся Шваненберг с матросом Кузиком.

После неудачных попыток закупить в Сибири материалы для парусов Шваненберг отправился в Петербург, где М. К. Сидоров дал ему 25 000 рублей и разрешил в случае невозможности отремонтировать “Северное Сияние” приобрести новое судно.

Убедившись, что “Северное Сияние” для дальнейшего плавания не годится, Шваненберг со всей командой отправился на шлюпке вверх по Енисею, рассчитывая где-нибудь приобрести или заказать новое судно.

Вскоре он встретил парусную шхуну “Ибис”, на которой находились английский коммерсант Сибом и капитан Виггинс с командой “Темзы”.

Оказалось, что “Темза”, перезимовав в Енисее, вышла вниз по течению с полным грузом графита. Однако у Игарки она плотно села на мель. Весь груз графита был выброшен за борт, но это не помогло. Тогда Виггинс оставил судно на произвол судьбы, а сам на “Ибисе” стал спускаться по Енисею, в надежде вернуться в Англию пассажиром на “Северном Сиянии”.

Узнав о гибели “Северного Сияния”, Виггинс предложил Шваненбергу отвезти его и команду “Темзы” на “Ибисе” из Енисея в устье Оби, куда должен был прибыть английский пароход. По предложению Виггинса, “Ибис” должен был до устья Оби итти под английским флагом. В награду за это Виггинс обещал, по доставке его в устье Оби, подарить “Ибис” Шваненбергу и заплатить каждому из русской команды по тысяче рублей.

Шваненберг от этого дела отказался и в свою очередь предложил Виггинсу продать ему “Ибиса”, обещая доставить англичан, но под русским флагом, не только в устье Оби, но и в любой порт Европы.

Виггинс после отказа Шваненберга вести “Ибис” под английским флагом решил пойти в Обь самостоятельно, но его команда решительно отказалась идти в плавание без помощи русских.

В конце концов Виггинс и Сибом продали “Ибис” со всем снаряжением Шваненбергу, а сами вернулись в Англию сухим путем.

1 августа Шваненберг поднял на “Ибисе” русский флаг и назвал это судно “Утренней Зарей”.

Команду “Утренней Зари” составляли капитан Шваненберг, штурманы Нумелин и Мейвальд и матросы Кузик и Цыбуленко.

Из навигационных приборов на “Утренней Заре” были два больших секстана, один октан, три компаса, лаг, барометр, пять термометров, ручной лот, подзорная труба, три карты и морской альманах на 1877 год. Хронометров не было.

Научные коллекции, оставшиеся на “Северном Сиянии”, были перегружены на “Утреннюю Зарю”. Кроме того, во время захода по пути в село

Гольчиху там были собраны для Академии наук коллекции, характеризующие быт племен, населяющих нижнее течение Енисея.

Гольчиха оказалась прекрасным пунктом для сбора таких коллекций. Сюда на летнюю путину приезжали из тундры ненцы, маду, саха (долгане), нганасаны (тавгийцы), кочующие в долине реки Пясины.

Во время недельной стоянки в Гольчихе команда “Утренней Зари” в сопровождении кочевников из племен маду, саха и ненцев совершила поездку к так называемым “шайтан-сопкам” - древним погребениям.

Здесь были собраны предметы вооружения и религиозного культа и черепа. Кроме того, у рыбаков племени саха выменяли комплект праздничной одежды, у ненцев-верхнюю зимнюю одежду из шкур диких оленей, у маду- обувь из шкур оленьих ног, луки с набором ядовитых стрел и т. п.

9 августа “Утренняя Заря” вышла из Гольчихи и вскоре в Енисейском заливе встретила немецкий пароход “Фразер” под командой капитана Дальмана. О своей встрече с Дальманом Шваненберг рассказал:

“Капитан парохода “Фразер” Дальман стращал нас льдами и предлагал нам возвратиться морем на своем пароходе, но мы, воодушевленные примером отважных русских моряков и промышленников, плававших на Новую Землю и Шпицберген, осмелились плыть через Карское море и, смею думать, доказали, что в настоящее время русские моряки не боятся ледяного моря”

Уже 12 августа “Утренняя Заря” была у острова Белого. На острове подняли русский флаг, оставили записку о посещении, собрали ботанические и геологические коллекции.

Отсюда Шваненберг решил идти в Байдарацкую губу, для того чтобы, во избежание неприятностей, высадить там ссыльного Цыбуленко, а взамен взять кого-нибудь другого. Однако это намерение не удалось. Свежие ветры загнали “Утреннюю Зарю” далеко на северо-запад, почти к Маточкину Шару, у которого были встречены тяжелые льды.

Об этом участке пути Шваненберг рассказывает:

“И здесь-то во время тумана мы встретили льды до 3 сажен высоты и потому надобно было итти обратно. Вообще много раз мы возвращались назад и ходили в разные стороны, отыскивая проходы между льдами, так что невозможно было заметить на карте всех извилин нашего пути. Он определялся положением льдов... По нашим наблюдениям мы были у Маточкина Шара, у которого стоял сплошной лед, и, следовательно, надобно было отказаться от намерения пройти Маточкиным Шаром. Мы пошли к Карским воротам возле сплошного льда, пробираясь во время тумана между льдами”

17 августа при ударе о льдины был поврежден форштевень и сломан руль. Стали на якорь и быстро исправили повреждение.

На подходе к Карским Воротам шхуна опять ударилась о льдину и снова повредила форштевень. Началась течь, а помпа, как нарочно, испортилась. Трое вычерпывали воду ведрами, двое - исправляли форштевень. Благодаря тихой погоде и это повреждение удалось быстро исправить.

18 августа шхуна прошла Карские Ворота, причем однажды чуть не наскочила на небольшой надводный камень, а в другой раз чуть не села на мель

В дальнейшем шхуна благополучно вошла в Баренцево море и 29 августа стала на якорь у мыса Цып-Наволок (Рыбачий полуостров). Здесь поморы устроили “Утренней Заре” теплый прием. 30 августа отважным мореплавателям был устроен торжественный обед.

31 августа “Утренняя Заря” покинула Цып-Наволок и в тот же день подошла к норвежскому порту Вардё. Посчитав почему-то маленькую “Утреннюю Зарю” подозрительным судном, комендант крепости выслал ей навстречу военное сторожевое судно. Но когда командир этого судна узнал о плавании “Утренней Зари”, он взял ее на буксир и привел в Вардё. В честь шхуны крепость произвела салют. Военные норвежские моряки вынесли наших моряков на руках на берег и устроили им торжественный прием. Во все страны были посланы телеграммы о замечательном плавании.

Из Вардё Шваненберг намеревался пойти вокруг Скандинавии под парусами. “Но моряки скандинавских стран из чувства глубокого уважения к героическому экипажу не позволили этого и наперебой считали за великую честь для себя без всякой оплаты буксировать “Утреннюю Зарю” от одного порта до другого”.

В Кристиансанде наши моряки встретились с пароходом “Фразер”, возвращавшимся из Енисея. Капитан Дальман, поздравляя Шваненберга с блестящим плаванием, просил принять его извинения за сделанное им в Енисейском заливе предложение отвезти русских моряков в Европу на его пароходе.

В столице Норвегии Христианин (ныне Осло) по просьбе населения “Утренняя Заря” задержалась на 11 суток. В честь наших моряков устраивались обеды, вечера, концерты. Множество народу за эти дни побывало на шхуне, и все удивлялись, как можно на таком маленьком судне совершить такое плавание.

Когда шхуна уходила из Осло, “крепость сделала салют четырьмя выстрелами из пушек, спуская и поднимая флаг”

В Гётеборге “Утренней Заре” также был устроен торжественный прием. Отсюда ее повели знаменитым Гётеборгским каналом через Швецию в Стокгольм. Находившийся в это время в Париже шведский профессор Адольф Эрик Норденшельд, узнав о плавании “Утренней Зари”, приехал в Стокгольм специально для участия в торжествах по случаю ее прибытия.

“Утренняя Заря” прибыла в Стокгольм 11 ноября, и в этот же день Шваненберг сделал в Шведской академии наук доклад о своем плавании.

Из Стокгольма “Утренняя Заря” направилась в Кронштадт. Увы, здесь ее ожидала совсем иная встреча. Как только шхуна появилась на кронштадтском рейде, к ней подошли катера морской полиции. Полиция, получившая от русских консулов сведения, что на “Утренней Заре” находится ссыльный солдат Цыбуленко, произвела тщательный обыск, арестовала Цыбуленко и в кандалах увезла с собой на полицейском катере.

Затруднения чинили не только полицейские, но и таможенные власти. Наконец, Обществу содействия русскому торговому мореходству удалось выхлопотать “Утренней Заре” разрешение пройти в Петербург.

19 ноября 1877 г. шхуна стала на якорь у таможни на Васильевском острове. Несмотря на позднее время дня, ей была устроена торжественная встреча.

22 ноября балтийские моряки в зале Морского музея устроили в честь моряков шхуны обед, на котором не присутствовал только один Цыбуленко, находившийся под арестом. Чествование команды “Утренней Зари” научными, морскими и общественными кругами заставило в конце концов царское правительство изменить свое отношение и к Цыбуленко: он был освобожден и даже награжден серебряной медалью.

Команда “Утренней Зари” получила много приветствий с разных концов нашей родины. Получались приветствия и из-за границы. Одно из наиболее характерных приветствий было получено от Норденшельда, собиравшегося в это время в сквозное плавание по Северному морскому пути на пароходе “Вега” (1878-1879). Норденшельд писал:

“Сердечное поздравление смелому подвигу, который всегда будет вспоминаться с гордостью в летописях русского мореходства. Пусть “Утренняя Заря” рассеет мрак, который препятствовал верному суждению о состоянии судоходства в Сибири...”